Ренсом Риггз - Город пустых. Побег из Дома странных детей
— Значит, им нужны не только имбрины, — заключила Эмма, — но также и мы… то есть наши души.
Хью стоял в ногах кровати шепчущего мужчины, и мне казалось, что я слышу разгневанное жужжание его последней пчелы.
— Все странные дети, которых они похитили за долгие годы… Вот, значит, что они с ними делали? Я думал, что они просто были едой для пустот. Но это… гораздострашнее.
— Кто сказал, что они и у имбрин не планируют извлекать души? — заметил Енох.
Эта мысль заставила нас всех похолодеть. Обернувшись к Горацию, клоун поинтересовался:
— Как выглядит твой наилучший сценарий теперь, дружище?
— Не надо меня дразнить, — огрызнулся Гораций. — Я кусаюсь.
— Все в коридор! — распорядилась медсестра. — Есть у них души или нет, но эти люди больны, и здесь не место для перебранок.
Мы угрюмо вышли из палаты.
— Ну хорошо, вы продемонстрировали нам, что такое настоящий кошмар, — обратилась к клоуну и складывающемуся человеку Эмма. — Можете считать, что вам удалось нас напугать. А теперь скажите нам, что вам от нас нужно.
— Все очень просто, — ответил Сергей Андропов. — Мы хотеть, чтобы вы остаться и сражаться вместе с нами.
— Мы просто хотели показать вам, насколько это в ваших собственных интересах, — пояснил клоун. — Но ваш друг, — добавил он, похлопав Милларда по спине, — сообщил нам то, до чего мы сами ни за что не додумались бы.
— Если мы останемся, за что мы будем сражаться? — поинтересовался Енох. — Имбрины даже не в Лондоне. Во всяком случае, так утверждает мисс Королек.
— Забудьте о Лондоне! С Лондоном покончено! — ответил ему клоун. — Здесь битва завершена, и мы ее проиграли. Как только Королек спасет всех, кто еще остается в этих взломанных петлях, мы вооружимся и отправимся в другие места и в другие петли. Там тоже наверняка есть странные люди, которым удалось выжить, и они горят желанием драться.
— Мы создавать армию, — кивнул складывающийся человек. — Настоящуюармию.
— Что касается местонахождения имбрин, — добавил клоун, — то это не проблема. Мы поймаем тварь и будем ее пытать, пока она нам все не расскажет. Она сама нам все покажет на Карте Дней.
— У вас есть Карта Дней? — спросил Миллард.
— Целых две. Внизу расположены архивы, если вы не в курсе.
— Но это замечательная новость! — звенящим от волнения голосом воскликнул Миллард.
— Поймать тварь будет непросто, — засомневалась Эмма. — Это гораздо легче сказать, чем сделать. К тому же они постоянно лгут. Ложь — это их конек.
— Значит, мы поймаем двоих и будем сравнивать их ложь, — ответил клоун. — Они тут часто крутятся, так что в следующий раз, когда мы кого-то из них заметим, мы его бац, и схватим.
— Совершенно незачем ждать, пока они сюда явятся, — сообщил ему Енох. — Если я не ошибаюсь, мисс Королек говорила, что твари имеются в этом самом здании?
— Разумеется, — подтвердил клоун. — Но они заморожены. Мертвы, как дверные гвозди.
— Это не означает, что их нельзя допросить, — возразил Енох, по лицу которого медленно расползалась довольная ухмылка.
— Значит, вы с нами? — спросил складывающийся человек. — Вы оставаться и бороться?
— Я этого не сказала, — ответила Эмма. — Позвольте нам это обсудить.
— Что тут можно обсуждать? — удивился клоун.
— Конечно, обсуждать. Не торопить, — кивнул складывающийся человек и ушел, таща за собой клоуна. — Пойдем, я приготовить кофе.
— Ну ладно, — неохотно согласился клоун.
Мы сбились в кружок, как делали уже много раз с тех пор, как начались наши беды. Только теперь, вместо того чтобы кричать друг на друга, мы говорили спокойно и по очереди. Серьезность проблемы придавала обстановке определенной торжественности, заставляя нас вести себя с достоинством.
— Я думаю, мы должны бороться, — произнес Хью. — Теперь, когда мы знаем, что делают с нами твари, я не смогу просто вернуться к прежнему образу жизни и попытаться сделать вид, что ничего этого на самом деле не было. Единственный достойный выход — это борьба.
— Выжить тоже почетно, — заметил Миллард. — Такие, как мы, сумели выжить в двадцатом веке, прячась, а не сражаясь. Поэтому, возможно, все, что нам необходимо, это спрятаться получше.
Бронвин обернулась к Эмме и сказала:
— Я хочу знать, что думаешь ты.
— Да, я тоже хочу знать, что думает Эмма, — поддержала ее Оливия.
— И я, — удивив всех, присоединился к девочкам Енох.
Эмма глубоко вздохнула, а затем произнесла:
— Я ужасно переживаю за остальных имбрин. То, что с ними сделали — это преступление, и выживание таких, как мы, может зависеть от их спасения. Но прежде всего я предана не другим имбринам и не другим странным детям. Чувство долга велит мне заботиться о женщине, которой я обязана жизнью — о мисс Сапсан, и ни о ком более. — Она помолчала и кивнула, как будто еще раз обдумав собственные слова и убедившись в их справедливости, а затем продолжила: — А когда, с птичьего благословения, она снова станет собой, я сделаю все, что она от меня потребует. Если она скажет, что нужно бороться, я буду бороться. Если она захочет спрятать нас в какой-нибудь петле, я тоже подчинюсь. Как бы то ни было, мое кредо остается неизменным: мисс Сапсан виднее.
Остальные задумались над ее словами. Наконец Миллард произнес:
— Очень мудрые доводы, мисс Блум.
— Мисс Сапсан виднее! — прощебетала Оливия.
— Мисс Сапсан виднее! — эхом вторил ей Хью.
— А мне все равно, что скажет мисс Сапсан, — заявил Гораций. — Я буду сражаться.
— Ты? — подавив смешок, буркнул Енох.
— Все считают меня трусом. Это мой шанс доказать вам, что вы ошибаетесь.
— Не разбрасывайся жизнью из-за нескольких шуток, отпущенных в твой адрес, — очень серьезно произнес Хью. — Плевать, кто и что думает.
— Дело не только в этом, — покачал головой Гораций. — Помните то видение, которое было у меня на Кэрнхолме? Я тогда увидел, где держат имбрин. Я не смогу показать вам это место на карте, но в одном я уверен — стоит мне его увидеть, и я тут же его узнаю. — Он постучал себя по лбу указательным пальцем. — То, что у меня тут имеется, может избавить этих ребят от кучи проблем. А также спасти остальных имбрин.
