Дино Динаев - Собака Кантерсельфа
Филинов был реалистом и не верил своим соотечественникам ни на грош. Он не верил никому. Все его коллеги из правительства негласно сотрудничали с крупнейшими транснациональными корпорациями. Все знали, кто на какую, и в зависимости от этого надували щеки. Лишь про Рубина никто толком ничего не знал. Когда ему предложили после окончания президентского срока занять кресло в правление "ГазДаром", он лишь загадочно улыбнулся и отказался, сославшись, что уже приглядел себе местечко. Тогда и прошел слух, что ему предложен аналогичный пост в мега корпорации "Делейни".
В Алге самым странным из происшествий было то, что не было никаких происшествий.
Город словно умер, и спецмон караулил покойника. Мэрия занималась лишь организацией вахты. Сколько Филинов не добивался, так ему никто и не сказал куда.
В стране не было крупных строек. Куда направляли восемнадцатилетних пацанов, даже не имеющих специальности? И почему баб не брали? Что за дискриминация?
На все вопросы Кривохижин лишь смущенно щурил глаза. Филинов всерьез заподозрил наличие теневой власти. Но опять-таки над чем? На фига нужна теневая власть, если и реальная на хер никому не нужна?
Он стал ругаться в своих мыслях. Это был моветон. В ранней запредельной юности он кончил училище, в простонародье каблуху, там его пару раз екнуло током, и он научился заправски материться. Отдыхая на австрийском высокогорье, он даже ностальгировал по тому времени, когда у него имелась единственная пара носков и для работы и для того, чтобы пойти в кино с девушкой. Нет, трусы для свиданий у него имелись запасные.
Город производил впечатление зоопарка, где на него, на власть, никто не обращал никакого внимания. Кривохижин поскуливал, Рахитов в открытую потешался, на любой вопрос пускался в пространные объяснения с кучей тошнотворных медицинских подробностей, так что Филинова выворачивало наизнанку. В "Фарте" он старался только спать. Спецмоновцы трахались как кролики и все время меняли баб. Кстати, на вид довольно добропорядочных и даже симпатичных женщин.
Ценой неимоверных усилий и только после того, как Александр Лазаревич обратился лично к Счастливчику, спецмоновцы перестали сексировать прямо у него под дверями.
Этаж, где остановился Филинов, был объявлен мертвой зоной, что не помешало бойцам с невинными лицами драть шлюх прямо у него под окнами.
Потом приехал Темнохуд. Это был номер. Впервые в профессиональной карьере ему стало жаль того, кого он должен был схомячить. Капитан порта произвел впечатление глубоко нездорового человека. Филинов потом поинтересовался у Рахитова, но тот божился, что рака у Иван Иваныча нет, и скорбит он по своей натуре. То есть скорбит он не по своей натуре, а по натуре своей глубоко скорбящий человек.
Филинов бы поверил докторишке, если бы сам не видел Темнохуда пару лет назад во время загула в Париже. Тогда парень не производил впечатление скорбного, а драл шлюх в одних пажиках и бегал голым на спор по улице.
Вспомнив про голых, Филинов почувствовал нечто вроде зубной боли. Ночью он проснулся от воя. Невероятно романтично слушать волчий вой ночью в незнакомом месте, практически в лесу. Смело открыв окно (4 этаж!), он дышал полной грудью и всматривался во вставшей опасной и даже враждебной чащу.
Ситуация превратилась в омерзительную, когда на свет выскочил абсолютно голый тип, синий и лысый. Задрав голову в сторону высунувшегося Александра Лазаревича, он издал такой противный надтреснутый звук, что Филинов явно почуял в ухе почти физический дискомфорт. Его охватило беспричинное беспокойство, и высота в 4 этажа уже не казалась такой непреодолимой для синего протухшего маугли.
Последней каплей стало неясное мельтешение в окружающих пансионат кустах, напоминающих кишение опарышей в перееханной автомобилем кошке. Филинов поспешно закрыл окно, и остаток ночи практически не спал. Ему хотелось укрыться с головой, и, скинув простынь, очутиться в Париже, подальше от этой земли, по сути его Родины, но сделавшейся вдруг такой непонятной и неудобоваримой.
Наутро он сказал о голых Счастливчику.
– Наверное, показалась, – беззаботно махнул он рукой. – Собак вокруг много, они на пляже ночуют. Может, какой псих к ним прибился. Даунтаун от нас в Москву перенесли. Так что вы бы не гуляли по ночам и окно лучше не открывали, продует.
Милейший человек этот Счастливчик. У Филинова возникла мысли сделать рокировку и поменять их местами с Ребрием, которого он считал тупой солдафонской скотиной.
Когда он хотел позвонить в Москву, у него обнаружились проблемы со связью.
Трубка все время играла монотонную музыку, будто там кого-то исподволь хоронили.
– Ваша телефонная компания разорилась, – пояснил Счастливчик.
– Что за ерунду вы несете? Это английский "Конвент Астрал"!
– Разорился, говорю я вам! – побожился Счастливчик. – А самый главный у них в окно выпрыгнул в Лондоне.
– Если вы о директоре, то он вообще китаец!
– Вот-вот. Много всего произошло. Мы провинция. Живем себе, в стороне от суеты.
Отдыхайте, ни о чем не беспокойтесь.
– Нет, уж. Мне пора в столицу. Дела государственные, знаете ли.
– Оставайтесь, мы организуем чудесную морскую прогулку, – физиономия Счастливчика погрязла в прилипчивом радушии.
– Нет, я уже решил! – хлопнул по столу Филинов. – Организуйте отлет и побыстрее.
– Как скажете, – покладисто согласился Счастливчик.
Филинову даже сделалось стыдно, что он так грубо с ним разговаривал. Парень был единственный приличный человек за все время, что он пребывал в Алге.
Счастливчик позвонил в аэропорт из холла пансионата. О чем-то переговорил, обеспокоился, лицо его сделалось виноватым.
– Черт!
– Что случилось? Что – нибудь с моим самолетом? Мне за него президент голову оторвет!
– С самолетом все нормально, – успокоил Счастливчик. – Экипаж заболел.
– Что весь?
– Оба пилота, штурман и стюарды.
– Не может быть! Грипп что ли?
– СПИД.
– Вы с ума сошли?
– Можете с Рахитовым поговорить. Они все оказались гомиками и перезаражали друг друга. Наши медики были вынуждены их подлечить.
– Как подлечить? Спид ведь не лечится! – опешил Филинов.
– СПИД нет, а гомосексуализм лечится посредством кастрации. Вот они вашим летчикам – вжик сделали! – выдал Счастливчик. – Они пока что не только летать, ходить не могут. Придется ждать, пока замену из столицы пришлют.
И Филинов остался.
24.
Элитная квартира Кости Зубова все больше походила на зверинец. Она пропахла конским потом, а шлифованный паркет чудесно сохранял следы от когтей. Костя каждый раз с тяжелым сердцем возвращался сюда. У него было предчувствие, что его тут убьют.
