Джон Маркс - Страна клыков и когтей
— Время года такое. Больше половины в отпуске.
И у него тоже глаза были мертвые или умирающие. Больше в двери она не стучала. Она ждала, что постучат в ее. Муж называл это диковинным рецидивом давней паранойи времен «Уэзер Андеграунд», когда по ночам в дома врывались федералы с ордерами на обыск. Сыновья же только смеялись и говорили, что мама сбрендила.
Но она не выжила из ума. Отсутствие монтажеров было не единственным доказательством. Все меньше являлось на работу продюсеров. Они знали, что-то дурное стряслось на двадцатом этаже. Они знали, что техника полетела, и свой материал придется отдавать внештатникам, пока техники сети не уладят проблему. Знали они и то, что монтажеры заболевают, будто плоды на зараженных деревьях. Продюсеры чуяли, что станут следующими, поэтому поступили, с их точки зрения, логично: разумный человек подправил бы резюме и начал бы подыскивать новое место работы (что само по себе немыслимо, ведь если бросишь «Час», все в мире вещания поймут, что твоя карьера пошла под уклон), они подстраивали все так, чтобы их сюжеты удерживали их подальше от Нью-Йорка.
Джулия размышляла об их привилегиях и удаче. По роду своей деятельности продюсеры могут путешествовать. Могут перемещаться. Они свободны. Монтажеры привязаны к креслам среди теней своих комнат. Они рабы.
— Можно к вам присоединиться?
Это был Остин Тротта, одетый в жилетку хаки и клетчатую рубашку с короткими рукавами. В руке у него была тарелка греческого салата, но Джулия сразу поняла, что ее ждет не светская беседа. Он пришел поговорить о бедах «Часа». В этот момент его морщинистое лицо показалось ей бесконечно добрым, таким кажется лик Господа пятилетней девочке. Бог не отвернулся от нее.
Открыв пластиковый контейнер с ленчем, он горестно воззрился на вялые кубики феты и обмякшие анчоусы.
— Хотите поменяться?
— Нет уж, спасибо, — рассмеялась она.
Поняв, что ему тяжело будет сесть на пирс, она предложила перебраться на ближайшую скамейку.
— Я хочу извиниться, — начал он.
— За что?
— Прошлой осенью вы пытались предостеречь меня о румынских пленках, а я отказался слушать.
Она совсем про это забыла. Столько всего случилось с тех пор.
— И решили заговорить о них через полгода?
Сейчас, когда он сидел рядом на скамейке, она поняла, как одиноко ей было последние месяцы. В его взгляде она прочла, что он тоже видел и слышал разные странности и что ему тоже не с кем поделиться.
— Что-то дурное пришло на двадцатый этаж. Что-то ужасное.
— Да, — кивнула она.
Тротта рассказал все. Кое-что ей уже было известно. Как и остальные, она слышала о скором возвращении Эвангелины Харкер. Она тоже знала, что Эдвард Принц ведет себя странно, что он окопался у себя в кабинете, но не соотнесла этот факт с событиями в монтажном отделе. А когда Тротта заговорил про встречу со Стимсоном Биверсом, ее пробрал озноб — такого глубокого страха она еще никогда не испытывала.
— Кто-нибудь помимо Принца видел этого вашего подпольного бандита? — спросила она.
— Должен был. Вероятно, его видел Биверс. Вопрос в том, стоит ли мне с ним встречаться?
Нерешительность Тротты ее удивила. Он пришел к ней не только за сочувствием. Он не знает, что делать. В ответ она рассказала обо всем, что видела и слышала с осени: про шумы в машинах, про отсутствие в коридорах монтажеров и продюсеров, про слова, звучащие во время прогонов, про распространение заразы.
— Мне нужно кое-что знать, — сказал он вдруг.
Она заметила в его взгляде отблеск подозрения. Впрочем, и собственные ее мучили.
— Ладно.
— Вы знаете, что я имею в виду, говоря о голосе?
Она знала.
— Названия каких-то мест.
— Кто еще знает? И вообще знает ли кто-нибудь?
— Боб Роджерс думает, что знает. Я давно сказала ему, что у нас проблема, но он списал все на происки сети и заявил, что единственное наше спасение — съежиться и сопротивляться молча, как Мартин Лютер Кинг. Он в самом деле произнес эти слова. Честно говоря, я обращалась в администрацию сети, но там всем плевать. Им эти проблемы на руку, ведь помогут избавиться от Роджерса. Мне велели не волноваться. Сказали, что проведут доскональное внутреннее расследование. А пока наняли монтажеров со стороны, чтобы они резали и монтировали наши сюжеты в вещательном центре.
Она сразу поняла, что эти новости об администрации глубоко заинтересовали Тротту. У него были собственные подозрения.
— И как долго, по-вашему, продлится эта проверка?
— Бессрочно.
— Достаточно, чтобы мы сами выкопали себе яму. — К салату он не притронулся. — Нас бросили на произвол судьбы.
Джулия не видела выбора.
— Вам надо встретиться с этим типом, Остин. На ваших условиях. Надо лучше понять, в чем заключается угроза. А после поднять этот вопрос на всеобщем совещании на следующей неделе. Давайте разрядим атмосферу, посмотрим, что известно остальным. Наша сила в численности. Понимаете, о чем я?
Он внимательно посмотрел на нее.
— В численности? Против такого? Вы правда так думаете?
— Правда. Если вы сейчас сам по себе пойдете в полицию, что у вас есть на руках? Даже администрация вас не поддержит. Но если мы обратимся как единая группа, сообщество самых уважаемых журналистов на телевидении, нас услышат. А пока я посмотрю, нельзя ли найти средство выкурить этого типа. Если он ошивается на этаже, проблем не будет. Посадим гада под замок. Пока он на свободе, нам ни за что не понять, с чем мы действительно имеем дело.
— Можно задать вам нелепый вопрос? — Он едва не заикался. — Строго между нами?
Она кивнула.
— Однажды вы намекнули, что мы имеем дело с чем-то… даже слово такое не могу произнести. С чем-то не совсем естественным. Понимаете, о чем я?
— Я ошибалась, — успокоила его Джулия. — Это не история про привидения, Остин. Впервые я это понимаю. Возможно, Роджерс на верном пути. Возможно, мы имеем дело с человеком или группой людей, которые очень хотят повредить программе. Может, не с руководством сети, но с кем-то, у кого собственные извращенные цели. Нас многие ненавидят, Остин. Вы сами это знаете. Если найти доступ к нужной технике, можно провернуть почти что угодно.
Тротту это как будто не убедило, и Джулия попыталась зайти с другой стороны:
— Ладно. Предположим, я ошибаюсь. А вы сами верите, что тут замешаны сверхъестественные силы?
Отвлекшись на невысказанную мысль, он качнул головой.
— Наверное, нет.
— Кому еще можно доверять? — сменила тему Джулия.
Тротта бросил на нее затравленный взгляд.
