Джим Батчер - Барабаны зомби
Меня не касались чертовски давно. Меня не целовали еще дольше. С учетом моих сомнительных шансов дожить до следующего рассвета, близость Шилы, ее тепло, то, что ей самой вне всякого сомнения хотелось, чтобы я касался ее, смыли прочь все мои тревоги и страхи, и я, пожалуй, был рад этому. Поцелуй Шилы избавил меня от боли и подавленности – пусть только на короткое мгновение. И мне хотелось задержать это мгновение, растянуть его как можно дольше.
Мои губы прижались к ее губам еще крепче, а здоровая рука обвила ее за талию, привлекая ее ко мне.
Шила негромко охнула от возбуждения, но поцелуй ее не сделался глубже. Ее губы сохраняли прежний, неспешный ритм, и я сам начал настойчиво ускорять его. Дыхание ее участилось, но поцелуй менялся томительно медленно. Губы ее чуть раздвинулись, пропуская мой язык, а горячее тело прижималось ко мне крепче и крепче.
Мне отчаянно хотелось схватить эту чертову рубашку в блестках и сорвать ее к чертовой матери. Мой язык рвался ощупать все изгибы ее тела. Я хотел свести ее с ума от желания, хотел захлебнуться в ее тепле, ее криках, ее ароматах. Я хотел забыть все, что угрожало мне – пусть ненадолго. Нет, пожалуй, я не хотел срывать с нее одежду – я хотел раздевать ее постепенно, дюйм за дюймом. Ее тепло понемногу заполняло царившую во мне пустоту, взывая ко мне, чтобы я отдался своим эмоциям.
Вместо этого я осторожно, всего раз провел языком по ее губам. Она вздрогнула от этого прикосновения, и ее зубы небольно куснули мою нижнюю губу. Я осторожно оторвался от нее и наклонил голову, коснувшись ее лба своим. Так мы посидели немного, успокаивая дыхание.
— Ты не хочешь дальше? – прошептала она.
— Хочу, — признался я. – Но не должен сейчас.
— Почему?
— Потому, что ты меня не знаешь, — сказал я. – А ты хочешь, чтобы я продолжал?
— Хочу, — кивнула она. – Но я тебя понимаю. Ты меня тоже не знаешь.
— Тогда зачем ты целовала меня?
— Я… — мне показалось, что в ее голосе мелькнула нотка разочарования. – Так много времени прошло. То есть, с тех пор, как я целовалась с кем-то. Я даже не думала, насколько мне этого не хватало.
— Аналогично.
Ее пальцы осторожно провели по моим скулам.
— Ты кажешься таким одиноким. Мне… мне только хотелось попробовать, как это будет. Только поцелуй. Прежде, чем начнется все остальное.
— Что ж, причина серьезная, — согласился я. – И как тебе?
Она издала горлом неопределенный звук.
— Мне кажется, я хочу еще.
— Ммм, — согласно кивнул я. – Мне тоже.
Она негромко хихикнула.
— Хорошо, — она вздрогнула еще раз и отодвинулась от меня. Дыхание ее успокоилось, но не настолько еще, чтобы движения ее груди перестали завораживать взгляд. Она встала, продолжая улыбаться.
— Ну, еще чем-нибудь я могу тебе помочь?
— Разве что предложить мне опору?
Она удивленно выгнула бровь.
Я почувствовал, что краснею.
— Я в буквальном смысле. Дай мне мой посох.
— Ох, — выдохнула она и протянула мне посох.
Она смотрела на то, как я поднимаюсь на ноги, жалобно нахмурившись, но не сделала попытки помочь мне, за что моя мужская гордость осталась ей очень благодарна. Я проковылял к двери, и она подошла к ней и остановилась у меня за спиной.
Я повернулся к ней и коснулся ее лица правой рукой. Она потерлась о нее щекой и улыбнулась мне.
— Спасибо. Ты настоящая спасительница. Нет, я серьезно – возможно, в буквальном смысле этого слова.
Она опустила взгляд и кивнула.
— Не за что. Ты поосторожнее, ладно?
— Постараюсь, — пообещал я.
— Как следует постарайся, — настаивала она. – Мне хочется встретиться с тобой еще, и поскорее.
— Идет. Я останусь жив. Только потому, что ты просишь.
Она рассмеялась, а я улыбнулся, а потом я вышел из ее квартиры и начал спускаться по лестнице.
Спускаться оказалось куда труднее, чем подниматься. Я доковылял до третьего этажа, а там мне пришлось сделать остановку, чтобы перевести дух, и я присел на ступеньку, чтобы боль в чертовой ноге хоть немного унялась.
Так я сидел, задыхаясь, когда воздух передо мной дрогнул, и из ниоткуда выступила на лестничную площадку и остановилась передо мной темная фигура в капюшоне. Она выставила руку в моем направлении, и на пальцах замерцало зловещими багровыми огоньками что-то вроде тонкой металлической сетки.
— Не шевелитесь, Дрезден, — негромко произнесла Кумори. – Одно малейшее движение, и я убью вас.
Глава двадцать девятая
Кумори стояла футах в четырех от меня – я вполне мог бы дотянуться до нее посохом, возникни у меня мысль напасть на нее. Беда только, я сидел, глядя на нее снизу вверх, и свободную руку для удара имел только одну, что практически лишало меня возможности вывести ее из строя, даже если бы мне удалось достать ее прежде, чем она разрядит в меня заряд из того, что там было надето у не на руку.
Ну, и потом, она оставалась женщиной. Я бы сказал, девушкой.
До тех пор, пока она не превратилась в какую-нибудь чудовищную тварь, которая только притворялась девицей, я не смог бы ударить ее. То есть, умом-то я понимал, что такое мое поведение до опасного лишено логики, но это ничего не меняло. Я не бью девушек.
У меня сложилось впечатление, что у нее хватит ловкости и умения побить меня в открытом бою – особенно теперь, когда она стояла надо мной, держа наизготовку этот свой магический эквивалент заряженного револьвера. Воздух вокруг ее руки буквально гудел от энергии, и поза, в которой она стояла, также никак не говорила о ее слабости. Скорее, наоборот.
В одном я мог не сомневаться: она пришла сюда для того, чтобы говорить со мной. Если бы она хотела убить меня, она бы это уже сделала. Поэтому я, не делая попытки встать, медленно отложил посох в сторону и так же медленно поднял руки вверх.
— Полегче, девица-ковбой, — произнес я. – Я и так в ваших руках.
Я не видел ее лица под капюшоном, но в голосе ее, когда она заговорила, звучала легкая, сухая такая усмешка.
— Будьте добры, снимите свой браслет. И кольцо с правой руки.
Я выгнул бровь. Кольцо мое практически исчерпало заряд, и энергии в нем вряд ли хватило бы, чтобы оттолкнуть ее от меня хотя бы на шаг, но до сих пор мне не встречалось еще никого, кто бы обращал на это внимание. Кем бы ни была Кумори, она хорошо знала, как действуют чародеи, и это еще сильнее уверило меня в том, что она скрывает свое лицо из опасения, что я могу ее узнать – как члена Белого Совета.
Я стряхнул браслет с запястья и медленно положил его на ступеньку рядом с собой, но вот с кольцом возникли проблемы.
