Джим Батчер - Могила в подарок
Томас поерзал в кресле.
– Я что-то не понимаю. Этот ваш Кошмар – призрак чернокнижника Кравоса? Ритуального убийцы, о котором писали в газетах несколько месяцев назад?
– Ага! Возмущения в Небывальщине помогли ему превратиться в на редкость вреднозадого призрака.
– Возмущения? – переспросил Томас.
Я кивнул.
– Кто-то начал терзать местную нежить заклятиями – пытками. Они, естественно, озверели и начали расшатывать границу, отделяющую Небывальщину от материального мира. Я подозреваю, это дело рук Мавры, работающей рука об руку с Бьянкой. Эти же возмущения позволили Кравосу нападать на всех, кого он захочет, пока они спят. Именно так он добрался до меня, до бедолаги Малона, и точно так же он добрался сейчас до Лидии. Лидия знала, чем он занимается. Поэтому она изо всех сил старалась не спать. Я-то ни о чем таком не догадывался, когда он напал на меня во сне. Я не был готов к поединку, поэтому он и надрал мне задницу.
– Но теперь вы можете его победить? – спросил Майкл.
– Теперь я готов ко встрече с ним. Я побил этого засранца, пока он был жив. Теперь, когда я знаю, с чем имею дело, я могу проделать то же самое и с его тенью. Я пойду туда, разделаюсь с Кошмаром, а если понадобится, и с Бьянкой, и выведу всех наших.
– Может, вы сильно ушиблись головой, пока я не видел? – вежливо осведомился Томас. – Я же говорил вам, Дрезден, про часовых. С автоматами. Я ведь упоминал про автоматы, да?
Я только отмахнулся.
– Я уже миновал ту точку, в которой нормальному человеку страшно. Часовые, автоматы, шмотолаты... Послушайте, Бьянка удерживает Сьюзен, Жюстину и еще двадцать-тридцать юнцов в плену или для того, чтобы превратить их в вампиров. У полиции в этом деле руки связаны. Должен же кто-то что-то с этим поделать, и я единственный, кто...
– Готов к тому, чтобы его нашпиговали пулями, – сухо перебил меня Томас. – Черт, вот уж это поможет нашим общим целям.
– Ох уж эти маловеры, – вздохнул Майкл со своего места. – Продолжайте, Гарри. Что вы задумали?
Я кивнул.
– Ладно. Насколько я понимаю, Бьянка расставила охрану повсюду вокруг дома. Она перекрыла все подходы и подъезды, все въезжающие машины обыскиваются и так далее.
– Вот именно, – сказал Томас. – Дрезден, мне кажется, мы могли бы объединить свои возможности. Ну, нарыть что-нибудь, используя для этого наши знакомства и связи. Возможно, попробовать нарядиться рассыльными или поставщиками продовольствия и попытаться проникнуть туда, – он помолчал. – Ну, уж вы-то в любом случае смогли бы прикинуться рассыльным. Но если мы просто вломимся к ней в дом, нас всех пристрелят в первую же минуту.
– Конечно – если мы войдем там, где нас увидят.
Томас нахмурился.
– Вы задумали что-то другое? Сомневаюсь, чтобы нам удалось сделаться невидимыми с помощью магии. На своей территории она вряд ли легко поддастся таким штучкам.
Я подмигнул вампиру.
– Вы правы. Я задумал что-то другое.
* * *
Я миновал брешь между миром смертных и Небывальщиной последним. Я тащил свои жезл с посохом, браслет-оберег под рукавом моей старой кожаной ветровки, и еще по медному кольцу на каждой руке.
Небывальщина рядом с моей квартирой выглядела как... как моя квартира. Ну, немного чище и ярче. Хотите считать это глубоко философским суждением о духовности моего подвала? Как знать... В тенях то и дело что-то шевелилось, металось по-крысиному или скользило по-змеиному. Я думаю, это были мелкие духи, питающиеся крохами энергии, просачивающимися из моей квартиры в реальном мире.
Майкл держал в руке переливающийся жемчужным свечением «Амораккиус». Стоило ему взять меч в руки, как лицо его порозовело, да и двигался он так, словно туго перевязанные ребра его не беспокоили. Одет он был в свои обычные джинсы, фланелевую рубаху и подкованные железом рабочие башмаки.
Томас переоделся в мои обноски и вооружился алюминиевой бейсбольной битой из моего чулана. Он стоял, с любопытством оглядываясь по сторонам; его темные волосы так и не успели просохнуть и змеились мокрыми прядями по плечам.
У меня в руке болталась сумка-авоська, в которой горели неярким оранжевым светом глаза Боба.
– Гарри, – окликнул меня Боб. – Ты действительно уверен в том, что это необходимо? Мне не хотелось бы попадаться в Небывальщине без крайней на то нужды. Несколько старых недоразумений, понимаешь ли...
– Послушай, у тебя поводов беспокоиться никак не больше, чем у меня. Если моя крестная накроет меня здесь, мне крышка. Да не переживай ты так, Боб, – сказал я. – Ты только доведи нас до Бьянкиного дома самым коротким путем. А там я проделаю дыру в наш мир, в ее подвал, мы заберем всех наших и отведем их обратно домой.
– Здесь нет коротких путей, Гарри, – вздохнул Боб. – Это же мир духов. Здесь все связано идеями и понятиями, так что измеряется не физическими расстояниями, но...
– Основы теории мне известны, Боб, – перебил его я. – Вся закавыка в том, что ты знаком с тем, как все здесь устроено, гораздо лучше, чем я. Вот и веди нас туда.
– Олл райт, – вздохнул Боб. – Только я не могу гарантировать вам, что мы обернемся в оба конца до захода солнца. Не факт, что тебе удастся проделать дыру даже в дневное время. Магические энергии находятся здесь в рассеянном состоянии, которое...
– Боб, отложи лекцию на потом. А магическую часть предоставь мне.
Череп в авоське повернулся глазницами к Майклу с Томасом.
– Прошу прощения. Кто-нибудь из вас пытался объяснить Гарри, какую безмозглую авантюру он затеял?
– Я, – поднял руку Томас. – Правда, не могу сказать, чтобы успешно.
Боб закатил глаза-огоньки к потолку.
– Вот-вот. Меня он тоже никогда не слушает. Дрезден, если ты умрешь, меня это очень огорчит. Закатишь меня в последнюю минуту под какой-нибудь камень, и буду я там торчать лет этак тысяч десять, пока какой-нибудь дурак меня не найдет.
– Не раздражай меня. Не трепи языком, а веди.
– Si, memsahib, – серьезным тоном отозвался Боб. Томас хихикнул. Боб посветил глазами в сторону лестницы, ведущей из Небывальской вариации на тему моей квартиры. – Сюда, – сказал Боб.
Мы вышли из дома и оказались в расплывчатом, призрачном подобии Чикаго, напоминавшем больше театральные декорации: плоские фасады, за которыми не угадывалось объема; рассеянный свет, который мог исходить от солнца, луны или уличных фонарей – и впридачу ко всему пелена серо-бурого тумана. От дома Боб повел нас по тротуару, потом свернул в переулок и заставил нас нырнуть в ржавые гаражные ворота, за которыми открылась высеченная в камне, уходящая вглубь земли лестница.
Повинуясь его указаниям, мы спустились вниз, в темноту. Время от времени дорогу нам не освещало ничего, кроме оранжевого мерцания в глазницах черепа. Боб поворачивался в нужную сторону, и мы послушно петляли по подземному краю, представлявшему собой по большей части из темноты и низких потолков. Почва под ногами постепенно поднималась, и в вдруг мы оказались на вершине длинного, пологого холма, увенчанного кольцом камней-дольменов. Над головой ослепительно-ярко засияли звезды, а в подступавшем к подножию холма лесу плясали светлячками огни.
