Вячеслав Романцев - Псы Господа
– Ну? Кто?
Ирина быстро шагнула вперед – совершенно неожиданно для себя, словно кто-то подтолкнул в спину.
– Я!
Глава 13. ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ПУТЕЙ – IV
Озеро Улим, 06-07 июля 1999 года
1.
И все-таки в бутафорском домишке нашлось кое-что настоящее. Доски пола не были приколочены, попросту лежали на опорных балках – подняв их, бойцы Алладина увидели утоптанную землю – ни подпола, ни какого-либо подобия фундамента у халупы не оказалось, нижние венцы сруба были положены прямо на берег…
На земле серел бетонный прямоугольник, занимавший не менее половины площади пола. В центре – металлический круглый люк, около полутора метров в диаметре. Ручек, штурвалов и прочих приспособлений, служащих для открывания, снаружи на люке не было. Надо думать, секретный лаз открывался лишь изнутри, после условного сигнала.
Увидев находку, Алладин понял: оно, то самое, от чего его внимание так старательно отвлекали…
Готовясь к акции, он, казалось, предусмотрел всё. Но газовый резак взять не додумался. Пришлось взрывать – осторожно, дозируя взрывчатку малыми порциями. Когда на связь вышел Лесник, первый круговой заряд – тоненькую и длинную, из пластита скатанную колбаску – как раз уложили по стыку металла и железобетона.
Услышав, что Светлов нашелся, Алладин облегченно перевел дух. Опасение, что парня придется с боем спасать из подземелья, не сбылось. Пусть уж приезжает сюда утром, когда неприятных сюрпризов гарантированно не останется. Пока же бойцы рассыпались по окрестностям, пытаясь отыскать потайные выходы или вентиляционные отверстия. Вооруженные мощными фонарями аквалангисты исследовали озерцо в поисках выходов подводных. Покамест ничего не находилось…
Через полтора часа Алладина вновь позвали к рации (и люк, и окружающий его железобетонный монолит оказались гораздо толще и прочнее, чем представлялось).
– Твой протеже отправился на позднюю прогулку, – сообщил Лесник будничным тоном. – И до сих пор не вернулся.
– На озеро? – быстро спросил Алладин.
– Мы, согласно инструкции, на хвост к нему не садились. Немного поработали с аборигенами… Результат крайне интересный. Костоправ утверждает, что каждый, с кем мы беседовали, имеет следы суггестивного вмешательства. Восемь человек. Причем последние четверо – совершенно случайные люди, взяты как контрольная группа…
Лесник провокационно замолчал, предоставляя Алладину самому делать выводы.
А какие тут могут быть выводы? Или у Костоправа поехала крыша, или… Второе «или» Алладин представлял с трудом. Наложение гипнограммы – дело тонкое, кропотливое, основанное на индивидуальном подходе к клиенту. И весьма изматывающее для суггестора, требующее отдыха, восстановления сил. Массовое же внушение ненадежно, и у значительной части аудитории вызывает эффект, далекий от задуманного. Достаточно вспомнить людей, которым пришлось серьезно лечиться после печально знаменитых оздоровляющих сеансов Кашпировского… Деревня, сплошь населенная креатурами, пусть даже первого уровня, в понятия Алладина не укладывалась… Проще посчитать, что у Костоправа съехала крыша. Или что Лесник занялся дезинформацией. И все же…
Все же Алладин сказал то, что ему очень не хотелось говорить:
– Лесник, ты там… В общем, посмотри, что на этом Улиме творится. И за Светловым пригляди… На всякий случай.
Он не стал говорить, что в безымянном лесном озерце не обнаружено живности, не внесенной в зоологические справочники. Но по завершении разговора приказал плюнуть на осторожность и разнести к чертям бронелюк, не жалея взрывчатки.
2.
Небо в крошечном прямоугольнике как бы окошка медленно светлело, утро подкрадывалось незаметно. Утро, которое станет последним в жизни Саши Светлова – если он не сумеет или не успеет перетереть свои путы о лезвие лопаты. О тупое и ржавое лезвие. Чем его, интересно, связали? Не веревка, что-то плоское, но длинное, куда длиннее брючного ремня… Вожжи? Возможно…
Смешно – на пороге третьего тысячелетия оказаться связанным вожжами… Но скоро станет не до смеха.
Итак, лопата… Конечно, серп или коса лучше помогли бы задуманному – но, разворошив ногами сельхозинвентарь, наваленный в углу небрежной грудой, ничего похожего Светлов не нашел.
Он поддел лопату кроссовкой, отодвинул ее по земляному полу в сторону. Неловко опустился рядом, попытался нащупать за спиной черенок. Пальцы, обильно вспотевшие, постоянно соскальзывали.
Так, готово… Теперь надежно зажать ногами… Полчаса точных движений – и веревка не устоит.
Всё оказалось не так просто.
Зажатый между коленей черенок постоянно норовил выскользнуть, плечи ныли, запястья были исцарапаны в кровь, тело занемело от неудобной позы.
В отдушину под потолком постепенно вползал рассвет. За дверью сарая вроде бы послышались шаги, затем в отдалении раздались невнятные голоса, слов он не разобрал. Но отпереть замок никто не спешил. Светлов ускорил свои попытки. И веревка (вожжа?) поддалась им!
Но связывали его люди предусмотрительные – на каждом витке пут был затянут отдельный узел. Александр лихорадочно воевал со вторым витком, с недоумением прислушиваясь к странному звуку, доносившемуся снаружи: Тук! Тук! Тук!
Что-то железное регулярно и равномерно ударялось о дерево.
Мелькнула паническая мысль: гроб! Они сколачивают ему гроб!
Ерунда, конечно, – мертвецам, утопленным в озере или зарытым в лесу, ни к чему деревянные костюмы, но Светлов не мог отделаться от дурацкого предположения…
Со вторым витком ему повезло – старые вожжи оказались в том месте не то надорваны, не то изрядно протерты – и поддались усилиям гораздо быстрее. Да и Александр несколько приноровился к нудной работе.
Осталось два витка. Всего два… Целых два… Он должен успеть… Должен! Обязан! Потом еще несколько секунд – размять кисти, восстановить кровообращение. И достойно встретить вошедших. Никакого дон-кихотства, никаких обездвиживающих ударов – первому же лезвием по горлу, инструкторы недаром говорили: всегда старайся пустить кровь: она, даже из пустячной раны, деморализует, – как самого пострадавшего, так и его соратников…
Сталь нагрелась от непрерывных быстрых движений, запястья припекало, но Светлов не обращал внимания – потому что разошелся третий виток, и он понял: всё у него получится!
Стук железа по дереву прекратился неожиданно. И почти сразу лязгнул замок. Светлов застонал от несправедливости, неправильности происходящего… Стон прозвучал тихий, жалобный, похожий на скулеж побитой собаки.
