Линкольн Чайлд - Кабинет диковин
Пендергаст попытался придвинуть стул поближе, но, вспомнив, что стул привинчен к полу, наклонился вперед, внимательно посмотрел на старую даму и спросил:
– Как поживаете, тетя Корнелия?
Дама склонилась к нему и хрипло прошептала:
– Как я рада, дорогой, нашей встрече. Могу я предложить тебе чашечку чая со сливками и сахаром?
Один из охранников фыркнул, но тут же умолк под строгим взглядом доктора Острома.
– Спасибо, тетя Корнелия. Ничего не надо.
– Что ж, как тебе угодно. Должна сказать, что за последние несколько лет качество услуг страшно упало. Ты не представляешь, насколько трудно сейчас найти хорошую прислугу. Почему ты так редко ко мне заезжаешь? Ведь тебе хорошо известно, что я не могу путешествовать.
Пендергаст наклонился еще ближе.
– Мистер Пендергаст, прошу не приближаться к пациентке, – негромко пробормотал доктор Остром.
Пендергаст откинулся на спинку стула и сказал:
– Очень много работы, тетя Корнелия.
– Работа – удел среднего класса, дорогой. Мы, Пендергасты, не работаем.
– Боюсь, тетя Корнелия, что у меня очень мало времени, – понизив голос, сказал Пендергаст. – Я хотел бы задать вам несколько вопросов о вашем двоюродном дедушке Антуане.
Старая дама неодобрительно пожевала губами и сказала:
– Об Антуане? Мне говорили, что он уехал в Нью-Йорк. Превратился в янки. Но это было много-много лет назад. Задолго до моего появления на свет.
– Расскажите мне все, что вы знаете о нем, тетя Корнелия.
– Не сомневаюсь, что ты, мой мальчик, уже слышал все эти истории. И, как тебе известно, эта тема для всех нас была крайне неприятной.
– Тем не менее мне хотелось бы все это услышать из ваших уст.
– Ну, если ты настаиваешь... Антуан, увы, унаследовал склонность к безумию, что, как тебе известно, мой мальчик, является нашей фамильной чертой. Но милостью Божией... – произнесла старая дама с сочувственным вздохом.
– Какого рода безумию, тетя Корнелия?
Ответ на этот вопрос Пендергаст прекрасно знал, но ему хотелось его снова услышать. Крошечные детали и новые нюансы довольно часто могут иметь огромное значение.
– Еще когда он был мальчиком, у него начала проявляться весьма ужасная мания. Вообще-то Антуан был блестящим молодым человеком – саркастичным, с быстрым и оригинальным умом. Когда ему было семь лет, никто не мог обыграть его в шахматы или триктрак. Антуан не только прекрасно играл в вист, но и внес усовершенствования в правила. Насколько я знаю, он помогал создавать «аукцион бридж». Его страшно интересовала естественная история, и в своей гардеробной он собрал ужасную коллекцию из насекомых, змей, костей, окаменелостей и других предметов подобного рода. Кроме того, он унаследовал интерес своего отца ко всяким эликсирам и тонизирующим средствам. К ядам тоже.
При упоминании о яде в черных глазах старой леди появился какой-то странный блеск, и охранники беспокойно переглянулись.
– Долго ли еще, мистер Пендергаст? – откашлявшись, спросил Остром. – Нам не следует волновать пациентку.
– Десять минут.
– Не больше.
– После той трагедии, которая произошла с его матушкой, – продолжила дама, – Антуан стал неуравновешенным и нелюдимым. Большую часть времени он проводил в одиночестве, смешивая разные химикаты. Но ты, без сомнения, знаешь причину этого увлечения.
Пендергаст утвердительно кивнул.
– Антуан даже придумал собственный вариант фамильного герба. Герб походил на старинный знак аптекарей – три золоченых шара. Он повесил его над дверями. Мне говорили, что в качестве эксперимента мой двоюродный дед отравил шесть живших в семье собак. А затем он стал проводить массу времени внизу... там, внизу. Ты понимаешь, что я имею в виду?
– Да.
– Они говорили, что в обществе мертвых он всегда чувствовал себя более комфортно, чем в компании живых. А когда Антуан не был внизу, он проводил время на кладбище Святого Шарля. Вместе с отвратительной женщиной по имени Мари Леклер. Ты знаешь... Вуду и все такое прочее.
Пендергаст снова ограничился кивком.
– Антуан помогал Мари варить ее зелье и изготовлять всякие амулеты. Они делали страшные куклы для колдовства и метили могилы. А потом, когда она умерла, с ее могилой произошли неприятные вещи...
– Неприятные?
Старая дама вздохнула, наклонила голову и сказала:
– Могилу раскопали, а тело обезобразили. На нем оказались эти ужасные маленькие надрезы. Но ты это, вне сомнения, уже слышал.
– Если и слышал, то успел забыть, – мягко и негромко ответил Пендергаст.
– Он верил, что сможет вернуть ее к жизни. Всех интересовало, не настроила ли она его на это еще до своей кончины. Не дала ли своего рода посмертное поручение. Иссеченные части тела так и не были найдены. Нет, впрочем, это не так. Насколько мне помнится, через неделю нашли одно ухо в брюхе аллигатора. Его принадлежность определили по серьге. – Дама замолчала и, повернувшись к одному из охранников, ледяным тоном произнесла: – Мне необходимо поправить прическу.
Охранник (на его руках были хирургические перчатки) отошел от двери и, выдерживая максимальную дистанцию между собой и пациенткой, осторожно расправил ниспадающие на спину волосы.
Двоюродная бабушка повернулась лицом к внучатому племяннику и сказала:
– Она держала его в руках при помощи секса, как бы ужасно это ни звучало. Шестидесятилетняя разница в возрасте! – Старая дама содрогнулась всем телом – отчасти от отвращения и отчасти от удовольствия. – И она подогревала его интерес к чудесным исцелениям, перевоплощениям и другим подобным глупостям.
– Что вы знаете о его исчезновении?
– В двадцать один год он сильно разбогател. Но слово «исчезновение» здесь не подходит. Ему просто предложили оставить дом. По крайней мере мне так говорили. Антуан начал говорить о спасении, об исцелении мира, о продолжении дела, которое начал его отец. Как ты понимаешь, все эти разглагольствования были не по вкусу остальным членам семьи. Несколько лет спустя, когда его двоюродные братья попытались проследить путь унаследованных им денег, Антуан исчез.
Просто растворился в воздухе. Братья были страшно разочарованы. Ведь там было очень, очень много денег.
Пендергаст кивнул, после чего последовала затяжная пауза.
– У меня остался еще один вопрос, тетя Корнелия.
– Какой?
– Вопрос нравственного свойства.
– Нравственного? Как интересно! Не связан ли он каким-либо образом с моим двоюродным дедушкой Антуаном?
Пендергаст не дал ей прямого ответа. Вместо этого он сказал:
– Вот уже несколько месяцев я ищу одного человека. Этот человек обладает важным секретом. Я очень близок к тому, чтобы узнать его местопребывание, и скоро мне придется вступить с ним в схватку.
Старая дама хранила молчание.
– Если я выиграю схватку – что совершенно не очевидно, – передо мной встанет вопрос, как поступить с этим секретом. Мне придется принять решение, которое, возможно, окажет огромное влияние на будущее человечества.
– И в чем заключается этот секрет?
Пендергаст понизил голос до едва слышного шепота:
– Я думаю, что это своего рода медицинский рецепт, который при соблюдении определенных условий позволит продлить жизнь по меньшей мере до ста лет, а возможно, и больше.
Глаза тети Корнелии снова живо блеснули, и, немного помолчав, она спросила:
– Скажи, сколько будет стоить курс лечения? Будет он дешевым или дорогим?
– Не знаю.
– И кто, кроме тебя, получит доступ к этой формуле?
– Я останусь единственным, кто будет ее знать. Когда она попадет мне в руки, у меня на принятие решения будет очень мало времени. Возможно, лишь секунды.
На сей раз молчание оказалось более затяжным.
– И как была получена эта формула?
– Достаточно сказать, что она оплачена жизнями множества невинных жертв. Эти люди были умерщвлены с исключительной жестокостью.
– Что придает проблеме еще одно измерение. Но ответ тем не менее совершенно ясен. Если эта формула попадет в твои руки, ты должен ее немедленно уничтожить.
Пендергаст с любопытством посмотрел на старую даму и спросил:
– Вы в этом уверены? Ведь медицина с первого дня своего зарождения мечтала о подобном рецепте.
– У французов имеется одно старое проклятие: «Пусть осуществятся твои самые заветные мечты». Если это лечение окажется дешевым и доступным для всех, то земля погибнет от перенаселения. Если же оно окажется дорогим и им смогут воспользоваться только самые богатые, то это приведет к войнам, мятежам и краху цивилизации. Таким образом, оно в любом случае принесет людям несчастье. Какой смысл в долгой жизни, если ей сопутствуют лишь мерзость запустения и грязь?
