Полуночное солнце - Кэмпбелл Рэмси Дж.

– Все твердят о настоящем кошмаре, однако там, где вы живете, почему-то было холоднее, чем в остальных частях страны, и синоптики не могут объяснить причину.

– Так холодно, что, как мне кажется, это как-то повлияло на мозги. Никто не помнит, что именно происходило в самый, как считается, холодный день.

– Когда город провалился в сон, как сказали по радио.

– Радио, телевидение, газеты… Слава богу, теперь мир уже забыл о нас, если не считать консультативной службы, которая еще наведывается. Некоторые до сих пор пользуются их услугами, но лично мне от них никакой пользы. Я не жалуюсь. – Она подождала, пока Керис заново наполнит бокалы. – Как ты сказала, из-за холода город погрузился в сон, только этого никто не помнит. Лично я помню, как проснулась на полу на верхнем этаже, совершенно не понимая, как мы с детьми оказались там и зачем. Должно быть, мы пытались согреть друг друга. Не помню, сколько времени ушло, чтобы выпутаться из нашей кучи-малы и подойти к окну. Оно было покрыто толстым слоем льда и заперто наглухо – только все втроем мы сумели сдвинуть раму. Ты можешь подумать, что открывать окно в такую ночь не самая блестящая мысль. Дети именно так и подумали, – прибавила она и умолкла, однако проблеск другого воспоминания успел угаснуть. – Мы его открыли, и снаружи был снег, ничего, кроме снега. Но я почему-то знала, что самое худшее уже позади.

Эллен так и не поняла тогда, что именно боялась увидеть, и почему вид леса, сгорбившегося под снежным покровом позади выбеленных общинных земель, вселил в нее такую уверенность. Она подальше высунулась из окна, убеждаясь, что воздух, пусть пока все еще ледяной, становится теплее.

– Должно быть, ты почувствовала… – начала Керис, но умолкла.

– Я чувствовала себя так, словно еще не проснулась, потому что только в тот момент поняла, что Бена нет. Поэтому мы пошли вниз, через весь дом, и все время звали его, а потом оказалось, что входная дверь заперта. Думаю, он запер нас, чтобы мы не смогли пойти за ним, если бы очнулись раньше. Это доказывает, что он был в совершенном отчаянии, раз забыл, что у меня тоже есть ключи от замка.

– Думаешь, он отправился за помощью?

– Остальные догадки лишены смысла. Он бросил нашу машину, обнаружив, что радиатор разорвало, но при этом вынул из багажника канистры с бензином. Должно быть, пошел в Старгрейв в надежде найти машину на ходу, только таких там не оказалось. Мы вышли из дома и звали его, но я не осмелилась уйти с детьми далеко, потому что все равно было еще холодно и темно. Я всегда буду спрашивать себя, если бы я оставила их дома и пошла сама, смогла бы я вернуть его обратно?

– Но ты же не могла оставить их одних в такую ночь.

– Именно это я все время себе повторяю. Иногда даже помогает. – Эллен вздохнула и сумела выдавить из себя улыбку, пожала руку Керис, стараясь подбодрить их обеих. – В общем, мы с детьми вернулись ко мне в комнату и накрылись всеми одеялами, какие нашлись в доме, но уже скоро пришлось сбросить большую часть. Спали мы мало. Как только забрезжил рассвет, мы закутались во все, что только можно, и отправились в город.

– Как там было?

– Не настолько тихо, как я боялась. На улицах уже появились люди, пытались выяснить, что сталось с их соседями, ломали двери в тех домах, где никто не отвечал на стук. Впрочем, об этом ты знаешь из новостей. Почти двести человек погибли, а большинство оставшихся нуждались в медицинской помощи. По крайней мере, помощь была уже на подходе, поскольку метеорологи осознали, какие морозы мы пережили. Женщина, работавшая в общественном детском саду, взяла на себя всех малышей в городе, и я оставила Джонни с Маргарет ей в помощь, а сама пошла искать Бена. Вот, собственно, и все, что я могу рассказать.

Глаза Керис увлажнились.

– И как, помогло? – спросила она с надеждой.

– Я уверена, что должно помочь, Керис, а уж встреча с тобой точно помогла. А вот и обед, я наконец-то помолчу, чтобы и у тебя был шанс высказаться.

За обедом Керис изливала свои восторги по поводу «Рождественских снов» и предложила Эллен проиллюстрировать книгу одного детского писателя, которого она недавно открыла. Так что, в конечном итоге получилась деловая встреча. Стоило Эллен пробежать первые страницы и услышать, сколько «Саламандра букс» готова заплатить за ее иллюстрации к этой книжке, и искушение оказалось непреодолимым, в особенности потому, что такая работа оставляла достаточно свободного времени, чтобы она обдумала свою следующую книгу, сказку о человеке, который зажег факел от звезды и остановил приход нового ледникового периода. Это они с Керис отпраздновали еще одной бутылкой шампанского.

– В следующий раз привези детей, – сказала Керис. – Ты ведь знаешь, я всегда рада их видеть.

– Они бы приехали и сегодня, только они на рождественском спектакле с подружкой Маргарет из ее новой школы.

Когда они вышли из ресторана, почти стемнело. Такси, набитые покупателями и празднично упакованными свертками, объезжали пробки по боковым улицам. Когда женщины распрощались на Нью-Оксфорд-стрит, перед большим универмагом, где в витринах над манекенами висела омела и записанный на пленку хор без устали желал всем слушателям веселого Рождества, Керис обняла Эллен за плечи и поцеловала в губы.

– Передай от меня детям и скажи, что я пришлю им книжек на Рождество.

Эллен прошлась до вокзала Кингс-Кросс пешком. На площадях поблескивали металлом голые деревья, тротуары между фонарями лоснились, словно каменный уголь. Она чувствовала себя одинокой, но среди друзей, ей не хватало той части себя, которая была Беном, но при этом она открывала в себе новые грани – пусть они никогда не заменят его, но хотя бы уберегут ее от поражений.

– Счастливого Рождества, где бы ты ни был, – прошептала она. На улице достаточно стемнело, чтобы она позволила себе разрыдаться.

Когда впереди показались расплывшиеся вокзальные фонари, она утерла слезы. В поезде до Лидса села на место у окна и стала дожидаться, пока заполнится вагон. Тормоза то и дело громко фыркали, словно поезд негодовал, что его не пускают. Он отошел от станции спустя пару минут после назначенного времени. И уже скоро мчался мимо улиц, которые Эллен показались похожими на ледники, составленные из автомобильных огней. Эти улицы уступили место окраинным, полупустым и как будто обделенным фонарями, а потом осталась только ночь и светящиеся окошки одиночных домиков вдалеке, похожие на тлеющие угольки упавшей звезды.

Она должна была догадаться, что будет скучать по детям, ведь она первый раз оставила их в Старгрейве одних. Эксперты говорили, нет признаков того, что подобная зима в этой части страны может повториться, но она предпочла бы не помнить того, о чем не стала рассказывать Керис: как она брела по замороженным улицам Старгрейва, обещая себе, что Бен окажется за следующим поворотом, что ей всего лишь нужно его нагнать; как спрашивала работников скорой помощи из Лидса, не встретили ли они его по дороге, а затем еще один бесконечный час ждала приезда «скорой» из Ричмонда; как разум словно оцепенел, когда она увидела, как накрытые простынями тела, одно за другим, выносят из домов и складывают выше по склону холма, и это оцепенение было словно приглушенный страх; и как потом поняла, что Бен ушел навеки… Она старалась сосредоточиться на книге, которую Керис предложила проиллюстрировать, клевала носом до середины, а потом заснула.

Ее разбудил голос, гулкий, словно в пещере. Он объявил, что поезд прибывает в Лидс. Она выскочила на платформу, совершенно пробудившись от этого резкого толчка, и поспешила к своей машине. Двигатель совсем остыл, машина глохла каждый раз, стоило ей остановиться на светофоре. Ночь разделяла деревни за Лидсом, затем отдельные дома, а затем валуны, похожие на дома, которые блестели обледенелыми боками, выступая из темноты. Она уже не помнила, когда в последний раз видела такие ясные звезды, такие ясные, что в их мерцании как будто зарождался новый смысл, а ночь становилась еще темнее. Ну, конечно, сегодня же самый короткий день в году.