М. Роуз - Великое зло
Первая половина плавания прошла великолепно. Изысканная еда, спокойное море, приятное общество. Когда вдалеке показался Замок Елизаветы, хозяин шлюпа рассказал друзьям историю моего героического участия в спасении дочери рыботорговца; история эта за прошедшее время обросла множеством живописных подробностей, включая мою битву со стаей нападающих собак. Я вставлял в рассказ соседа свои комментарии, не давая ему слишком увлекаться.
– И это не единственный случай, – сказал Роуз.
И Полин с Робером удостоились второй истории: о том, как мсье Гюго проник в Логово Люцифера и спас еще одного ребенка. Сосед указал на берег, и я впервые обратил внимание на то, как близко, оказывается, находится пещера от замка, где я обнаружил Лили.
– Двое детей? Подозрительно, подозрительно… Вы так не думаете, Гюго? – спросил Робер.
– Разумеется, – ответил я. – Власти острова полагают, что это дело рук одного человека. Некто использует своего пса, чтобы приманивать детей. Имеющие малолетних дочерей отцы испытывают ужас.
Сент-Круа уточнил:
– Сколько лет девочкам?
– Десять и двенадцать.
– Ну, достаточно взрослые, чтобы рассказать, что с ними случилось. Что они говорят?
Роуз пожал плечами:
– Обе рассказывают одно и то же. Только толку от этог-о…
Один из членов отряда добровольной полиции, он расцвечивал свою речь казенными формулировками:
– Большая черная собака, вид привлекательный, цвет глаз – медовый. Приблизилась к окну и издавала лающие и скулящие звуки, что свидетельствовало о пережитом собакой потрясении. Подвергшись воздействию, девочки вышли, намереваясь оказать животному помощь. Пес позволил им подойти, а потом увел за собою. Подробности пребывания в конечном пункте пострадавшие не помнят: одна обнаружена в замке, другая – в пещере. Воспоминаний не сохранилось. Совсем.
– А гипноз пробовали? – спросила Полин. – Гюго, ведь вы в этом разбираетесь? Последователи Месмера утверждают, что этот способ используется не только для улучшения здоровья и для лечения, но также помогает разбудить утраченные или стертые воспоминания.
Я кивнул.
– Да, я им это предлагал. В Париже я имел возможность убедиться в его эффективности. Но здесь, на маленьком острове…
В это время погода начала меняться. С запада надвигалась гроза, небо затянуло тучами, солнце спряталось. Стемнело. Ветер завывал все сильнее. Море покрылось пенными барашками. Шлюп внезапно стал крениться с борта на борт.
– Полагаю, надо править к берегу, – сказал Роуз. – Лучше не рисковать, уж очень похоже на приближение шторма.
Он переложил руль, и ветер заполоскал в кливере еще сильнее; Роуз справлялся уже с трудом.
– Помочь? – предложил я.
Мое предложение было с благодарностью принято. Роуз попросил, чтобы я проводил пассажиров вниз и показал, как привязаться к койке.
– Можно утонуть и в погоду получше, чем эта. Мгновенье – и смоет за борт.
Едва слова эти слетели с его губ, Роуз перевел на меня полный ужаса взгляд: к нему пришло осознание того, что и кому он только что сказал.
Я поспешил помочь жене и друзьям и снова поднялся на палубу. Шторм бушевал уже в полную силу.
Сейчас, оглядываясь назад, пытаясь восстановить в памяти последующие события, я могу объяснить их не более внятно, чем все остальное, случившееся на Джерси.
Даже в самые сокрушительные моменты, когда мы лишились нашей дорогой Дидин, я ни разу всерьез не задумывался о добровольном уходе из жизни. Нет ничего более ценного, чем право человека на свободу. Смерть не способна избыть скорбь. Но с того мгновения, когда, помогая Роузу, я привязал себя к мачте, море взывало ко мне с настойчивостью брошенной любовницы. Шептало, молило, соблазняло… Уступить, отказаться от борьбы, освободиться от печали. Обрести покой, который приходит со смертью. Я испытал бы все то же, что испытала в конце жизни моя возлюбленная дочь. Воссоединился бы с ней…
И, наконец, обрел бы свободу от всех искушений Призрака!
Если бы не веревки, я бы прыгнул. Так велика была власть, которую к тому времени получил надо мной Призрак. Я бы предпочел отказаться от собственной жизни, лишь бы вырваться из его хватки.
Моя жена была права. После той ночи я твердо решил: сеансов больше не будет.
Шторм закончился так же быстро, как начался. Наступил штиль. Дождь прекратился.
Адель и гости поднялись наверх. Шлюпка причалила к берегу недалеко от Логова Люцифера, и, невзирая на окружившую нас темноту, я разглядел большого пса, стоявшего на камнях и пристально смотревшего в нашу сторону. Он завыл, и его вой донесся до нас по воде. Я снова услыхал бесплотный голос; он звучал в моей голове – мягкий, обволакивающий, шелковистый.
Браво, Гюго. А я уже было испугался, что теряю вас. А ведь между нами столько незавершенного…
– Вы слышите? – спросил я у Роуза.
– Море?
– Пса.
Он качнул головой.
Как поведал нам мсье Роуз, жители острова не оставили надежды проследить за тварью. Они создавали поисковые команды, которые посменно прочесывали территорию. Однако я знал, что их попытки тщетны. Кроме меня и детей, никто собаку просто не видел. Никто и не увидел бы, даже если б вел охоту днем и ночью. Не существо из плоти и крови – помрачение рассудка, оно никогда не явило бы себя кому-либо без веской на то причины. Но я не знал, как сказать об этом остальным, как убедить их прекратить поиски. Они бы мне не поверили.
Тем вечером, насладившись обедом и бокалом бренди, по желанию гостей и с согласия жены мы провели последний сеанс. Адель, прекрасная хозяйка, не смогла им отказать. Оба моих сына и дочь тоже присоединились к нам.
Мы погасили керосиновые лампы, зажгли свечи и заняли места за столом. Франсуа-Виктор, как обычно, приготовился считать количество ударов и записывать.
Я заметил, что дочь сильно побледнела; темные круги под глазами стали еще больше. Я предложил ей отправляться в постель, она покачала головой.
– Вдруг придет Дидин? Мое место здесь.
Голос Адель-младшей вибрировал от напряжения.
Да, жена права, с этим наваждением нужно заканчивать. Мы все думаем только о том, чтобы наша дорогая Дидин вернулась. Жаждем поговорить с нею. Мы не способны избыть скорбь, хотя прошло уже более десяти лет. Пора. Надеюсь, прекращение сеансов нам поможет.
– Кто здесь? – спросила жена, как только мы все возложили пальцы на круглый деревянный табурет.
В комнате царила уютная атмосфера. Ни странных запахов, ни пронизывающего ветра, которые обычно сопровождают явление нашего самого нежеланного гостя. И никакого отклика.
