Евгений Некрасов - Большая книга ужасов – 61 (сборник)
– Ой! – Наташка заметила. – Вот они, чудеса природы! А вон собачка. – Про собачку она явно добавила, чтобы девчонок не пугать. Собачке по технике рисунка было далеко до лица. Собачка была просто пятном, а женщина…
Неля резко обернулась. За ее спиной, буквально в полуметре, проступило почти такое же лицо, только чуть помоложе. …И рядом со мной – еще одно. И вон там…
Я вцепилась в Таньку и попыталась завопить, но вышел какой-то сдавленный писк. Жабы расквакались, как ненормальные. Перед глазами плавали призраки, в ушах стоял жабий гвалт. Казалось, они тоже боятся. Им-то что! Земноводные…
– Бежим! – Танькин плащ больно вырвался из рук, и я наконец-то сообразила, что нужно бежать. Рванула за чьими-то сверкающими сапогами, а в голове стучало: «Не туда!» Бежать надо было в другую сторону, искать место, откуда мы пришли, выбегать на шоссе, ловить попутку…
Сапог мелькнул перед глазами и пропал. Я не успела понять куда, как сама влетела лицом в холодную воду. В носу защипало: ох, этот дождь! Ноги сами нащупали землю. Я разогнулась, сделала вдох и увидела, что стою по колено в воде и траве. Яма!
Заброшенный раскоп, о котором говорила Неля! Заброшенный раскоп, из-за которого полигон десять лет простаивал. Бывшее озеро бывшего дьякона, где и нашли человеческие останки в странных позах. Веревки-то истлели давно. А люди навсегда остались «крестом»…
– Все здесь? – Наташка отряхивала травинки с дождевика. Неля стояла, вцепившись двумя руками в куст, она не умела плавать. Танька барахталась в воде, скользкое дно уходило из-под ног. Наташка подняла ее рывком.
– Надо уходить! – Как будто мы не знали! – Неля, ты эту яму видела?
– Ага. Только здесь не было этих… – Она показала куда-то за спину и вверх.
– Чего не было, того не было, выберемся – обсудим. Нам только здесь с катушек слететь недоставало. Ну спасибо тебе, мажорка!
– Я-то при чем?
– Болтать надо меньше, поняла?! Этот полтергейст приходит только к тем, кто в него верит! К старухам сумасшедшим, к детям и к тебе! Болтай поменьше и наслаждайся одна. Нам на этом полигоне еще работать.
Спорить никто не смел, да и мне не до этого было. Наташка повернулась и сосредоточенно зашлепала обратно, в сторону, откуда мы пришли. До борта ямы было, по моим прикидкам, шага три. Мы прошлепали все десять, а берега все не было.
– Наташ! Ты куда?
– Пытаюсь вывести вас отсюда!
– Вроде край ямы ближе был?
Наташка притормозила и оглянулась. Лично я не видела берегов этой ямы, и вообще ничего толком не видела в тумане. На лице нашей командирши мелькнула растерянность, но быстро пропала:
– У всякой ямы есть берега. Дойдем! Вы главное, не петляйте в разные стороны.
– Погоди, – говорю. – Если это тот самый раскоп…
– Опять?!
– Я не об этом. Сколько квадратов обычно в яме? Шесть? Восемь? Если мы возьмемся за руки и встанем в шеренгу, то крайние обязательно нащупают борта… Не бассейн же здесь, в самом деле!
Наташка одобрила. Я взяла за руку Таньку и отошла как можно дальше в сторону. Нелю и Наташку я уже не видела в тумане, да и Таньку не очень, только плечо. Свободной рукой я шарила в воздухе: ничего.
– Что притихла, мажорка? У меня пусто. Развернемся?
Мы развернули вереницу на девяносто градусов. Под пальцами была все та же пустота. Этого не могло быть.
– Здоровенная яма! – оценила Наташка из тумана. – Идемте уже, есть же у нее края! – И невозмутимо зашлепала вперед.
Ноги запутывались в траве под водой, и подлое воображение быстро рисовало мне тех утопленниц, которые сидят на дне ямы и пытаются затащить нас к себе. Трава высокая, цепкая, как пальцы. Наташка вдруг резко забрала вправо, и вся вереница отшатнулась в сторону.
– Так короче, – шепнула мне Танюха. – Яма-то прямоугольная.
Я невольно уставилась на воду, в ту сторону, от которой уводила нас Наташка. Была видна только черная муть да блестящие кончики травинок, торчащих из воды. Но я прекрасно разглядела его. То есть ее. В шаге от меня, чуть левее, из воды торчал человеческий череп. Он зацепился за куст, поэтому не тонул, а болтался на ветке, продевшейся сквозь глазницу.
– Не смотри. – Кажется, Наташка спиной чувствовала, что мы делаем. – А вы, археологи, чего ждали увидеть на заброшенном раскопе?
Девчонки невольно оглянулись на череп. Могу поклясться, если б он был мячом, яблоком, любым другим предметом, похожим по цвету и форме, мы бы не разглядели его в той темноте. А тот череп прямо-таки блестел на ветке и как будто смотрел нам вслед.
– Я не могу так молча идти, я боюсь. Давайте рассказывать что-нибудь… – Танька умоляюще оглянулась на меня. Пока я думала, что ответить, Наташка опять раскомандовалась:
– Страшные истории?! Чтобы вы вообще отсюда никуда не ушли? Сели на дно и звали маму? Не хочешь молчать – запевай! – Она заголосила «Жил-был у бабушки серенький козлик».
Мы его поем, когда возвращаемся с раскопа и уже подъезжаем к лагерю. Встаем в кузове, держась, кто за что, и поем, чтобы на кухне слышали: едут голодные студенты. Не знаю почему, не знаю, кто придумал. Когда я приехала на практику, это уже было. Подозреваю, что это просто единственная песня, слова которой точно знают все.
Наташка блажила так, что если станция недалеко, нас там точно слышали и бросали монетки в нашу сторону. Девчонки робко подтягивали, и я включилась. Стало не так страшно. К тому же мы перекрикивали жаб. Не знаю, что меня больше нервировало: заброшенный раскоп без берегов и с черепом или это истерическое кваканье. Перестав бояться, я вспомнила о холоде, дожде и о том, что мы находимся по колено в яме с водой. То есть яма-то выше, а воды по колено. И когда она, интересно, кончится? Ничего не видно.
Туман сгущался на глазах. Или мне так показалось, но он походил уже на молочную пену, и даже вокруг стало светлее. Я разглядела куст в паре метров от себя и странное отражение в воде. Лицо, вроде было мое собственное, но как будто я смотрю в зеркало, увеличивающее в несколько раз.
С перепугу я взяла такую высокую ноту, что Танька впереди подпрыгнула и села в яму. Вода доставала ей до подбородка. Я протянула ей руку. Танька вцепилась и потащила меня ко дну. Вроде и не болото, не глубоко даже, а мне казалось, что нас тащит вниз табун тяжеловозов.
– Встань ты, наконец!
– Не могу. Что-то за ноги держит… Наташка!
Наташка и Неля уже бежали к нам. Несколько секунд мне казалось, что они топчутся на месте.
– Да вытащите меня отсюда! – Танька продолжала тонуть. Вода уже подступила ко рту, и Танька говорила сквозь губы.
Я держала ее за руку, Наташка схватила за вторую. Неля стояла рядом и перепуганно глазела, как мы пыхтим. Танька была чугунная. Она буквально вросла в дно ямы, с тем же успехом мы могли бы вытаскивать из земли столетний дуб.
