Алия Якубова - Владычица ночи: история Антуана
Более тысячи лет он держал в своей власти вампиров Микен, потом много путешествовал, пока, около девятисот лет назад не встретил свою любовь – вампиршу Кадмею. Практически равную ему по силе. Это была красивая пара, будто две половинки, наконец, обрели друг друга. Они прожили вместе более шестисот лет, как говорится, душа в душу. И лучшим доказательством этого стало то, что у Кадмеи вот-вот должен был родиться ребенок. Ребенок Юлиуса. Истинный подарок судьбы, ибо вампир не может зачать от человека, как и человек от вампира. Это возможно лишь с себе подобным и требует искреннего обоюдного желания.
Долгожданный день родин приближался, когда разразилась страшная трагедия. Ее причиной были охотники на вампиров и другую нечисть. В те времена они пользовались тайным (а иногда и явным) покровительством церкви. Одна из таких групп и вычислила дом Юлиуса. На их счастье он был на приличном расстоянии от остальных. Они обложили его хворостом, облили все кругом маслом и подожгли, устроив грандиозный пожар. А сами заняли выжидательную позицию, готовясь убить любого, кому удастся вырваться из этого адского пламени.
Пожар застал Юлиуса в библиотеке. Он задержался, а Кадмея уже спустилась в подвал, ей приходилось спать там, так как в период беременности она вновь стала чувствительно к солнечному свету.
Едва почувствовав запах дыма, Юлиус кинулся вниз, к своей любимой, но весь первый этаж уже полыхал, огонь ворвался и в подвал. И все же, не смотря на это, вампир ринулся туда. Но было поздно. Ложе Кадмеи превратилось в костер, она сама тоже была охвачена пламенем.
Не обращая внимания на огонь, который уже добрался до него самого, Юлиус взял на руки тело любимой и направился к выходу. Из дома он вышел подобный горящему факелу, но ему было все равно, так как тело Кадмеи прямо на его руках обратилось в прах. Если бы она не носила их ребенка, то выжила бы, а теперь он потерял их обоих. Он со слезами на глазах смотрел, как ветер подхватил их прах.
А потом он увидел виновников пожара, вернее они сами обнаружили себя, намереваясь уничтожить вампира. Но они недооценили его силу и его ярость. При виде виновников своего горя, Юлиус просто обезумел. Он убил их. Убил их всех голыми руками.
Охваченный жаждой мести, Юлиус весь следующий век носился по Европе, уничтожая всех охотников, которых ему удавалось выследить. Это его поведение начало всерьез тревожить остальных вампиров, особенно его друзей, когда его кровавое безумие внезапно угасло.
Юлиус отдалился ото всех, даже самых близких друзей и своих птенцов. Он не жил, а существовал, предаваясь воспоминаниям прошлого. Остальные не трогали его, думая, что ему просто нужно пережить свое горе. Но время шло, и ничего не менялось, пока, через двести пятьдесят лет после смерти Кадмеи, Юлиус не решил войти в огонь. Но пламя, пожравшее его любовь, его самого отвергло. Весь ужас состоял в том, что он был слишком стар и силен, он стал практически неуязвим. Боль была адская. Все его тело страшно обгорело, но он остался жить, и это окончательно повергло его в уныние.
Через десять лет все ожоги зажили, от них не осталось и следа, также как и от тех, первых, но от этого ему было только хуже. Ничто не могло вернуть ему жажду жизни, она ушла навсегда вместе с его возлюбленной. Он жил, безразличный ко всему, прогоняя любого, кто нарушал его покой. Жил словно зомби: днем спал, ночью пялился на огонь в камине или просто сидел, лишь изредка выходя на охоту. Но двигали им скорее животные инстинкты, чем какие-либо чувства.
Из сильного магистра Юлиус превратился в бледную тень самого себя. Остальные вампиры даже стали забывать о его существовании. Но Менестрес не забывала. И сейчас она пришла к нему. Он был ей нужен в не меньшей степени, чем она ему.
– Я вижу, ты нисколько не изменился с момента нашей последней встречи, – печально проговорила вампирша.
– Как видите, госпожа, – ответил Юлиус, глядя куда-то в пустоту.
– Неужели за все эти годы, века тебе ни разу не хотелось вернуться в мир? Ведь он так поразительно быстро меняется, и это похоже на чудо! – Менестрес знала, что все ее доводы вряд ли возымеют действие, но попытаться стоило. Она всей душой хотела зажечь огонь жизни в его душе, но даже у нее были свои пределы.
– Мир для меня умер, как и я для него, – равнодушно ответил Юлиус. – Если вы пришли сюда, чтобы попытаться меня спасти, то, боюсь, вы зря потратили время.
– Я должна была убедиться, что ничто не может возродить тебя к жизни, прежде чем предлагать то, что собираюсь.
Юлиус посмотрел на Менестрес, и впервые в его глазах промелькнул интерес. Спустя несколько секунд он произнес:
– Неужели я чем-то мог заинтересовать вас, госпожа?
– Твое состояние никого не может оставить равнодушным, особенно меня, ведь я в ответе за всех вас. И я хочу дать тебе то, что ты пытаешься найти все это время, – покой.
– Покой? – усмешка промелькнула на его лице. – Ничто не может принести мне покой.
– А смерть?
– Она отвергает меня, хотя я трижды взывал к ее милосердию, – горько ответил Юлиус. – Я, не раздумывая, прыгнул бы в адскую бездну, только бы избавиться от моей проклятой жизни!
– Что ж, если ты так хочешь, я могу даровать тебе смерть.
– Вы действительно сделаете это, госпожа? – он смотрел на вампиршу с надеждой, и это было самое страшное. Он действительно жаждал смерти, всем сердцем призывал ее. Сломленный дух в бессмертной плоти.
– Да, – глухо ответила Менестрес. – Но мне нужна одна твоя услуга.
– Чем может услужить блистательной госпоже столь ничтожный вампир, как я? Я всего лишь живой труп!
– Ты все также силен и могущественен. Просто последние века ты только и делал, что занимался саморазрушением, – покачала головой вампирша.
– Так о какой услуге идет речь?
– Ты должен будешь обратить одного человека. Сделать его одним из нас.
При этих словах Юлиус не мог скрыть своего удивления. Он непонимающе уставился на Менестрес и проговорил:
– Обратить? Но, думаю, вы сами, госпожа, справитесь с этим гораздо лучше меня. Почему ваш выбор пал на мою скромную персону?
– В тебе есть сила, которая многим и не снилась. А этот человек особенный. Когда он станет вампиром, я дарую тебе то, что обещала.
– Значит, выходит, что я брошу этого новорожденного птенца на произвол судьбы?
– Ты оставишь ему краткие инструкции. Этого хватит. Он справится. Ты поймешь это, как только увидишь его. Ну так что, ты согласен?
– Вам достаточно лишь приказать…
– Нет. Это должна быть честная сделка.
– И вы… вы действительно можете даровать мне смерть?
