Елена Усачева - Большая книга ужасов – 43
Сестра забралась на мотоцикл, скрестила на груди руки.
Все, ее теперь никто с этого мотоцикла не сдвинет. Ишь, чего придумал! Пешком идти? Захоти она пойти в лес, ей совершенно необязательно ехать за этим в такую даль, как Кременки.
Пашка развернул сестру к себе и, глядя ей в глаза, доверительно произнес:
– Не едет он, сломался. Поняла?
– Как не едет? – растерялась Ира. – Только что тарахтел.
– Смотри!
Павел повернул ключ в замке зажигания, дернул рычаг. Мотор чихнул и смолк. Он еще раз толкнул педаль, вынул и снова вставил ключ. Мотоцикл молчал.
– Видишь? – развел он руками. – Его чинить надо.
– Чини, – миролюбиво согласилась Ира и слезла на землю.
– Ладно, сейчас мы с тобой его чинить будем, – под нос себе пробормотал брат, обходя мотоцикл кругом. – Палка нужна. Такая, побольше. – И он показал руками, какая нужна палка.
Ира с готовностью крутанулась на пятках, окинула площадь взглядом, прикидывая, где в этом городе можно найти подходящую палку. У березы, что ли, ветку отломать? Куда он ее засовывать собирается?
За ее спиной раздалось тарахтение.
Ну сколько можно попадаться на одну и ту же шутку!
Ира чуть не заплакала от обиды. Пашка скрылся за углом. Стоявших рядом с ним ребят как ветром сдуло. Ира осталась одна, у ее ног лежал пакет с лекарствами. Она зло пнула сумку ногой.
Ну что ты будешь делать! По дороге топать десять километров – это два часа. Через лес быстрее. Если не собьется с пути, то через час будет дома.
Надо же – так влипнуть! А кто бы сомневался, что Павлентий так поступит?
– Попала ты, – услышала Ира чей-то насмешливый голос.
Высокий черноволосый прыщавый парень довольно улыбался во весь свой щербатый рот. Исцарапанные руки держали руль большого велосипеда с рамой. Что-то допотопно-древнее. Такой у Артура был. Только он пока до педалей не доставал, поэтому просовывал ногу под рамой.
– Ну, и чего ты здесь стоишь? – Ира подобрала сумку. – Давно по шее не получал?
– Ты сначала догони, а потом до шеи дотягивайся, – хмыкнул парень.
Он сплюнул и не спеша покатил прочь. Ире оставалось только смотреть на его тощую спину и потертый багажник велосипеда.
– Слушай, – она побежала за парнем, – тебе чего, делать нечего?
– Почему нечего? – обиделся парень.
– Ты местный? – В голове у нее родилась блестящая идея.
– Нет. Я из Воронцовки. Бабка у меня там.
Ира вздрогнула. Их с Катькой фамилия была Воронцовы. А здесь рядом, оказывается, есть Воронцовка! Воронцовка… Когда-то она про нее слышала.
– Где это?
– Там, – парень махнул рукой. М-да, Вязовня совсем в другой стороне.
– А я – оттуда. – Ира постаралась показать так, чтобы их деревни оказались примерно в одном направлении.
– Да знаю я. – Парень собрался снова отвернуться от Иры. – Этот, на мотоцикле, говорил, что вы из Вязовни. Он кто тебе?
– Брат, двоюродный, – как можно более ласково произнесла Ира и вкрадчиво спросила: – Ты сейчас куда?
– Не собираюсь я тебя везти! – фыркнул парень, угадав Ирину мысль. – У меня и здесь дел хватает.
Ира посмотрела на лес. Не хотелось ей через него идти! И одежда у нее неподходящая, и платка – на голову повязать – с собой нет. А сейчас в лесу одни клещи, вычесывай их потом из волос да вытрясай из одежды.
– Погоди, – Ира вцепилась в багажник велосипеда, – здесь ехать пятнадцать минут. А у нас в деревне речка есть, бабушка тебя обедом накормит.
– Меня дома ждут. – Парень демонстративно уселся в седло, поставил ногу на педаль.
– Я тебя с сестрой познакомлю, мы близнецы. – Ира пустила в ход свой последний козырь. – Видел когда-нибудь близнецов?
– Близнецы? – с сомнением покосился парень. – Совсем похожи?
– Абсолютно! – Ира так активно закивала, что голова ее чуть не оторвалась от шеи. – Поехали, покажу!
Парень заколебался. Он с неохотой слез с велосипеда, посмотрел сначала на дорогу, потом на лес, тяжело вздохнул… И согласился.
– Поехали, – кивнул он, разворачивая велосипед к дороге. – Был я как-то в вашей Вязовне, неинтересное место.
– Твоя Воронцовка лучше? – заторопилась Ира.
– Там всякое происходит, – загадочно ответил парень, подождал, пока Ира устроится на багажнике, и толкнул жалобно скрипнувшую машину. – А чего ты без сестры?
– Заболела она.
– А…
Больше они ничего не успели друг другу сказать. Велосипед отъехал от злополучных Кременок. Как только дома скрылись за деревьями, в машине что-то трыкнуло, и она вильнула, сбрасывая с себя наездников.
– Ты чего! – Ира сидела на земле, сквозь слезы рассматривая свои содранные ладони. Парень, не обращая на нее внимания, удрученно глядел на велосипед. Из заднего колеса со свистом выходил воздух.
– Все, приехали, – равнодушно произнес водитель, как будто ему было все равно, целый у него велосипед или сломанный.
– Что ты теперь будешь делать? – Ира очень удивилась спокойствию парня.
– Пойду обратно. – Парень встряхнул свою машину, звякнув всеми железками, которые там были. – Может, придумаю, как починить.
Парень уходил от Иры, а она сидела на земле и тупо смотрела на его тощую спину. Велосипед смешно подпрыгивал, моталось спущенное заднее колесо, руль вырывался из рук.
Сумка!
Она подскочила. Надо же, она прямо на сумку упала!
Ира осторожно заглянула внутрь. Помятые коробки, разорвавшаяся упаковка пузырька, раздавленный брикет с травами, рассыпанная мелочь. Ничего страшного. Ира еще раз все перетрогала, и тут ее пальцы коснулись чего-то мягкого. Бинт? Вата? Она ничего такого не покупала.
Что это?
На свету это «что-то» оказалось невзрачной тряпкой грязно-рыжего цвета, похожей на платок. Края затерты, но на них еще заметны петухи, в крике задравшие вверх головки, в центре что-то круглое. Когда-то платок – если это действительно платок – был весь пронизан серебряными нитями, сейчас они истерлись, обрывки их торчали то здесь, то там, похожие на тонкие проволочки.
Спасибо, добрый Паша! Если он заранее знал, что бросит ее в Кременках, и специально положил в сумку платок, чтобы ей удобнее было идти через лес, то, вернувшись, она его убьет. Она устроит ему сладкую жизнь! Поспит он теперь до двух часов дня на печке! Ох, поспит!.. Будет чинить свой мотоцикл все оставшееся лето! Палками подходящего размера.
Ира нацепила на голову платок, так туго завязав узел под подбородком, что старая ткань треснула. Петухи на завязанных концах платка гордо вытянули клювы.
Ждать автобуса – время терять. Даже если он и приедет, то будет битком набит дачниками, и она в него не влезет. Идти по дороге – два часа глотать пыль. Остается одно – лес.
