Стивен Кинг - Кошачье кладбище
— Не бойтесь, с тридцать четвертого года никто в этих лесах не пропадал. Во всяком случае, никто из местных. Последним был Уилл Джепсон. Невелика потеря. Разве что для кабатчика. Уилл — пьяница, каких поискать.
— Вы говорите, «никто из местных», — беспокойно заметила Рейчел, Луису так и слышалось продолжение: НО МЫ НЕ МЕСТНЫЕ. Пока не местные.
Джад помолчал, потом кивнул.
— Каждые два-три года какой-нибудь турист в лесу пропадает. Воображают, раз рядом шоссе, им сам черт не страшен. Но рано или поздно все находятся. Будьте спокойны.
— Здесь, наверное, и лоси водятся? — опасливо спросила Рейчел. Луис улыбнулся. Если жена что вобьет в голову, ее ничем не успокоить.
— Изредка попадаются, но они людей не обижают, Рейчел. Когда у них спаривание, тогда они, конечно, сердитые — не тронь! А обычно лишь посмотрят-посмотрят да идут себе дальше. Правда, выходцев из Массачусетса недолюбливают. Почему — и сам не знаю.
Луису показалось, что старик шутит, но по виду не догадаться.
— Сколько раз сам видел, — продолжал Джад, — сидят бедолаги-туристы на деревьях, от лосей спасаются, орут, что их чуть целое стадо не затоптало, а каждый лось — что грузовик огромный. Видно, лоси чуют, что из Массачусетса. А может, все из-за всяких новомодных тканей, из чего одежду шьют, не знаю уж. Вот бы кто из студентов об этом работу написал, да где там!
— Что такое спаривание? — спросила Элли.
— Узнаешь со временем. — Рейчел подошла к Луису и добавила: — И без взрослых, пожалуйста, в лес не ходи.
Джад огорчился.
— Я не хотел пугать ни вас, Рейчел, ни вашу дочку. Здесь нечего бояться. Тропа всегда выведет. Разве что по весне раскисает, а так, хоть и хлюпает под ногами, — не беда. Лишь один год сухая была, в пятьдесят пятом лето необычно знойное выдалось. А так лес хороший, ни одного ядовитого кустика или ягодки, не то что у вас на школьном дворе: там сумах растет, желтинником его еще называют.
Элли захихикала, прикрыв рот ладошкой.
— Говорю вам, это надежная тропа, — повторил Джад, обращаясь к Рейчел, на лице у нее читалось недоверие. — Гейдж бы и тот не заблудился. К нам из города много детишек приезжает, я уж говорил, тропу блюдут. Сами, без подсказки, без наущения. Жаль, если лес Элли радовать не будет. — Он нагнулся к девочке, подмигнул. — Ведь так и в жизни: не сворачивай со своей тропы, и все образуется. А собьешься с пути, сразу все наперекосяк, заблудишься, жди, пока кто придет и из беды выручит.
Они все шли и шли. У Луиса уже болела спина — натерло алюминиевой рамой сынишкиного «седла». Гейдж то хватал отца за волосы, очевидно, проверяя на прочность, то весело пришпоривал его, колотя ножками по почкам. Неугомонные комары вились у лица и шеи, монотонно и заунывно пищали, отчего хотелось плакать.
Тропа вела вниз и вниз, петляя меж старых елей. То вдруг ширилась, когда приходилось преодолевать колючие, непролазные кусты. Под ногами уже хлюпало, попадались крохотные болотца, через которые перебирались, прыгая с кочки на кочку. Противнее ничего не придумать. Но вот тропа взяла круто вверх, деревья смыкались все теснее, отстаивая лесные рубежи. Гейдж сразу показался Луису килограммов на пять тяжелее, а осенний день — по мановению той же незримой волшебной палочки — градусов на десять жарче. Пот уже градом катился с лица Луиса.
— Устал, милый? Может, я немного понесу? — предложила Рейчел.
— Да я как огурчик, — слукавил Луис, хотя сердце у него скакало в груди галопом. Да, он больше привык предписывать физические нагрузки, нежели испытывать их на себе.
Джад шагал бок о бок с Элли. Желтые брючки «бананы» и красная рубашка ярко выделялись среди буро-зеленого сумрака леса.
— Как по-твоему, Лу, он сам-то знает, куда ведет? — встревоженно прошептала Рейчел.
— Конечно.
Джад весело крикнул через плечо:
— Уже недолго осталось… Выше голову, Луис!
БОГ МОЙ! СТАРИКУ ЗА ВОСЕМЬДЕСЯТ, А, ПОХОЖЕ, ОН ДАЖЕ НЕ ВСПОТЕЛ!
— Выше некуда! — откликнулся он чуть задиристо. Да хвати его удар, он прохрипел бы из последних сил те же слова — какая-никакая гордость все-таки осталась. Он улыбнулся, подправил свой заплечный «груз» и бодро зашагал дальше.
Они перевалили и за второй холм, тропинка заюлила вниз по высокому кустарнику и густому подлеску, все уже, уже. Впереди он увидел Джада и Элли. Они прошли в старые, побитые временем и непогодой дощатые воротца, сверху некогда черными чернилами было выведено: «КОШАЧЬЕ КЛАДБИЩЕ».
Луис с Рейчел переглянулись, улыбнувшись, прошли через воротца, непроизвольно взявшись за руки, будто им предстояло венчание.
Второй раз за сегодняшний день Луис несказанно удивился.
Земля очищена от хвои. На огромной круглой лужайке тщательно скошена трава. С трех сторон ее окружал кустарник, с четвертой — гора валежника, неприветливая, ощетинившаяся сучьями. ДА, ЗАХОЧЕШЬ ПЕРЕБРАТЬСЯ ЧЕРЕЗ ЭТУ ПРЕГРАДУ, НАДЕВАЙ ЖЕЛЕЗНЫЕ ДОСПЕХИ, подумал Луис. Лужайка вся уставлена «памятниками», которые, очевидно, сотворены детьми: где большой камень, где воткнутая в землю доска, где просто жестянка — что удавалось найти или выпросить, то и шло в дело. И среди низкого кустарника-изгороди, и деревьев-часовых, боровшихся за свет и столь необходимое жизненное пространство, этот, пусть корявый, плод рук человеческих являл собой чудесный пример равновесия и гармонии. Лес благородно отступил, вняв безрассудной человеческой прихоти, побуждению скорее языческому, нежели христианскому.
— Очень красиво! — вырвалось у Рейчел, хотя сказать собиралась она совсем другое.
— Ух, ты! — протянула Элли.
Луис спустил своего наездника наземь — пусть поползает. И с наслаждением потянулся.
Элли перебегала от одного «памятника» к другому, ахала подле каждого. Луис пошел за ней, а Рейчел осталась присматривать за малышом. Джад сидел, скрестив ноги, привалившись к большому камню, и курил.
Луис отметил, что «памятники» стоят в определенном порядке, расходящимися от середины концентрическими окружностями.
КОТ ДЫМОК, гласила надпись на одной доске и далее: ОН БЫЛ ОЧЕНЬ ПАСЛУШНЫЙ. Почерк детский, нетвердый. Внизу — дата: 1971 — 1974. По внешнему самому большому кругу Луис дошел до настоящей сланцевой плиты. Красной краской, уже выцветшей от времени, выведено: ПЛЮХ. А ниже — стихотворная строка: ЛУЧШЕ НАШЕГО ПЛЮХА НИ У КОГО НЕТ НЮХА. ПОКА ОН БЫЛ С НАМИ, ОН ЖИЗНЬ УКРАШАЛ.
