Александр Бушков - НКВД. Война с неведомым
Особого интереса к происшедшему у меня нет, т. к. слишком велик недостаток информации о виденных мною объектах, что не позволяет работать с версиями и даже выдвигать таковые.
Комментарий.
Покойный т. Ф-ов, 1911 года рождения, с большой неохотой рассказавший мне эту историю в 1987 г., но потом все же отмякший настолько, что сам положил ее на бумагу, – отставной майор. В том, что он носил именно такое звание, я, впрочем, не уверен, зная умение ветеранов НКВД искусно наводить тень на плетень даже в ясный день, но то, что старик всю сознательную жизнь протрубил в соответствующих органах, сомнений не вызывает, так как подтверждается показаниями… тьфу ты, черт, я и сам, похоже, заразился канцеляритом, перепечатывая писанину старика. В общем, Ф-ов был тот еще волкодав. По складу ума – вопиюще приземлен во всем, что не имело непосредственного отношения к былой работе, был во всем остальном чуть ли не невежей, особенно это относится к литературе и прочим изящным искусствам. Литературные пристрастия сводились к бесконечному перечитыванию Ю. Семенова, Брянцева, Богомолова, Медведева, мемуаров партизанских командиров и военачальников. Фантастикой не интересовался абсолютно и, по моим впечатлениям, к продуманным, изощренным розыгрышам не был склонен. Полное впечатление, что в молодости он и в самом деле столкнулся с чем-то превышавшим его понимание (а впрочем, его ли одного?!), а потому вызвавшим отторжение. С другой стороны, я убедился, что старик обладал отличной памятью и наблюдательностью, так что его воспоминания по-протокольному четки (собственно, перед нами как раз протокол и есть). Эпизод этот прямо-таки выламывался из всего им рассказанного (представлявшего собой массу интереснейших, но насквозь «приземленных» историй о боевых и, если так можно выразиться, трудовых буднях НКВД, СМЕРШ и МГБ).
Где конкретно происходило дело, так и осталось загадкой. Если вдумчиво проанализировать иные детали и редкие обмолвки, история эта случилась, вероятнее всего, в предвоенный период где-то на Дальнем Востоке или в Приморье, когда по ту сторону границы находился противник в виде японцев и Маньчжоу-го. Очень похоже, что Ф-ов и его спутники выходили на встречу с агентом из-за кордона и получили от него материалы (тот самый «пакет»), доставка которых в целостности и сохранности, надо полагать, обоих оперов в конце концов и спасла от гнева начальства. Учитывая, что наш Ф-ов, будучи старшим группы, потерял четверых своих подчиненных из пяти, а в оправдание мог рассказать лишь о странных «массах»… Могли и к стеночке прислонить, нравы тогда были незатейливые. А так – обошлось. Подлечили (не в психушке ли держали недельку?) и вновь поставили в ряды. Вполне возможно, кстати, что загадочная драма разыгралась не на советской, а на сопредельной территории (иначе почему нашим орлам пришлось более двух суток топать по тайге, прежде чем они встретили наряд пограничников?!).
Собственного мнения у меня попросту нет. Покойный Ф-ов, дед ограниченный, но неглупый, совершенно правильно упоминал, что для построения какой бы то ни было версии информации маловато. Можно вспомнить лишь, что В. К. Арсеньев в своих книгах о Дальнем Востоке и Приморье поминал о вещах не менее удивительных – и, по слухам, упорно ходившим среди писателей старшего поколения, кое-какие чудеса попросту не стал включать в книги, хотя они на самом деле произошли с ним самим…
И я, кажется, знаю почему. Бывают такие ситуации: когда с человеком происходит нечто необычайное и он твердо знает, что все это не было ни сном, ни бредом, ни галлюцинацией, но тем не менее случившееся настолько загадочно и неправильно, что человек повторяет себе: да, это было, было, но такого не должно быть, не должно!
Бывают такие ситуации, честное слово…
3. Каматта-нэ![5]
Так уж давно повелось, что у каждого пограничного участка есть своя, специфическая, особая головная боль. Иногда это определенный отрезок границы, который в силу природных причин труднее всего охранять и патрулировать, а иногда – особо примечательная персона, печально прославленная знаменитость. Гнуснопрославленная, как писал Аркадий Гайдар о небезызвестном Квакине.
Обстановка в зоне действия заставы, которую мы здесь будем именовать «Озеро» (хотя на самом деле она именовалась совершенно по-другому, и мне неизвестно, как именно), и без того была донельзя сложной. По ту сторону располагалась Маньчжурия, а это предполагало полный набор всех мыслимых неприятностей и всех разновидностей нарушителей.
Через границу ходили носители опиума – во всех мыслимых обличьях, с массой хитрых приемчиков. Наркомания, знаете ли, родилась не вчера. В особенности на Дальнем Востоке. Еще при царе переправка наркотиков с китайской территории была бизнесом крупным и серьезным. Настолько, что бесследно исчезали не разысканные до сих пор полицейские офицеры, командированные из столицы, а в иные районы и города полиция не совалась вообще. С этими районами в начале двадцатых покончила только советская ЧК, пусть и не самыми джентльменскими методами – их попросту оцепили спецчастями, запалили с четырех концов и клали пулеметными очередями спасавшийся в панике криминальный элемент. Негуманно, но эффективно. Для брезгливых либералов можно уточнить, что французы в первые месяцы Первой мировой именно так почистили Париж – без всяких судов и прочих юридических процедур согнали в Венсенскую крепость всех, кто по делам оперативного учета проходил как уголовники со стажем, выставили пулеметы и порезали всех до одного без оглядки на права человека и парламентскую демократию…
В общем, через границу ходили носители опиума. Заглядывали москитные банды – группочки в несколько человек из живших на той стороне белоказаков, хорошо вооруженные, умевшие воевать и устраивать молниеносные диверсии, а потом растворяться в тайге, как сахар в кипятке.
С той стороны, от маньчжурских властей и японцев (что, собственно, было одно и то же), бежали в Советский Союз угнетенные китайцы обоего пола и всех возрастов. Среди этой публики, как легко догадаться, хватало шпионов, существовавших отнюдь не только в романах, кинофильмах и воспаленном воображении злых энкаведешников. Японцы агентуру засылали массово и умело. Был случай, когда с той стороны перебежал китайский партизан, чудом вырвавшийся из маньчжурской тюрьмы, где ему по тамошнему милому обычаю отрезали оба уха. Потерпевшего товарища приютили и подыскали работу – и только в сорок втором разоблачили. Достоверно выяснив, что это не китаец, а японец из хорошей самурайской фамилии, уши ему отрезал под наркозом военный доктор. Азия-с… Его, конечно, шлепнули после соответствующих юридических процедур, но отнеслись с уважением. Профессионала, согласившегося, чтобы ему ради выполнения задания отрезали уши, следует уважать…
