Кирилл Манаков - Хроники последнего лета
— Как не закрывать? А вдруг кто-нибудь…
— Не беспокойтесь, Наталья Владимировна, — очень серьезно и внушительно заявил Добрый-Пролёткин, — никто сюда не войдет. На охрану этой квартиры будут брошены лучшие силы. Сюда не то, что человек, комар не проскочит! Да какой комар! Бактерия не проползет! Лучшие силы государства — это не шутки. Орлы! Так что, пойдемте, Наталья Владимировна, пойдемте скорее!
На Наташу произвело такое впечатление упоминание о «лучших силах», что она немедленно и безоговорочно поверила советнику.
Лифт, как водится, не работал, поэтому спускались по лестнице. На четвертом этаже, прислонившись к стене спиной, курил долговязый небритый парень, голый до пояса, в спортивных штанах и, почему-то, черных лаковых туфлях. Второй, в футболке и джинсах с модными разрезами, сидел прямо на лестнице, поставив рядом с собой на ступени жестяную банку с окурками и полупустую бутылку пива. Когда появились девушки, одетые, надо сказать, весьма легкомысленно даже по меркам толерантной столицы, курильщики синхронно повернули головы, уставились на них и очень красноречиво улыбнулись.
Наташа испугалась, что им сейчас скажут какую-нибудь гадость, и очарование мгновения растворится в прокуренном подъезде.
Но тут рядом мимо нее с необычайной ловкостью проскользнул Иван Степанович, приобретший внезапно легкость и грацию движений. Он не сказал ни слова, только направил на курильщиков суровый взор, и те покинули лестничную площадку со скоростью, присущей профессиональным спортсменам. Парень в тельняшке, впрочем, ухитрился прихватить с собой пиво. Это не скрылось от советника, и он со вздохом констатировал известную истину, что этот народ никогда никому не победить.
Весело болтая о всякой ерунде, они дошли до машины, Добрый-Пролёткин распахнул дверцу и галантно пригласил садиться.
Ах, что за автомобиль! Куда до нее Кондратову Роллс-Ройсу! Даже странно, откуда столько места! Салон уходил куда-то далеко вперед, так, что по нему вполне можно пробежаться, а на воздушно-мягких диванах хотелось лечь, распрямить ноги и сладко потянуться. Ни одного намека на роскошь в обычном понимании, но, Боже, какие линии, какие цвета!
Девушка, назвавшаяся Лилей, протянула высокий стакан с нежно-розовым напитком. Наташа сделала глоток и сразу же почувствовала, как тепло растекается по груди, спускается в живот и уходит в ноги, отчего ноющие мышцы расслабляются и успокаиваются. Какой чудесный напиток! Нет хмеля и шума в голове — только радость и прозрачная ясность ума.
Лимузин остановился, и вторая девушка, Ева, открыла дверцу, взяла Наташу за руку и вывела из машины.
* * *Пока стилист рассматривал Наташу с осуждающим и даже брезгливым выражением, сама она пыталась вспомнить его имя. Саша? Или Паша? Ведет утреннее шоу, пользуется бешеным успехом, активно борется за права всяческих меньшинств. Как же его? Тем временем, Саша-Паша жеманно посмотрелся в зеркало, поправил прическу и приступил к работе. В словах и эпитетах он особо не церемонился, если что-то не нравилось — так и говорил. «Башку поверни!» «Ну чё дергаешься, не больно!» «Глазами не моргай!» Голос у него был нарочито высокий, а окончания слов растягивались до такой степени, что было трудно уловить смысл сказанного.
Наконец, Наташа взглянула на себя в зеркало и в один момент простила все Саши-Пашины причуды. Вот она — работа великого мастера! Из зеркала смотрела прекрасная женщина — да-да, именно прекрасная! А казалось бы — всего несколько штрихов, где-то немного выделить, где-то чуть-чуть подчеркнуть… И, конечно, волосы! Как он угадал с короткой стрижкой и каштановым цветом!
Вошел Добрый-Пролёткин с бумажными цветными пакетами в обеих руках. Посмотрел на Наташу, одобрительно кивнул.
— Хороша! Нет, согласитесь, Александр Игоревич, хороша!
Саша-Паша, оказавшийся Александром Игоревичем, томно прищурил глаза, изысканным жестом отвел в сторону руки, словно держал кисть и мольберт и нехотя произнес:
— Да, рабочий материальчик.
Наташа хотела возмутиться, но Добрый-Пролёткин ее опередил.
— Как точно вы сказали! «Рабочий материальчик»… У вас несомненный литературный талант!
— Все грешники талантливы, — равнодушно согласился стилист, продолжая рассматривать Наташу.
— Вы считаете себя грешником?
— А вы себя?
— Я — нет, — серьезно сказал Добрый-Пролёткин.
Саша-Паша, которого Наташа не воспринимала как Александра Игоревича, снисходительно усмехнулся.
— Да вы ангел! А я — человек земной, подвержен, так сказать, искушениям…Имею право.
— Разумеется! — охотно согласился советник. — Один вопросик. Вы вот крестик носите, в церковь ходите. А Данте не читали? Картины Босха не видели? Обратите внимание на досуге, там так все точно описано… К чему бы это?
В его взгляде было что-то настолько странное и пугающее, что стилист внезапно потерял жеманность, закашлялся и сказал уже обычным голосом, без гламурных интонаций.
— Извините…Я не подумал.
Добрый-Пролёткин воспринял извинения как нечто само собой разумеющееся.
— Ничего страшного. Захотите побеседовать о смысле жизни — заглядывайте. Вы не против, мы еще немного попользуемся вашим салоном?
Саша-Паша заверил, что будет счастлив помочь, но сам, к сожалению, присутствовать не сможет, поскольку пора бежать по очень срочным делам, в самое ближайшее время он обязательно позвонит, а теперь, извините, пора! С этими словами стилист скрылся за дверью.
Добрый-Пролёткин достал из сумок и разложил на кожаном диванчике и кресле вещи, способные привести в восторг даже привыкших к модному изобилию гламурных красавиц. Платье переливалось такими благородными цветами, что сразу стало понятно — это наряд прекрасной принцессы! А туфельки! Вы посмотрите — такие же, должно быть, были на Золушке во время королевского бала… плюс триста лет прогресса в обувной промышленности. В открытой коробочке лежало белье. О, Господи, и святые его — что за чудо!
— Италия или Франция? — со знанием дела спросила Наташа.
— Что вы! — возмутился Добрый-Пролёткин, — платье от старины Лао из Сингапура. Говорят, он настолько освоил портновское искусство, что стал бессмертным. Сама Смерть заказывает у него новые балахоны! Эти же модели потом, кстати, раскупают поп-звезды. Туфли от Мухаммада Фару из Марокко. Его предки делали обувь для египетских фараонов. Есть предположение, что семейство Фару эволюционировало, и у них проявился новый ген — мастеров-сапожников. Белье… Из отобранных коконов шелкопряда в Китае готовят особую тонкую нить. Одна мастерица может сделать лишь маленькую катушку в год! Ткань — бесценна, раньше одежду из нее носил только император! Можете не сомневаться, абсолютно все сделано по вашей мерке.
