Татьяна Форш - Цыганское проклятье
– Нет. – Федя, не отводя глаз от Петра, качнул головой. Если честно, он даже не мог сейчас понять, о чем говорят ему Кир с Максом.
«Скажи им, что сундук под генералом. Он сидел на нем, когда я пришла за ним…» – послышался голос Дарины.
– Хотя… наверное, видел… – Федор взглянул на расстроенных парней. – Под генералом. Мне показалось, что я нащупал что-то деревянное. Посмотрите сами…
– Феденька, мне кажется или будто здесь стало светлее? – Лена растерянно огляделась, похлопала глазами, будто просыпаясь, и указала на потолок. – Это… свет? Неужели уже утро?
Парни тоже, будто только заметив, огляделись, подошли и остановились прямо под расщелиной, разглядывая ее.
– Я вижу светлеющее небо. Наверное, эта дыра образовалась от обвала, только мы ее сразу не заметили. – Макс оглядел всех. – Значит, можно позвать на помощь!
– А вдруг мы далеко от деревни? – сказал Кир. – А если тут никто не ходит? Нет, мы обречены!
Он с тоской посмотрел на земляную насыпь, наглухо замуровавшую проход, и, махнув рукой, буркнул:
– Пойдем хоть сундук найдем.
«Деньги… любовь… власть… ничего не меняется! – Рядом с Петром появилась Дарина и задумчиво коснулась его лица, затем провела пальцами по живым глазам иконы. – Я понимаю это сейчас… когда мне уже ничего не нужно. А когда-то давно… Перед смертью я записала все, что случилось и должно было случиться. Благодаря бабушке я знала грамоту и всегда записывала то, что приходило мне в видениях. А потом рассказывала в таборе, но в тот день я записала свою реальную жизнь. И погибла…»
Рука Федора невольно коснулась кармана, куда он, не задумываясь, положил находку.
Бережно, стараясь не повредить, он достал и развернул ветхий листок, вглядываясь во вполне понятные буквы, написанные едва видными чернилами.
«…Я была совсем юной, когда старейшины нашего табора поняли, что во мне есть сила. Я могла видеть будущее, скрытое и тайное было открыто для меня. Я могла подчинять и богатых, и бедных. Я могла опаивать приворотным зельем девиц и мужчин, могла лечить одним только прикосновением. Старейшины поняли, что не нужно скитаться по дорогам в поисках пропитания. С моим даром люди сами приходили к нам и приносили все, что бы мы ни пожелали. Однажды к нам пришел военный. Поручик. Он посулил мне много денег, если я помогу ему в его беде. Сердцем я почувствовала, что нужно отказаться, но приближалась осень, а за ней и зима. Нам нужно было где-то найти теплое жилье, а для этого нужны были деньги. Я согласилась. И он рассказал, что влюблен страстно в одну девушку, а та помолвлена с его другом, Силантием Русаловым. По осени их полк расформируют, и Силантий хочет вернуться домой. Допустить это равносильно смерти, вот и пришел ко мне Антон Романов с просьбой о помощи. А сделать я должна была не так уж и много! Всего лишь приворожить его друга к себе, чтобы он и думать забыл о своей невесте Софье. Тем самым я бы обеспечила наш табор, так как Русалов оказался выходцем из богатой семьи. Я попросила, чтобы он организовал нам встречу, и договорилась с Антоном, что он тоже придет сюда и станет свидетелем моей работы. На следующий день Силантий пришел. Мне бы послушаться слепую Наину, что предсказала мне смерть, если только я стану помогать огнеголовому. Но в свои семнадцать лет я была горяча, самоуверенна и тщеславна. Я считала, что не могу ошибиться, и потому, когда пришел Силантий, высокий статный сероглазый красавец, я забыла предупреждение старой цыганки. Я всерьез возжелала его приворожить. Сказать, что я полюбила его – нет. Но я была очарована и очень хотела получить все и сразу: титул, богатства, мужа.
Той же ночью во сне я увидела, как на закате на табор налетели деревенские, а вместе с ними несколько драгун. Началась бойня. На моих глазах убили отца. А после пришел Силантий. Он искал меня. В его глазах читалась тревога за меня и любовь. Тут появился огнеголовый. Я знала, что он хотел убить его, и хотела предупредить, но холодная сталь пронзила мне грудь.
Впервые в жизни я хочу, чтобы этот сон не сбылся. Сегодня наша встреча с Силантием. Поставлю оберег на табор и пойду. Только почему из глаз иконы льются слезы?»
Федор даже перевернул листок, но больше на нем не было написано ни строчки. Покосившись на сидевшую рядом Лену, он решил пока ничего не говорить. Может, потом, когда они выберутся отсюда.
Если выберутся…
Но тут исповедь Дарины вдруг развалилась в его руках на мелкие кусочки и от дуновения ветра рассыпалась пылью.
«Права была бабушка, предупреждая о силах и проклятии иконы. Не будет счастья, пока она не вернется в наш род. К моему потомку. – Дарина посмотрела на Петра и улыбнулась: – К нему».
– Но он умер! – вдруг тихо произнесла Лена, глядя в пустоту.
«Все можно исправить. Эта икона – чудотворная. В ней сила всего нашего рода и вся любовь». – Призрак вновь коснулся пальцами лица Петра и растаял искорками.
Федор невольно посмотрел на бездыханного друга. Это ему показалось в рассветных сумерках или на самом деле грудь Петра незаметно вздымается и опускается?
– Петь? Петька?! Петька, ты жив?!
На его счастливый вопль из-за насыпи, довольно ухая, показались Макс с Киром, держа за ручки побуревший от времени сундук. Увидев пытавшегося приподняться на локтях Петра, парни забыли о сундуке, бросили его и кинулись к другу.
– Петро?!
– Как это возможно?
– Как ты нас напугал!
– Петька, мы нашли сундук!
– Ты жив!
– Да жив я, жив! Чего так орать! – притворно проворчал Петро. – Подумаешь, камешек на голову приземлился…
– Не камушек! И не на голову! – Следом подошел Никодим, но был остановлен Федей.
– Не камушек. Пылинка. Готов поспорить, что у тебя на голове даже нет шишки? – И, пока Петр ощупывал голову, сделал страшные глаза друзьям и выразительно качнул головой. Еще не хватало, чтобы у Петьки на этой почве пошли нервные расстройства! Не сейчас. Может быть, когда-нибудь… потом.
– Почему же мне так… нехорошо? – Он поморщился, коснулся пропитанной кровью простреленной рубашки. – Кого-то убили? Почему я весь в крови?
– Захара убили. Точнее, он сам себя… – Макс опустился рядом.
– Ага. А ты его еще на себе тащить пытался… – подыграл Кирилл. – А потом пылинка… Точнее, камушек… Ты не поверишь! Мы так испугались за тебя…
Петр сел. Икона упала рядом.
– Ух ты! Это… – Он замолчал, посмотрел на Федю, взял реликвию и осторожно провел пальцами по лику святой.
– Да. – Тот улыбнулся. – Это дар Дарины.
