Сергей Дубянский - Госпожа Клио. Восход
Виталий снова взлетел вверх и неожиданно увидел в земле дыру. Вокруг нее были свалены обломки камня и «бракованные» плиты, поэтому, если б не заходящее солнце отбрасывавшее тень под определенным углом, он бы и не заметил ее. …А почему б там не отсидеться? Заодно выясню, что это за шахта такая…
Спускаясь в глубину, Виталий периодически смотрел на небо, делавшееся все меньше, а конца «шахте» не предвиделось. По ходу он наткнулся на три горизонтальных тоннеля, которые оказались заполнены костями. Виталий не был силен, ни в зоологии, ни в анатомии, поэтому не мог определить их принадлежность, но по размеру они превосходили человеческие.
Небо уже превратилось в крошечную серую пуговицу, а собственного света «маленькому солнцу» хватало лишь на то, чтоб двигаться дальше, не натыкаясь на стены. Можно было остановиться и прямо здесь, но Виталий решил продолжить обследование, тем более, кости закончились, и два следующих тоннеля были завалены глиняной посудой, частично уже превратившейся в черепки. Значит, дальше могло пойти что-то еще более интересное!
Через некоторое время Виталий увидел каменную кладку. Ее форма говорила, что, скорее всего, это заложенный вход в очередной тоннель. Камни не скреплялись раствором и были уложены довольно небрежно, поэтому Виталий легко проскользнул между ними. Тусклый свет выхватил из темноты большое белое пятно. …При таком освещении я ничего не увижу, – с досадой подумал он, но вдруг свечение стало ярче, – блин, век живи, век учись – оказывается, я могу регулировать мощность своего излучения!.. Это открытие, вызвавшее всплеск радостных эмоций, привело к еще большему увеличению видимого пространства. …Да уж, – Виталий засмеялся, – как ни крути, а эмоции – это все-таки энергия…
Помещение оказалось просторным, а белое пятно превратилось в саркофаг, стоявший, на отлитых из золота, львиных лапах; над саркофагом, на шестах, также окованных золотом, был натянут шатер. Толстая тяжелая ткань напоминала гобелен, расшитый золотыми нитями, а внутри шатра, по разные стороны от саркофага, стояли два резных трона с орнаментом из цветов лотоса. Около стены, плотно прижавшись друг к другу выстроились сосуды с залитыми воском горловинами и два огромных ларца, украшенных изображениями богов.
Как в басне про лису и виноград, Виталий подбирался к ларцам, то с одной, то с другой стороны, но поднять крышки у «безрукого светила» не получалось. Ему удавалось лишь проскальзывать внутрь через щели, но там он оказывался среди хаоса странных предметов, которые не мог распознать.
Хотя кое-что ему все же удалось увидеть – например, в самом дальнем углу склепа находились браслеты, нанизанные на стержень. …Куда можно надеть их столько?.. – Виталий облетел стойку, – пожалуй, при жизни хозяйка ни в чем себе не отказывала!.. Теперь я понимаю грабителей пирамид – здесь есть, чем поживиться. Жаль, я не могу прикоснуться к этому великолепию… но, с другой стороны, я пришел сюда не за тем, чтоб любоваться сокровищами. Моя задача, как только рассветет, продолжить путь к морю, а чтоб определить это, надо видеть небо. Блин, вот, сколько я тут уже пробыл?..
Медленно поднимаясь наверх, он случайно наткнулся на неисследованный ранее тоннель. Такого чистого коридора, без костей и черепков, ему пока не встречалось. Может, он пропустил его, потому что тоннель был гораздо уже остальных – даже не тоннель, а, скорее, лаз. Впрочем, небо над головой еще даже не начало наполняться видимым светом, и Виталий решил продолжить подземную экскурсию.
Тоннель петлял, огибая неизвестные препятствия, и на протяжении почти сотни метров был абсолютно пуст, из чего напрашивался вывод, что это не ритуальное помещение, а тайный ход, ведущий в другую пирамиду или еще куда-нибудь.
Двигался Виталий уже долго, и возникла мысль повернуть обратно, но вдруг коридор замкнулся, причем, не стеной или завалом, а сплетенной из тростника циновкой. Она появилась впереди настолько неожиданно, что Виталий не успел «затормозить» и проскочив даже не шелохнувшийся занавес, влетел в пещеру.
Помещение вряд ли являлось склепом, не только потому что отсутствовал саркофаг и «походный набор усопшего», но сами грубо вырубленные, неровные стены говорили о полном равнодушии к внешнему антуражу, что не соответствовало известным канонам. Зато в пещере находился вполне живой человек. Он возлежал на циновке, невозмутимо взирая на возникший перед ним светящийся объект. В его взгляде чувствовалась, скорее, усталость, но никак ни страх или удивление. Виталий не знал, как поступить дальше, ведь он никогда не сталкивался с живым египтянином так близко. Первым желанием было, метнуться назад. Но стоит ли? Что может произойти такого ужасного, если попытаться вступить с ним в контакт? Бестелесному созданию сделать тот ничего не сможет, а, если впоследствии попытается рассказать о происшествии, все равно никто не поверит сумасшедшему одиночке.
Виталий огляделся внимательней. Похоже, находился он в мастерской – вокруг ничего лишнего, только возле циновки валялись инструменты, предназначенные для обработки камня. Здесь же лежали обточенные плоские пластинки, куски воска и стояли вылепленные из него фигурки.
– Я не звал тебя, – объявил египтянин, – уходи.
И тут Виталий решился на эксперимент – все равно ведь никто не сможет подтвердить, что здесь происходило.
– Я – Атон. Узнаешь меня? – отчетливо произнес он, но, к его величайшему сожалению, египтянин не услышал и никак не отреагировал, продолжая смотреть столь же равнодушно. Виталий ощутил полное бессилие перед ситуацией. Какой же он исследователь, если не может соприкоснуться с объектом исследований? Скорее, он – турист, которого везут мимо жутко привлекательных достопримечательностей, тыча пальцем в окошко, мол, здесь происходит то-то, а здесь то-то. Объект при этом исчезает из вида, оставив в сознании зарубку, типа, «здесь был Вася», но не возбуждает, ни чувств, ни эмоций, ни ощущения эпохи в целом.
Разочарование было так велико, что если б в данный момент оказался открыт «коридор» в двадцать первый век, Виталий бы исчез немедленно, но «коридор» откроется не скоро – он же запрограммировал себе долгую «командировку» с посещением хеттов и возвращением в Фивы. За все, так сказать, уплачено и изменить программу уже нельзя.
– Я могу узнать, кто ты и чего хочешь, – нарушил молчание египтянин, – потому что я, хер-хеб – Великий Маг города Мемфиса. Но мне это не нужно а, главное, неинтересно. Я привык общаться с богами, а ты, наверное, чья-то душа – чье-то Ка и твое сердце еще не взвесили, чтоб определить, соответствует ли его легкость перу птицы Маатили оно отягчено проступками, которые приводят в пасть трехликого чудовища Аммита. Если случится последнее, ты никогда не вступишь в Камышовые Поля Осириса и не получишь титул маа херу, что означает «равный богам». Ты боишься именно этого и хочешь, чтоб я вернул тебе прошлую жизнь, а ты прожил бы ее, не совершая прежних проступков? Нет, я не буду этого делать, и потому не желаю услышать твой голос. Ступай, неизвестное мне Ка! Тебе приказывает Великий Маг Мемфиса – могущественней него нет в землях Нижнего Египта.
