Елена Усачева - Большая книга ужасов – 28
Составить до конца план на ближайшие полчаса для Восставшего Мертвеца Квасников не успел. Тишину, вновь воцарившуюся несколько минут назад, нарушили робкие шаги. На пороге класса возникла еще одна девчонка. На руках она держала маленькую рыжую собачку.
– Анька, ты где? – испуганно спросила она, через плечо Ивана Ивановича Иванова заглядывая в класс.
– Зинка, беги!
«Спасительница», которую, как оказалось, зовут Анькой, рванула с места, пронеслась мимо Восставшего Мертвеца, чуть не сбив его с ног. Покойник качнулся, выронил записку, которую до этого крепко сжимал в кулаке. Собака вырвалась из рук перепуганной подруги и громко затявкала.
Сашка с Левкой заорали одновременно. Оглушенная собака метнулась вправо, влево, наткнулась на Ивана Ивановича Иванова, завертелась волчком и скрылась за дверью. Девчонки вылетели следом. И словно дождавшись своего выхода, покойник легко сгреб в охапку ближе всех стоящего Левку, тот даже вскрикнуть не успел, и медленно удалился в сторону лестницы.
– А ну, отпусти его! – Шагунов помчался за Иваном Ивановичем Ивановым, но догнать его не смог. Сколько он ни бежал, темная спина неизменно оказывалась перед ним. Так он пронесся с пятого этажа до первого, вылетел на улицу. И здесь Восставший Мертвец пропал. Только что был впереди, оставалось руку протянуть и коснуться пыльной спины. И вот его уже нет, и лишь хмурое утро отзывается на Илькины проклятия.
– Где они?
Квасников выскочил следом, сжимая в руке палку от швабры.
– Куда он побежал?
Илька почесал затылок. Он даже не знал, в какую сторону кидаться.
– Сидоров! – заорал Квасников, вертясь на одном месте. – Левчик!
В ответ им закаркали потревоженные вороны.
– Слушай, может, они его опять аппликацию вырезать посадят? – с надеждой в голосе спросил Сашка.
– Или из него самого аппликацию сделают. – Шагунов напряженно вслушивался в окружающие его звуки.
Шумели машины. Где-то далеко стучал колесами на стыках рельс первый трамвай. Чирикали воробьи. Скрипела дверь в подъезде.
Ничего.
– Возвращаемся. – Илька повернулся обратно. – Они нас не зря заставляли прийти в школу. Нежилое помещение. Так же как и магазин «Букинист». Ритуалы можно проводить в нежилом помещении. Об этом во всех книжках написано.
– Так, может, он в магазин подался? – Квасников прыгал на одной ноге надевая подобранную кроссовку. В школу ему возвращаться не хотелось.
– Вряд ли. – Шагунов стал подниматься по ступеньками крыльца. – Он нас специально выгнал из кабинета. Они там.
На этих словах дверь школы, до этого гостеприимно распахнутая, закрылась.
– Далеко бежим?
Ник Саныч повернул в замке ключ и демонстративно положил его в карман.
– Шагунов, а не пора ли тебе зайти ко мне в кабинет? – Инспектор поправил фуражку и равнодушно посмотрел на своего подопечного. – Что-то на тебя последнее время стали много жаловаться. Ой, плачет по тебе колония.
– Так ведь это не мы, – полез вперед Квасников. – Это все старик. Тот, что с вами тогда приходил. Он все начал.
– И с тобой, Квасников, мы разберемся, – инспектор холодно посмотрел на Сашку. – Пройдемте со мной, молодые люди.
Илька протянул руку и коснулся плеча Ник Саныча.
– Не галлюцинация, – прошептал он.
– Так будет вернее? – Инспектор больно схватил Шагунова за руку. На Ильку глянули бездумные глаза. – Теперь убедился?
Ник Саныч наклонился. Форменный китель на нем распахнулся, и Шагунов заметил маленький желтый лоскуток, торчащий из внутреннего кармана кителя.
– А-а-а! – завопил Илька, мгновенно все понимая. – Кукла! Сашка!
Шагунов забился в руках инспектора, пытаясь освободить свои руки, чтобы дотянуться до записки. Сашка решил, что Ильку сейчас будут убивать, и он с силой опустил свою палку на узкую спину Ник Саныча. Инспектор выгнулся от удара. Этой секунды Ильке хватило, чтобы вырваться и ухватиться пальцами за записку.
– Воровать нехорошо! – Молниеносным движением Ник Саныч перехватил руку Шагунова и стал выворачивать ее. – Или вас в школе не учили, что брать чужое нельзя?
От боли у Ильки перед глазами запрыгали разноцветные зайчики. Он вскрикнул и выпустил желтый лоскут. Ник Саныч сразу же стал любовно прятать пергамент обратно в карман.
– Ну, все, сопляки, – прошептал он. – Вам не жить!
Шагунов увернулся от протянутой руки и скатился с высокого школьного крыльца. За ним мчался Сашка.
– Айда ко мне! – Квасников направился в сторону школьных ворот. – Там родители, как-нибудь отобьемся.
– Сюда, за мной!
Илька побежал влево за школу. Сашка повернул за ним, хотя самым большим его желанием сейчас было оказаться дома и закрыть за собой дверь.
Шагунов подтянулся на решетке окна директорского кабинета.
– Ты что, не понял? – возбужденно кричал он. – Тут все куклы. У Ник Саныча записка. Такая же, как у Мертвеца. Они всех в зомби превратили…
– Илья!
Илька уже почти пролез. Голос мамы заставил его остановиться.
– Илюшенька, что же ты делаешь?
Мама выглядела уставшей, вокруг глаз и рта проявились глубокие морщинки. Она была одета по-домашнему, в легкий халат, и Ильке сразу стало жаль ее – маме должно было быть холодно.
– Илечка, пойдем домой. – Мама протянула руку. – Пойдем. Не буду же я за тобой повсюду бегать? Что ты забыл сейчас в школе?
– Мама!
Илька замер в неудобной позе – ноги у него уже были в кабинете директора, а голова торчала снаружи. Он собрался лезть обратно – не мог же он бросить маму одну на улице, да еще в такой легкой одежде. Ко всему еще на небе собирались тяжелые тучи – вот-вот должен был пойти дождь.
– Я сейчас! – Шагунов задергал ногами, чтобы снова пролезть сквозь решетку, но тут заметил, что из кармана маминого халата торчит желтоватая тряпица. Он стал карабкаться обратно. – Сейчас, сейчас, – забормотал он. – Ты подожди, я сейчас вернусь.
– Илья! – Мама направилась к решетке, но Шагунов был уже в кабинете. – Немедленно вернись! Слышишь? Я приказываю!
Илька помчался к лестнице. С первого этажа было слышно, что наверху что-то происходит. Там раздавались мерные удары чем-то тяжелым, пахло горелым.
Шагунова догнал Квасников. В руке он сжимал палку, уже сослужившую ему хорошую службу.
– Что происходит? – От страха глаза у него были бешеные. – Как это – они все куклы? Это ведь не может быть. У них пергамента осталось всего ничего. Им на себя-то с трудом хватает.
– Пергамента у них достаточно. – Илька перескакивал через две ступеньки, спеша наверх. – Ты думаешь, что резал Левка? Так просто тряпочки кромсал? Он как раз делил на порции уже готовые пергаменты. Кукла оживила покойника, единственного человека, знающего состав «живой воды». Времени у них было предостаточно.
