Александр Матюхин - 13 маньяков
Мысль была хороша, и Жданов крепко за нее ухватился. Вскочив с кровати в одном исподнем, он в возбуждении прошелся по спальне. Завтра утром нужно было выяснить, кто из служащих-бурят мог быть в консульстве в момент покушения – или же собрать всех, если число их невелико. Удовлетворенный этим умозаключением, Георгий Филимонович выкурил папиросу и спокойный отошел ко сну.
Утро разом смешало его планы. Отправившись к консульским приказчикам, он был встречен казачьим хорунжим, который тут же, безо всяких церемоний, подхватил Георгия Филимоновича под локоть и отвел в сторону.
– Вы – Жданов? – спросил он скорее для того, чтобы соблюсти формальность, нежели сомневаясь в себе. Георгий Филимонович кивнул. – Григорий Нестеровский, – представился хорунжий. – Владимир Федорович сообщил, что вы занимаетесь расследованием убийства Агафона Сурядова.
– Да, это так, – кивнул Жданов.
Нестеровский попытался разгладить усы, но, очевидно нервничая, сильно дернул и поморщился.
– Вчера вечером один монгол доставил к нам тело русской девушки. Несчастную зарезали.
– Позвольте, а я каким образом к этому причастен? – поинтересовался Жданов, напустив на себя невозмутимый вид. – Я ведь говорил Владимиру Федоровичу, что не занимаюсь профессиональным сыском.
– Увольте, господин Жданов. Мне поручено только известить вас и сообщить, что тело находится в лазарете у Дашевича. А уж чего и кому вы говорили – то дело ваше. Честь имею.
– Хорошо, – кивнул Жданов не дождавшемуся ответа хорунжему.
Нестеровский, закончив говорить, развернулся и отправился восвояси, оставив Георгия Филимоновича в некотором смятении. Взвесив обстоятельства и рассудив, что Дашевича навестить сегодня все равно придется, Жданов отправился-таки к приказчикам. Непродолжительная беседа выявила, что помимо Рабданова на постоянной службе в российском консульстве числились восьмеро бурят и два монгола. Договорившись, чтобы их собрали для разговора, Георгий Филимонович отправился в лазарет.
Мина, с которой Аркадий Семенович встретил гостя, была еще более пасмурной, нежели вчерашняя.
– Вам уже сообщили? – вместо приветствия спросил он.
Жданов кивнул, затем пригладил бакенбарды и достал из кармана портсигар.
– Угоститесь? – спросил он Дашевича, открыв крышку.
Тот кивнул.
– Всенепременно. – Протянув руку, он достал папиросу и, размяв ее в пальцах, прикурил от спички, зажженной Георгием Филимоновичем.
– Зачем меня позвали, голубчик? – спросил Жданов, также закуривая.
Аркадий Семенович выпустил мощную струю дыма.
– А как же без вас? Взялся за гуж – не говори, что не дюж.
– Но позвольте! Что же мне теперь – всякую смерть россиянина в Урге расследовать?
– Отчего ж всякую? – удивился Дашевич. – Эта смерть к вам отношение имеет самое прямое. Не нужно быть сыщиком, чтобы понять, что Сурядова и девицу эту один и тот же живодер к Богу отправил.
– Вот как? – удивился Жданов. – И как же вы это поняли?
– Страсть у него есть приметная. К хирургическим опытам.
Выражение лица Георгия Филимоновича сделалось непроницаемым. Подозрение это теплилось в нем еще с первых слов хорунжего, но отчего-то очень не хотелось верить этому подозрению.
– Где тело? – коротко поинтересовался, глядя на медика.
Тот затянулся, выпустил дым через ноздри.
– Я предостерегаю вас от осмотра погибшей. – Аркадий Семенович говорил спокойно, невозмутимо, словно о вещах совершенно обыденных. – Мороз предотвратил разложение, а вот местное зверье до тела таки добралось. Вид не слишком приятный, смею вас заверить.
– Понимаю. И все же мне необходимо осмотреть ее.
– Воля ваша, – не стал спорить Дашевич. Несколькими глубокими затяжками докончив папиросу, он затушил окурок и выбросил его в урну. – Прошу за мной, – рукой указывая на дверь, пригласил он.
Вид погибшей действительно был крайне неприятен. Стараясь не обращать взгляд на повреждения, которые уже после смерти нанесли ей следы когтей и зубов, Жданов осмотрел рану, послужившую причиной смерти несчастной.
– Несомненно, убийца обладает немалыми познаниями в хирургии, – прокомментировал Аркадий Семенович, – равно как и необходимым инструментарием. Хотя школа, безусловно, не европейская.
– Полагаете? – спросил Жданов, не прекращая осмотра.
Дашевич улыбнулся.
– Обижаете, Георгий Филимонович. Посмотрите, как была вскрыта грудная клетка. Европеец сделал бы стандартный разрез – от шеи до паха. А этот вскрывал со спины, отделяя ребра от позвоночника. Такой метод более трудоемкий и сложный.
– Что еще можете сказать?
– Часть внутренних органов повреждена трупоедами. Но сердце – его вырезал живодер. Можно видеть следы срезов на кровеносных жилах.
– Значит, сердце, – задумчиво проговорил Жданов. – А время смерти? Смогли установить?
– Трудно, Георгий Филимонович, трудно. Не меньше двух суток, это как пить дать, а точнее не скажу – несчастную бросили на морозе, да тут еще и волки постарались…
– Двое суток. – Жданов отошел от прозекторского стола и скрестил руки на груди. – А при ней ничего необычного не обнаружилось? Меня интересует небольшой лист бумаги с надписью на тибетском или монгольском.
– Нет, ничего такого. Но кое-что необычное я все ж таки обнаружил. – Аркадий Семенович поднял руку убитой, продемонстрировав таким образом темные круги на коже. – Видите? – спросил он.
Жданов кивнул.
– Трупные пятна?
– Нет, Георгий Филимонович, не они. Гематомы. И их по телу – множество. И шишка на голове, крупная, с кровоподтеком. Судя по состоянию, появились они за час или два до наступления смерти.
– Значит, здесь да-ламе не повезло, – вполголоса произнес Жданов.
Дашевич, заинтересованный чем-то на теле убитой, не поднимая глаз, переспросил:
– Что, простите?
– Ничего-ничего. Скажите, а что с Сурядовым? Ничего примечательного?
– Отчего же. – Дашевич распрямился и направился к соседнему столу, на котором лежало прикрытое простыней мужское тело. – С ним также не все гладко.
Сняв с убитого простыню, Аркадий Семенович взял его за подбородок, запрокидывая голову. На бледной шее, вымытой от натекшей крови, отчетливо была видна светло-фиолетовая поперечная линия.
– Странгуляционная полоса, – пояснил Дашевич. – Слишком светлая для того, чтобы полагать смерть от удушья, но все же. Несчастного придушили, возможно, до обморочного состояния.
– А яды? Вы проверяли его на предмет отравления?
– Увы, Георгий Филимонович, увы. Я не располагаю ни средствами, ни знаниями, необходимыми для такого исследования. Если Сурядов и был отравлен, подтвердить это нет никакой возможности.
![Айзек Азимов - Робот, который видел сны [Сны роботов]](/uploads/posts/books/56487/56487.jpg)
