Джой Хилл - Королева вампиров
Она казалась совершенно бесстрастной, но он чувствовал напряжение ее тела, указывающее на переполняющую ее энергию. Это могла быть жажда крови или похоть.
Она держала его так, что он не мог пошевелиться. Джейкоб поднял было руку, и тотчас вокруг его запястья сомкнулись сильные пальцы с острыми когтями. Лисса молчала, и он не знал, способна ли она вообще говорить в этом облике химеры.
Он был уверен, что ее власть над ним не так безгранична, как ей казалось. Но доказать это было не настолько важно для него, как потрогать ее лицо.
Она позволила осуществить это желание, но все же продолжала держать его запястье. Джейкоб провел рукой по жесткой серой коже ее щеки; ее глаза, большие темные омуты, не мигая, смотрели на него. Когда он провел кончиками пальцев по выступающей скуле, на коже появилось серебристое свечение, что-то вроде масла, от которого пошла рябь переливающейся реакции, как статическое электричество искрит по женской юбке при движении. Нижнее веко подчеркивали три складки, придающие ее глазам еще большую глубину, печальную загадочность, и у него сжалось сердце, когда он провел по ним большим пальцем, думая о том, что из них могли бы пролиться слезы. Ну, если бы она могла плакать в этом облике.
Ее глаза вспыхнули, и она нетерпеливо подалась вперед.
«Голод. Она проголодалась», — догадался Джейкоб.
Подняв подбородок, он откинул голову. Приглашающе. Предлагая.
Ее крылья двинулись и раскрылись над ними обоими, как шатер, заключая их в еще более густой темноте, где он лишь с трудом различал очертания ее лица.
Он не хотел делать этого, знал, что это неправильно, но должен был преподать ей урок.
Миледи, уверенность вампира в своем превосходстве может быть роковой ошибкой.
Он выхватил тонкий кол и прижал к ее груди. Одно движение — и смертельное оружие пробьет ее сердце.
Она поднялась над ним, разъяренная и растерянная, а Джейкоб сломал кол о колено и швырнул обломки на землю.
— Меня нелегко убить, миледи. Мною может двигать гнев, когда вы в опасности, или если вас расстраивает негодяй, который изображает друга вашего мужа, но я постоянно настороже.
Кроме тех мгновений, когда я проникаю глубоко в ваше тело.
Поскольку она продолжала молча смотреть на него, он понял, что может потерять ее в один миг: ее переменчивое настроение сейчас диктовало ей, чтобы она ушла, исчезла в темноте леса, и пусть этот жалкий слуга наслаждается своей пирровой победой. Узкое тело, широкие крылья, огромные глаза: грустный ангел из ада.
— Не уходите, моя леди.
Он прошептал эти слова, протягивая к ней руки, не желая, чтобы она скрылась в темноте.
— Прошу вас.
Налетел ветер. Ветви замшелого дуба скрипнули. Сухо шуршали иголками сосны.
Лисса медленно, шаг за шагом, приближалась к нему. Ее руки легли ему на плечи, толкнули его, повалили на спину, она опять оседлала его, прижимая его плечи к земле.
Он чувствовал себя так, как будто ее темные глаза смотрят ему в душу, заставляя его желать стать частью ее, соединиться с ней навсегда. Желание загорелось в нем. В то время как его разум твердил, чтобы он этого не произносил, не портил момент, его сердце твердо верило, что это должно случиться. Прямо сейчас. Пришло время. Поворотный пункт.
— Я не сомневаюсь, что вы моя Госпожа.
Протянув руку, он погладил ее лицо и шею.
— Я ваш слуга, миледи. Пожалуйста, позвольте служить вам. Не сомневайтесь ни в себе, ни во мне. Я докажу свою верность вам. Свое искусство. Поверьте в меня и дайте мне шанс.
Почему вы принуждаете меня играть в эти игры? Все вы, даже Томас. Неужели я не могу располагать хотя бы кем-то, кого не нужно принуждать выполнять мои просьбы для его же собственного блага?
Так, значит, она могла общаться в этом облике. Знакомый голос и крылатое создание — этот контраст ошеломлял, но Джейкоб быстро пришел в себя.
Может, вам нужно перестать чувствовать, что вы должны делать выбор за нас. Старая вы уже, миледи, слегка поддразнил он ее. Но все же вы не Бог. А ведь это Бог дал нам свободу воли.
В тот день он сглупил. Момент слабости, который принес в мир больше боли и скорби, чем можно измерить.
Что-то дрогнуло в ее лице, и Джейкоб остолбенел, увидев, как влага, собирающаяся в уголке одного большого черного глаза, становится сверкающей слезой. Она потекла вниз, распалась натрое по складкам под веками, прочертила три влажные дорожки на щеке. Джейкоб осторожно вытер их.
— Не плачьте. Пожалуйста, миледи.
Он начал подниматься, собираясь ее утешать. Неожиданно, молниеносным движением, она схватила его ладонь, привстала на полусогнутых лапах и скрутила его, перевернув. Она заставила его лечь на живот, и теперь он не видел ее, а рука была больно заломлена за спину. Лисса пригнулась к нему, кончик раздвоенного языка лизнул шею.
Свободную руку засунь под себя. Расстегни джинсы.
Это потребовало некоторых усилий. Лисса была совсем легкой, но оседала его так неудобно, что ему пришлось порядком повозиться, прежде чем удалось выполнить ее приказ.
Задержись на секунду.
Она предлагала ему свои фантазии, стимулируя его собственными желаниями. Это было похоже на ситуацию, когда смотрят, как мастурбирует женщина, только ему приходилось смотреть на это ее взглядом — это были видения, которые она создавала, чтобы стимулировать себя.
Теперь она завела обе его руки за спину, сжимая запястья железной хваткой. Когти царапали кожу.
Почему вы боитесь оставить меня свободным, миледи?
Почему ты боишься подчинения, Джейкоб?
Один взмах — и она располосовала ногтем его ягодицу так, что потекла тонкая струйка крови. Видимо, в царапину попал ее яд, потому что жгло немилосердно, и Джейкоб поморщился. Лисса нагнулась и подула на ранку, что принесло ему немедленное облегчение. Джейкоб был так поглощен им, что оказался совершенно не готов к тому, что она просунет два пальца глубоко ему в зад. Он, конечно, дернулся, сопротивляясь. Он боролся с ее рукой, не пуская ее, отчего возникло новое жгучее ощущение, почти такое же неприятное.
Спокойно, Джейкоб. Дыши глубже и расслабься. Она удерживала его без усилий. Это заставило его бороться еще отчаянее, его сознание заполонила паника от физических и эмоциональных реакций, которые вздымались в нем при насильственном проникновении. Она двигалась в нем без усилий, хотя он метался, и ее хищное удовольствие, которое он чувствовал в ней при его сопротивлении, только затрудняло его контроль над своими реакциями.
Ты ведь совершенно девственен в этом месте, не так ли? Никогда не позволял женщине даже пощекотать колечко, хотя до моего частенько добирался. Я знаю, что ты наслаждался моей женской дыркой.
