Дж. Уорд - Вечный любовник
— Я на минутку.
— Конечно.
Она направилась в ванную и ополоснула лицо. Пока холодная вода стекала по подбородку, Мэри посмотрела на себя в зеркале. Ее любовник намеревается пить кровь. У нее на глазах.
И это еще не самое странное: она испытывала противоречивые чувства, поскольку «кормить» его будет не она.
Чтобы не впасть в прострацию, Мэри взяла полотенце и хорошенько вытерлась им. Переодеваться из джинсов и свитера времени не было. На самом же деле ей не хотелось надевать на себя ничего другого.
Когда она вернулась в комнату, Рэйдж снимал часы.
— Хочешь, я подержу у себя? — предложила она, вспомнив прошлый раз, когда она присматривала за его «Ролексом».
Он подошел и положил увесистую вещицу ей на ладонь.
— Поцелуй меня.
Она встала на цыпочки, он склонился к ней. На миг их губы соприкоснулись.
— Пойдем.
Рэйдж взял ее за руку и повел в коридор. Мэри выглядела растерянной.
— Не хочу делать это в нашей спальне. Здесь наше личное пространство.
Он провел ее по веранде в другую гостевую комнату, открыл дверь, и они вместе зашли внутрь.
Сначала Мэри ощутила запах роз, а потом увидела в углу женщину. Ее роскошное тело покрывало длинное белое платье, источавшее этот запах, а рыжевато-светлые волосы забраны были наверх. Из-за глубокого декольте и шиньона шея женщины оказалась предельно оголена.
Она улыбнулась и поклонилась, заговорив на незнакомом языке.
— Нет, — сказал Рэйдж. — На английском. Будем общаться на английском.
— Хорошо, воин.
Ее голос был звучен и чист, как трель певчей птицы. Женщина не сводила с Рэйджа своих красивых бледно-зеленых глаз.
— Рада служить тебе.
Мэри заерзала, подавляя желание отстоять свои права.
«Служить ему?»
— Избранная, как твое имя? — спросил Рэйдж.
— Я Лейла.
И она снова поклонилась. А когда выпрямилась, ее взгляд пробежал по телу Рэйджа.
— Это Мэри. — Он обнял ее за плечи. — Она моя…
— Девушка, — резко сказала Мэри.
Рот Рэйджа дернулся.
— Она моя супруга.
— Хорошо, воин.
Женщина снова поклонилась, на этот раз ей. Затем дружелюбно улыбнулась.
— Рада служить и тебе, госпожа.
«Ну хорошо, — подумала Мэри — Тогда как насчет того, чтобы убраться отсюда ко всем чертям и прислать вместо себя уродину с двумя зубами, укутанную в одежду с головы до пят?»
— Где бы вам хотелось? — спросила Лейла.
Рэйдж обвел взглядом комнату, останавливаясь на шикарной кровати с балдахином.
— Там.
Мэри сдержалась. Она бы уж точно выбрала им другое место.
Лейла прошла, куда ей сказали, шелковое платье развевалось. Она села на атласное покрывало, но, когда попыталась закинуть на него ноги, Рэйдж покачал головой.
— Нет. Лучше сидя.
Лейла нахмурилась, но спорить не стала. Вновь улыбнулась, когда Рэйдж шагнул к ней.
— Пойдем, — сказал он, дергая Мэри за руку.
— Я и так уже здесь.
Он поцеловал Мэри и подошел к женщине, опустившись перед ней на колени. Ее руки потянулись к платью, словно она собиралась его снять, но Рэйдж остановил Избранную.
— Я буду пить из запястья, — сказал он. — И ты не будешь прикасаться ко мне.
Лицо Лейлы выразило недовольство, ее глаза округлились. На этот раз она склонила голову скорее из стыда, а не из уважения.
— Я должным образом приготовлена для вашего использования. Можете проверить.
Мэри зажала рукой рот. Ее ужасало, что эта женщина воспринимает себя как неодушевленный предмет.
Рэйдж покачал головой, тоже смутившись.
— Хотите другую Избранную? — тихо спросила Лейла.
— Я вообще ничего не хочу, — пробормотал он.
— Но зачем же ты обратился к Избранным, если не хочешь подпускать к себе?
— Не думал, что все будет так сложно.
— Сложно? — Лейла повысила голос. — Извини, но, боюсь, я не понимаю, чем я тебе не угодила.
— Дело не в этом. Я не пытаюсь тебя оскорбить. Но моя Мэри… она человек, и я не могу пить кровь у нее.
— Так значит, она присоединится к нам в постельных утехах. Сочту за честь помочь ей и в этом.
— Э, нет… она здесь не для… Мы втроем не будем…
Господи! Рэйдж даже покраснел.
— Мэри здесь потому, что мне не нужна другая женщина, но я обязан питаться. Понимаешь?
Он выругался и встал на ноги.
— Ничего не выйдет. Я чувствую, что все это неправильно.
Лейла сверкнула глазами.
— Говоришь, тебе необходимо питаться, но ты не способен пить из ее вены. Я здесь. Я готова. Мне доставит радость дать тебе то, в чем ты нуждаешься. Почему ты чувствуешь себя так неловко? Хочешь терпеть и дальше? Пока голод не поглотит тебя, ставя, между прочим, под угрозу твою супругу.
Рэйдж погрузил руку в волосы. Схватил прядь и потянул.
Лейла скрестила ноги, платье распахнулось, обнажая ее бедро. Она сидела на этой роскошной кровати, словно нарисованная, невинная — и невероятно сексуальная в то же время.
— Неужели наши обычаи выветрились из твоей головы, воин? Конечно, прошло немало времени, но как ты можешь переживать из-за моего присутствия? Это одна из моих обязанностей, исполнение которой я чту за великую честь.
Лейла покачала головой.
— По крайней мере, так было раньше. Для меня. Для нас. Все эти столетия Избранные страдали. Никто из братьев больше нас не призывал, мы оказались нежеланными, бесполезными. Мы были так рады, когда ты наконец-то к нам обратился.
— Извини.
Рэйдж взглянул на Мэри.
— Но я не могу…
— Ты больше всего беспокоишься о ней? — прошептала Лейла. — Беспокоишься о том, что она подумает, увидев тебя близ моего запястья?
— Она не привыкла к нашим обычаям.
Женщина протянула руку.
— Госпожа, подойди, сядь со мной, чтобы он смотрел на тебя, пока пьет, чувствовал твое прикосновение и запах, чтобы ты стала частью этого процесса. Иначе он откажется, и что тогда с вами будет?
Ответом ей было молчание, Мэри не пошевелилась; тогда женщина сделала нетерпеливый жест рукой.
— Пойми же: иначе он не будет пить. Ты должна для него это сделать.
— Приехали, — сказал Торман, паркуя автомобиль у парадной двери современного, элегантного дома.
Они находились в незнакомой Джону части города, где дома стояли поодаль от дороги и на приличном расстоянии друг от друга. Ворота из черного металла, ровные газоны, деревья — не просто клены или дубы, а диковинные, названия которых он даже не знал.
Джон закрыл глаза: как бы он хотел сейчас, чтобы на его рубашке хотя бы хватало пуговиц. Может, если держать руку у живота, жена Тормана ничего не заметит?
