Елена Артамонова - Большая книга ужасов – 54 (сборник)
– Кронос, пожирающий своих детей, – аллегория, показывающая неумолимость времени. Довольно банальный сюжет. Впрочем, декор часов характерен для начала XIX века, а сам механизм, как установлено, намного старше. Возможно, это одни из первых маятниковых часов.
– Вероника Викторовна, они работают?
– Нет, Петя. Часы сломаны. Точнее, утрачена важная часть механизма – заводная пружина. Вместо нее – какие – то непонятные детали, в назначении которых может разобраться только специалист. Граф Владимир Львович Вольский, бывший владелец этого особняка, привез часы из Европы в 1831 году. Он интересовался предметами, связанными с оккультными обрядами и, говорят, собрал довольно интересную коллекцию. Вероятно, увидев необычный механизм, граф вспомнил распространенную здесь, на его родине, легенду и приобрел часы.
– Мам, о чем она?
– Светлана, имей терпение! Мы еще вернемся к этому преданию, но теперь, раз уж речь зашла о способах исчисления времени, позвольте рассказать, как это делалось на Руси. Не возражаете?
Все согласно закивали головами, хотя мне да и девчонкам хотелось поскорее разузнать связанную с часами историю, а не слушать пространные объяснения Вероники Викторовны.
– Раньше сутки были разделены на дневные и ночные часы, – рассказывала она. – Дневные начинали отсчитывать с восходом солнца, а ночные – на заходе. На протяжении года длина светового дня изменяется, поэтому каждые две недели приходилось изменять соотношение дневных и ночных часов в сутках. В начале сентября, восьмого числа, с которого тогда начинался новый год, их было поровну, потом, с двадцать четвертого числа – одиннадцать часов дня и тринадцать ночи и так далее, вплоть до декабря, когда день начинал прибывать и соответственно увеличивалось количество дневных часов. Кстати, по такому расписанию жили именно в Москве, а, к примеру, в Новгороде была принята другая система исчисления времени.
– И чем она отличалась? – уточнила дотошная Арина.
– Новгородцы делили сутки на две равные половины и не изменяли соотношения дневных и ночных часов. Однако первый дневной час тоже начинался с восходом солнца.
– Мам, все это ужасно интересно, но какое имеет отношение к нашим часам?
– Света, ты неисправима! Перебивать старших крайне невежливо. Я не случайно заговорила о нашей истории, интересующая вас легенда возникла в XVII веке, во времена правления царя Алексея Михайловича. Должна сказать, что в те годы механические часы на Руси были большой редкостью, чаще всего их привозили иноземные послы, и эти дары ценились наравне с золотом и драгоценностями. Хитроумные автоматы интересовали молодого царя, и, зная об этом увлечении, в Москву приезжали как талантливые мастера, так и авантюристы, искавшие свою удачу при московском дворе. Среди них был некий маг, астролог и часовщик, имя которого история не сохранила. Он приехал издалека, потряс Алексея Михайловича своими магическими опытами и предсказаниями, но вскоре чем – то не угодил царю и был вынужден покинуть Москву. Однако он так и не добрался до границы, по какой – то причине задержавшись в нашем городе, где вскоре приобрел большую, но сомнительную известность. Об иноземце говорили, будто он занимается черной магией и все созданное им приносит большие беды. Как раз в это время город охватила эпидемия странной болезни, симптомы которой до сих пор удивляют эпидемиологов. После короткого приступа безумия подверженные ей люди впадали в равнодушие и спустя некоторое время умирали от истощения, отказываясь принимать пищу. Во всех напастях, естественно, обвинили мастера-иноземца. Прошел слух, будто он создал механизм… – Вероника Викторовна указала на старинные часы, – движущей силой которого были не гири, не пружина, а души людей. Считалось, что только во время тринадцатого лунного месяца часы могли работать и стрелки на их циферблате начинали двигаться к роковой цифре тринадцать.
– А что случится, когда пробьет тринадцатый час? – позабыв о вежливости, перебил я Светкину мать.
– «Само время станет уязвимым и смерть вздрогнет от ужаса» – так гласит старинное пророчество.
Я перевел взгляд на часы. Тонкая, похожая на черный луч минутная стрелка застыла в пяти минутах от рокового часа.
– В охваченном эпидемией городе одного только обвинения в связях с нечистым было достаточно для жестокой расправы, – продолжала рассказ Акулиничева-старшая. – Однажды ночью толпа горожан ворвалась в жилище мастера, схватила часовщика, намереваясь предать лютой казни. Легенда гласит, что перед смертью он проклял своих палачей и обещал вернуться, чтобы отомстить если не им, то их внукам.
– Его убили?
– Да, Арина. Живьем замуровали в одной из ниш крепостной стены. Потом горожане разгромили мастерскую иноземца. Они разыскивали волшебные часы, но так ничего и не обнаружили. Видимо, предчувствуя скорую расправу, мастер успел спрятать часы в тайнике или передал надежному человеку. Как часы попали в Европу, кто сделал им новый корпус и при каких обстоятельствах их купил граф Вольский – неизвестно.
– Даже страшно становится, когда подумаю, сколько из – за этой железки погибло человек.
– Света, я рассказала легенду. Доказательств того, что граф Вольский приобрел те самые волшебные часы, нет. Впрочем, давно замечено, что старинные предания придают антиквариату большую привлекательность, а заодно повышают его цену. Мы ценим в истории именно мифы.
Вероника Викторовна умолкла, давая нам возможность осознать услышанное. Ее взгляд равнодушно скользил по комнате. Внезапно выражение ее лица стало сосредоточенным, и она наклонилась к старинным часам:
– Это странно…
– Мам, ты о чем?
– Никогда не жаловалась на зрительную память. Два дня назад часы показывали половину тринадцатого. Хотела бы я знать, кто так бесцеремонно обращается с музейными экспонатами!
– А они не могли сами…
– Это исключено, Света. Часы в нерабочем состоянии.
– Вероника Викторовна, можно посмотреть на механизм? – набравшись смелости, попросил я.
Она задумалась:
– Хорошо. Только не трогайте руками его детали.
Зайдя за столик, мы с девчонками начали рассматривать часы сзади. Наше внимание привлекла полукруглая дверца с бронзовой ручкой-кольцом. Я взялся за миниатюрное колечко, повернул его и потянул на себя дверцу… В полутьме корпуса тускло мерцали шестеренки и колесики, неподвижно висел тусклый диск маятника. На вид это было довольно необычное устройство – место заводной пружины занимали какие – то непонятные рычаги и подвешенный на тонкой проволоке черный кристаллик. Не любившая технику Светка Акулиничева вскоре отвлеклась, начав рассматривать со всех сторон украшавшую корпус бронзовую скульптуру, а мы с Ариной, как зачарованные, продолжали смотреть на таинственный, смертельно опасный механизм.
