Джей Бонансинга - Черная Мария
Темноту ночи разорвал глухой мощный удар, ярость скрежета металла по металлу. Грузовик с катафалком столкнулись лоб в лоб.
Воздушная волна взрыва подбросила джип и будто высосала из ночи воздух. Лукас мигнул, стараясь отогнать застрявшую на сетчатке глаз картину. Это было похоже на брачный ритуал обезумевших зверей. Грузовик подмял лимузин под себя и высился над ним застывшим в спазме вздыбленным металлом.
Лукас вывернул руль влево. Джип завилял по грязи и гравию, чуть не остановился, но тут же перевалил на дорогу, и Лукас прибавил газ. Мотор взревел и завыл, джип застонал, вопя и дергаясь, и понесся по подъездной дороге вдаль.
К хайвею.
* * *Кабина превратилась в пылающую печь. От горящих обломков внизу вставали языки пламени, охватывая двери и окна. Сквозь вентиляцию валил дым. Еще пара секунд, и все взорвется к чертям собачьим! К сожалению, Шон Сноуден двигался медленно. Он, грузный татуированный мужик, при столкновении заработал трещину в черепе и теперь дрейфовал на грани сознания.
Усилием воли он все же заставил себя сесть. Футболка с надписью «Погуди, если хочешь потрахаться» была залита кровью. Кровь стекала по шее со слипшейся шапки волос. Шон не знал, насколько сильно ему досталось. На самом деле в этот момент ему было бы трудно даже вспомнить, как его зовут.
Шон распахнул дверь.
В нос ему тут же ударила вонь разлитого дизельного топлива, а тело обдало жаром разгоравшегося пламени. Где-то в неповрежденных глубинах сознания звучал голос: «Уноси ноги, быстрее давай, пока все не взлетело на воздух!»
Но Шон был порядочный парень и хотел сначала проверить, что там с машиной под его грузовиком. Надежда была хилая, но Шон слыхал истории о чудесах, когда людей вырезали из смятых обломков и те даже потом могли об этом рассказать.
С трудом спустившись из кабины, Шон ступил на землю. Собрав остатки сил, он встал на колени и заглянул под грузовик. По мостовой стелилось низкое пламя, выбрасывая клубы густого черного дыма. Шон моргнул. Сознание поплыло, и он заставил себя не отключаться. Черт побери, этого просто не может быть! Воображение, галлюцинация, как оно там называется...
Искореженного лимузина не было.
* * *— Никто не ранен? — спросила Софи, с трудом переводя дух и приходя в себя.
Она оглядела машину. Анхел скрючился в углу заднего сиденья, Лукас молча вел машину. Взгляд его изменился. Что-то в нем появилось новое. Боль. И еще кое-что. Такой взгляд, будто Лукас что-то решил.
Несколько минут все молчали, не в силах заговорить. Наконец Софи сказала:
— Ребята, живые?
— Вполне, — пробормотал Лукас, стараясь дышать ровно.
Софи не понравился его голос.
— Со мной все нормально, Софи.
Анхел давил в себе страх.
Еще какое-то время ехали молча. Софи взглянула в боковое зеркало. Место катастрофы было уже в двух милях позади них и отчетливо виднелось яркой пламенеющей точкой на фоне кромешной ночной тьмы.
— На этих боковых дорогах можно ехать полгода и ни разу грузовика не увидеть.
Лукас кивнул.
— Нам повезло, что попался этот бедняга.
Софи покачала головой. Когда она заговорила, во рту ее уксусом и желчью отдавался вкус страха.
— Лукас, что же это за чертова фигня, с которой мы связались?
Лукас не ответил.
Софи только покачала головой. Никто из них не хотел вслух произнести худшее. Никто из них не признал бы этого в открытую. Но в душе каждый знал, что худшее во всей истории проявилось несколько секунд назад. Кто бы ни был или что бы ни было — в том лимузине, это было связано с проклятием. После неразберихи, когда лимузин столкнулся с грузовиком, в краткие мгновения после разрушения лимузина, джип почти остановился.
И в этот момент страха они все ощутили болезнь.
Которая их не покинула.
В свете разбитых фар промелькнул дорожный указатель: «ПАРК-СИТИ — 5 МИЛЬ».
Это было хорошей новостью, потому что двигатель джипа начинал зловеще покашливать. И непонятно было, то ли раньше кончится бензин, то ли машина просто отдаст Богу душу.
Софи еще раз взглянула в зеркало:
— Что бы это ни было, теперь его уже нет.
— Ага, — вполголоса согласился Лукас, и Софи поняла, что он хотел сказать еще что-то.
Но не сказал.
Просто вел машину дальше.
26. Запах горящего металла
Машинист Барни Холлис обожал читать юмористические журналы. Особенно ему нравился «Битл Бейли», который напоминал о далеких годах службы в Пятой армии во время второй мировой войны, о прекрасных сицилийских закатах и о роскошных смуглых красотках. Барни перевернул страницу и слегка поерзал на своем сиденье. Задница чесалась немилосердно. Проклятый геморрой! Проклятие железнодорожников — геморрой, плохой кофе и ожидание на этих чертовых сортировках.
— Нормальная ситуация, — буркнул Барни себе под нос, переворачивая страницу. — Полный бардак.
Барни ждал звонка диспетчера уже больше пятнадцати минут. Средней оживленности ночь на сортировочной станции Парк-Сити — в очереди перед Барни стояло несколько товарных поездов. Вот так всегда! Хотел бы он хоть разок в жизни проделать ночной маршрут вовремя! Он взглянул на часы — третий час ночи. При таком темпе раньше трех тридцати, а то и четырех его не выпустят. Черт побери! Похоже, он становится слишком стар для подобной нервотрепки.
«Это все из-за этих молоденьких головастиков в конторе станции!» — раздраженно подумал он, отправляя в рот остатки чуть теплого кофе из термоса.
Тощий, одетый в замасленную робу, Барни сидел, скрестив ноги, в своем высоком кресле, словно большой старый аист на гнезде. У него была очень белая кожа, редкие седые волосы и лицо, изборожденное морщинами. Барни давно перевалил за официальный пенсионный возраст, но руководство компании позволило ему работать на полставки. Один-два рейса в неделю на старой пригородной электричке давали Барни возможность оставаться при деле и отвлекаться от домашних забот.
О поездах Барни узнал во время войны. Служа интендантским писарем, он больше наблюдал события войны в борделях Мессины, чем на фронтах Сицилии. Однако один-два раза в месяц он бывал на местных сортировочных станциях, привозя заявки на новые поставки, а от нечего делать интересовался всякими мелочами — что такое автоматическая сцепка, электрическое реле, аварийные тормоза и сигнальные системы со взаимной блокировкой. Перед отправкой домой он уже был готов к карьере железнодорожника.
Сначала он работал ремонтником на линиях «Нортен Пасифик» и «Берлингтон». Потом водил большие товарные поезда из Вашингтона и Орегона, пройдя путь от смазчика до машиниста. Он женился, завел троих детей и был доволен жизнью. Но всегда у него была мечта водить большой пассажирский поезд класса «люкс», вроде «Вождя сиу» или «Зефира Калифорнии», в шике и комфорте возить тысячи людей через просторы Америки. Вот это была бы настоящая жизнь.
