Юрий Козловский - Проект «Пламя»
— Не надо! Пусть себе бежит. Все равно ничего уже не изменишь, что будет, то и будет! Сейчас я закончу и мы поедем тоже, подберем ее по дороге.
Захар беспрерывно звонил по мобильному телефону и раздавал указания. Он не хотел даже думать о том, что Жуковский не справится, и уже принимал меры, чтобы исправить нанесенный Фотиевым вред. Слишком много секретов стало известно тем, кому вовсе не нужно было их знать. И слишком много бед могли наделать люди, обладая этими секретами, чтобы оставлять все как есть. Сейчас Захар поднимал своих людей и отправлял их заглаживать последствия преступления брата. Сначала надо разобраться в Москве, а потом сразу приниматься за Европу…
Идя по застеленному красной ковровой дорожкой коридору к залу, где должно было состояться заседание Совета безопасности, Романов краем глаза заметил завернувшую за угол знакомую фигуру и узнал в ней давешнюю цыганку. Этого просто не может быть, сюда ей не попасть ни при каком раскладе, подумал генерал сначала, но тут же усмехнулся, вспомнив, с кем имеет дело. Второй раз он удивился, когда увидел в зале софиты, камеры и толпу журналистов. Учитывая тему сегодняшнего заседания, этого тоже просто не могло быть. Но было!
Окончательно он перестал что-либо понимать, прочитав на лежащем перед ним листе повестку работы. В ней не было ни слова ни об ультиматуме, ни о возможной катастрофе. Оказывается, главной опасностью, грозящей на сегодняшний день стране, была низкая продолжительность жизни населения. Это окончательно добило генерала. Конечно, продолжительность жизни — один из вопросов, которые должны больше всего заботить власть, кто бы спорил. Но Романов слишком хорошо знал присутствующих здесь людей, и не просто каждого из них в отдельности, но и весь этот тип, породу. И мог делать соответствующие выводы насчет их отношения к этому вопросу.
Генерал давно уже понял, что люди, отягощенные сентиментами или избытком морали, никогда не достигают вершин власти. Да что там говорить, даже на средний ее уровень прекраснодушные интеллигенты проникают крайне редко, лишь в моменты социальных потрясений и связанной с ними смены правящей верхушки. И никогда не задерживаются там надолго. А для собравшихся в этом зале небожителей судьба отдельного человека или семьи не представляли совершенно никакого интереса, если, конечно, это не были их собственные семьи. Разве только на уровне статистической погрешности. Они мыслили категориями не ниже чем большие общественные группы. Скорее всего, думал Романов, так и должно быть, иначе власть просто утонула бы в море мелочей, но все равно эти люди ему не нравились, как все чаще не нравился себе он сам, вынужденный плыть по течению и принимать их образ мыслей.
Тема сегодняшнего заседания Совета явно была выбрана для поддержания имиджа власти, для чего и были приглашены журналисты. Выступающие государственные мужи много и подробно говорили о том, как до обидного мало живут наши люди после выхода на пенсию и как много их и вовсе не доживают до этой самой пенсии. И тут же ужасались, что общество стареет и скоро чуть ли не каждый работающий будет вынужден содержать одного пенсионера. Романов отлично понимал, что ораторы меньше всего заинтересованы в продлении жизни населения. И вовсе не потому, что они были жестокими чудовищами. Существующее положение устраивало их по той причине, что в данный момент было экономически выгодно. Будет у страны больше денег, тогда и они станут добрее и участливее к балласту — старикам-пенсионерам, а пока средств не хватает для удовлетворения более насущных потребностей…
Говорили много, красиво и умно. Только вот незадача — если грамотно проанализировать все высказанные предложения, то станет понятно, что это не более чем сотрясение воздуха и пустые популистские обещания. А если и предлагались кое-какие разумные меры по исправлению положения, то они были заранее обречены на провал. Понимали это далеко не все присутствующие, но Романов обладал достаточным объемом информации, чтобы сделать правильные выводы.
У генерала едва хватило терпения досидеть до конца заседания, в повестке дня которого, конечно, не нашлось места приготовленному им докладу, о чем он совершенно не печалился. Когда все стали расходиться, он подошел к заместителю секретаря и спросил:
— А как же с ультиматумом? Я тут доклад приготовил…
Заместитель секретаря посмотрел на Романова с таким недоумением, что тот сразу сообразил: нужно сворачивать разговор.
— Ох, извините старика, снова я все перепутал. Совсем заработался! — наигранно хлопнул он себя по лбу.
— Вам, Василий Андреевич, отдохнуть надо, в санаторий съездить, — согласился чиновник. — Езжайте, пока обстановка спокойная.
Тут генерал окончательно все понял и вздохнул облегченно. Слава Богу, на его долю останется меньше хлопот!
19
По внутренним часам, тикавшим в голове Жуковского, дорога до центра подземелья заняла не меньше трех часов. Вокруг него прошло всего несколько секунд, но Фотиеву хватило их, чтобы преодолеть оставшиеся два десятка метров и занять место на «троне». Сергей же, как ни старался, достичь цели быстрее просто не мог. Ставший густым, словно кисель, воздух с трудом проникал в легкие, и его приходилось с усилием проталкивать внутрь. Двигаться быстрее — значило потерять сознание от удушья. А терять ясность мысли было никак нельзя. Сергею удалось вступить в контакт с древним искусственным интеллектом, и все это время в его голове шла непрерывная работа.
Чем ближе подходил Жуковский, тем сильнее становилось напряжение. Бесстрастный древний разум разложил все по полочкам и выдал ему несколько вариантов возможных действий. Повлиять на Фотиева мысленным усилием, нанести ему ментальный удар Сергей не мог. Человек, занявший место на «троне», был защищен от внешних воздействий. Оставался лишь один способ остановить обезумевшего претендента на мировое господство, но именно он приводил Жуковского в трепет. Созданный для вычислений и практических дел, лишенный живой души, холодный и реалистичный искусственный разум подробно описал этот способ. Сергею не нужно было самому ничего делать, просто решить: да или нет. И больше от него ничего не будет зависеть. Но именно необходимость принятия такого решения и ужасала его. Насколько было бы легче, если бы искусственный мозг все проделал сам! Но нет, он не мог действовать самостоятельно. Только предлагал варианты… Поэтому и спешил Жуковский, чтобы попробовать уговорить Ивана Матвеевича остановиться. Хотя слабо верил, что попытка увенчается успехом.
