Йон Линдквист - Человеческая гавань
Анна — Грета посмотрела в окно:
— Я рассказывала тебе про Густава Янсона? Смотрителя маяка?
— Да. Ты знала его?
— С него все и началось. По крайней мере, для меня.
Смотритель маякаС конца тридцатых годов до начала пятидесятых смотрителем маяка был Густав Янсон. Он был родом с Думаре и всегда мечтал об одиночестве. Поэтому, когда место смотрителя маяка стало вакантным, он с радостью занял эту должность и перебрался на остров в компании четырех кур.
Он был смотрителем маяка много лет. В годы войны его миссия была особо важной, и он справлялся с ней отлично.
Густав Янсон не был женат. Не потому, что он видел в женщинах что — то плохое, вовсе нет. Просто по своей природе он предпочитал одиночество и считал, что категорически не подходит для брака.
Однако во время войны он встретил женщину, которую полюбил. Не то чтобы он хотел на ней жениться, но с нетерпением ждал, когда она прибудет на остров с газетами и табаком.
Она очень нравилась ему своим внешним видом, статью и красотой, но самым главным для Густава было то, что она мало говорила. Обычно люди, приехав на маяк, считали, что Густаву тут одному очень скучно, и старались развлекать его долгими разговорами.
Но только не Анна — Грета. За несколько лет знакомства они сказали друг другу только то, что на самом деле было необходимо. Например, Густав как — то купил у Анны — Греты газету с кроссвордом и сказал, что хотел бы еще одну — с новым кроссвордом. И вскоре Анна — Грета привезла ему другую газету и еще несколько журналов с кроссвордами и головоломками.
Через несколько лет после войны стали поговаривать, что Густав Янсон сошел с ума. Якобы он начал пророчествовать.
Анна — Грета отлично знала, что он не сумасшедший. Она прекрасно понимала, что Густав очень не любит незваных посетителей на острове и для того, чтобы их отвадить, он и стал заниматься своими предсказаниями. Людям крайне не нравилось, когда Густав начинал что — то вещать, едва они успевали причалить к берегу.
Однажды в самом начале пятидесятых Анна — Грета приплыла на остров вечером, позже, чем обычно. Пока она распаковывала товары, поднялся сильный ветер, и дорога обратно могла быть просто — напросто опасной. Намного безопаснее для Анны — Греты было остаться на маяке на ночь. Густав вполне мог связаться по рации с поселком и предупредить Торгни, Майю и Йохана о том, что она сегодня не приедет.
Хоть у Анны — Греты и Густава были вполне деловые отношения, все же он чувствовал себя неловко оттого, что в его доме ночует женщина. Он смущался и не знал, как себя вести.
По счастью, Анна — Грета вела себя совершенно естественно и не отказалась выпить с ним по рюмке коньяка. Они сидели друг напротив друга за кухонным столом, глядя на бурное море.
Трудно поверить, но в тот вечер Густав был очень даже разговорчивым. Он рассказывал Анне — Грете о затонувших кораблях, гнездовьях чаек и о многом другом.
Наконец рассказы иссякли. Густав помолчал, а потом сказал Анне — Грете:
— Нам надо быть начеку.
— Неужели ты суеверный, Густав?
— Нет. Но есть то, во что я верю, — ответил Густав и достал бутылку, наполненную какой — то мутной жидкостью. — Если уж ты собираешься ночевать тут, тебе надо выпить вот это.
Из вежливости Анна — Грета сделала глоток. Вкус был отвратительный, от горечи у нее перехватило дыхание, на глазах выступили слезы.
— Не особо вкусно, да? — спросил Густав, когда Анна — Грета поставила стакан на стол. — Но зато теперь мы в безопасности.
Анна — Грета не удовлетворилась таким объяснением. Коньяк сделал ее особенно любопытной, а Густава разговорчивым, так что она выпытала все, что хотела знать.
Море звало его, сказал Густав. Оно приказывало ему, угрожало. Густав сопротивлялся до последнего, а потом нашел средство — он стал пить полынную настойку.
И это подействовало. Море больше не осмеливалось обращаться к нему, и по ночам он не слышал угрожающего шепота волн.
На следующее утро ветер утих, и Анна — Грета могла спокойно отправляться домой. Прежде чем попрощаться, она спросила Густава за утренним кофе, где она может набрать полыни.
— Это хорошо, что ты решила позаботиться о себе, — сказал он.
Он повел ее на берег и выкопал маленькое невзрачное растение. В полном молчании они вернулись к лодке Анны — Греты.
Анна — Грета помахала ему на прощание. Она завела мотор и отправилась домой. По дороге ее преследовал странный звук — она не могла описать, какой именно. Она крутила головой, пытаясь отыскать его источник, но ничего не вышло. Тогда она выключила двигатель, нагнулась и посмотрела вниз, в воду. Вода выглядела мягкой и ласковой, как руки любимого человека. Ей вдруг захотелось броситься в волны, как в объятия любимого.
Но Анна — Грета сумела разрушить чары, она снова завела двигатель и сосредоточилась на шуме мотора. Но все же из глубины ей слышался шепот — без слов.
Густав утверждал, что на Думаре о тайнах моря знают почти все, но ничего об этом не говорят.
Анна — Грета продолжала заниматься выездной торговлей еще несколько лет, пока не встретила Симона. Тогда она продала свою лодку, чтобы больше не слышать шепота морских глубин.
Полынь, подаренную ей Густавом, она посадила на берегу, около Смекета. Казалось, прошлое осталось позади и море никогда не вернется в ее новую жизнь.
Так было до тех пор, пока Йохан однажды ночью не рассказал ей о своем таинственном острове.
В конечном итоге Анне — Грете удалось поговорить с Маргаретой Бергвалль, которая тоже знала об опасном морском зове. Они стали вместе собирать полынь для того, чтобы защитить своих близких. Действовать приходилось крайне осторожно, чтобы Симон ничего не заметил. Хотя зов моря доносился до всех жителей Думаре, чаще всего от него страдали те, кто знал больше других.
Так и произошло с Густавом Янсоном, хотя на самом деле никто не знал, что с ним случилось. То ли полынная настойка не помогла, то ли что — то другое пошло не так, но в один холодный зимний день 1957 года маяк перестал светить. Шел снег, мела метель. Верхней одежды и обуви Густава в домике при маяке не нашли. Ночной снегопад уничтожил все следы.
Только весной, когда снег начал подтаивать, стало понятно, что случилось с Густавом. Там, где он оставил следы, снег спрессовался и таял медленнее.
Ряд белых следов уводил через залив по блестящему льду в направлении материка. Следы тянулись с километр. Затем они прерывались. Последний след нашли в районе Лединге, и дальше следов не было.
