Джеймс Герберт - Возвращение призраков

32

Тень маленького ирландца, черная и длинная, протянулась через каменный пол церковного придела. Свет проходил сквозь витраж, расположенный высоко на стене, но солнце на мглистом небе опустилось ниже, и зеленые и голубые пятна на полу теперь уже не так играли. Фелан, нахмурившись и весь дрожа, бродил среди разбросанных бумаг.

«Значит, — гневно говорил он себе, — все началось с чудовища, похороненного в этом приделе, с первого Локвуда, правившего Слитом! С крестоносца, вызывавшего благоговение у глупцов и страх у тех, кто догадывался о его нечестивом пути». Издав неровный вздох, Фелан переключил внимание на суровое лицо каменного рыцаря; он задумался о черной душе, что жила когда-то в оболочке, лежащей ныне под своим каменным изображением Нет, это не божий воитель; это наемник Сатаны. Несомненно, это был ученый, проникший не только в темные искусства египтян, но также в оккультные теории халдеев и вавилонян, чтобы по возвращении с войны в далеких землях использовать приобретенные знания в своих владениях, полученных за заслуги в походах.

Фелан подобрал трость с серебряной рукоятью и торопливо перешел из крохотного придела в главный зал, затем осторожными шагами прошел в боковой неф. Его чувства были в смятении. Маленький ирландец остановился у пятого ряда скамей и повернулся к алтарю.

«Именем Бога, — кричала его душа, — как такое возможно? Как можно было допустить такое?»

Но ответа не последовало. Фелан опустился на ближайшее сиденье и прислонил трость к спинке впереди.

Витраж на высоком окне за алтарем потускнел, и сам алтарь казался холодным и мрачным, почти безжизненным в своей пустоте. «Как это подходит, — подумалось Фелану, — к храму, являющему собой не более чем безжизненную оболочку, которая глумится над славой Господа, а не прославляет его».

Он сделал глубокий неровный вдох, а из головы не выходила история этого места, называемого Слит. Тени вокруг сгустились.

Запутанные письмена сэра Гарета Локвуда были полны навязчивых идей, в них содержались намеки на странные обряды и церемонии, предназначенные для растления, а не для возвышения души, ритуалы, выполнять, да и просто выносить которые могли только выродки. Этот лишенный стыда и совести рыцарь хвастал, как после неудачного Пятого крестового похода принес с собой египетские тайны, как поделился этим запретным знанием с другими подобными себе — или с теми, кого совратил, — и описывал опыты, одно ознакомление с которыми заставляло Фелана не раз в отвращении отбрасывать книгу. Он открывал ее снова, лишь когда успокаивались нервы и ослабевал гнев. Одно из основных таинств учрежденного Локвудом нечестивого ордена состояло в том, что путем выполнения определенных ритуалов живые могут вызывать духов и встречаться с мертвыми.

В частности, один ритуал., унаследованный от египтян, заключался в присоединении к телу человека его отрубленной головы — якобы ради его воскрешения. Фелану оставалось только гадать, сколько раз это проделывалось и сколько несчастных жертв было положено на алтарь этой дьявольской и богомерзкой процедуры. Еще в этих сумасшедших писаниях беспокоили намеки на то, что иногда подобные опыты удавались. Как мог этот человек так обманывать себя? Неужели он был настолько безумен, что верил в явно невозможное? Несомненно, у него было много последователей, и как же они могли засвидетельствовать это смехотворное чудо оживления? В своем дневнике Локвуд также утверждал, что общался с мертвецами и, в частности, с теми духами, что были особым образом выдрессированы им, прежде чем покинули этот мир, и по-прежнему оставались под его влиянием Хуже того, для такого общения он считал идеальными «агентами» детей, поскольку их души не так вибрируют и их воля более податлива.

Фелан наклонился, поставил ноги на подушечку для коленопреклонений и оперся головой на руки, думая об убийствах, совершенных первым владетелем Слита. Невинным перерезали горло, их морили голодом, отравляли и подвергали всяческим извращенным мучениям, чтобы их господин м�