Татьяна Корсакова - Дом у Чертова озера
Она не хотела смотреть, как он станет доставать из каменной темницы тело Барбары, отвернулась, сделала несколько глубоких вдохов. За спиной послышался шорох и тихое ворчание Эйнштейна, а потом он радостно сообщил:
– Вот и все! Можешь посмотреть на наше привидение.
Чтобы обернуться, Варе пришлось мобилизовать всю свою силу воли, а остатки этой силы воли ушли на то, чтобы не закричать. Барбара смотрела на нее черными провалами глазниц и улыбалась. Какое то мгновение Варе даже показалось, что она слышит смех, а потом наваждение схлынуло, уступая место осознанию того, что перед ней всего лишь старые, изуродованные беспощадным временем останки несчастной женщины. Женщины, которую волей бездушного тирана лишили не только жизни, но и возможности обрести покой в загробном мире. Эйнштейн сказал, что Барбара ненавидит весь мир. Глядя на эти полуистлевшие кости, Варя начинала ее понимать.
– Нам понадобится священник. – Она коснулась белой, как лунь, пряди волос. – Наверное, нужен какой то специальный ритуал.
– Не волнуйся об этом, Барбара. Я обо всем позабочусь, – послышался за ее спиной лишенный всяких интонаций голос Эйнштейна, и в ту же секунду на затылок опустилось что то тяжелое. Окружающий мир мигнул и погас…
* * *
От неподвижного сидения на одном месте ноги онемели. Влад встал с поваленного дерева, прошелся туда сюда, разгоняя застоявшуюся кровь. Наверное, можно было вернуться к дому ближе к ночи, а не просиживать штаны в импровизированной засаде целый день, но он не хотел рисковать.
Вчера, после того как Жуан едва не сгорел заживо, круг подозреваемых сузился. А если быть совершенно точным, в подозреваемых остался лишь один человек – Эйнштейн. Отсутствие мотивов ничего не меняет. Скорее всего, мотивы есть, просто они неочевидны.
Влад не собирался уезжать из города до тех пор, пока не разберется со всей этой чертовщиной. И бросать Варю одну тоже не собирался, но посчитал разумным, если она и, главное, Эйнштейн решат, будто он добровольно выбыл из игры. Он смотался в город, навестил Жуана и Сивцову, сделал кое какие покупки, оставил джип в гараже Вована, а к озеру вернулся на взятом в долг у одного из байкеров мотоцикле. Конспирация не повредит, а его джип уж больно приметный, гораздо приметнее байка. К тому же мотоцикл можно спрятать в лесу рядом с наблюдательным пунктом.
К слову, наблюдательный пункт получился не ахти какой хороший. Из зарослей кустарника, в котором обосновался Влад, он мог видеть только торец дома и подъездную дорожку, но это было единственное более или менее укромное место.
Чтобы убить время, он нашарил в кармане куртки CD плеер, достал диск, подаренный Эйнштейном, нацепил наушники. Часы показывали половину шестого, до полуночи еще уйма времени, может быть, музыка поможет его скоротать. К тому же интересно, что за диск такой для медитации. Вдруг и в самом деле что нибудь любопытное или хотя бы новое. Влад включил плеер, приготовился получить новые впечатления.
Музыка его разочаровала, ничего экстраординарного: всего лишь журчание воды, перезвон колокольчиков и какое то едва различимое, на самой границе восприятия, бормотание. Простенько и незатейливо, настолько незатейливо, что клонит ко сну. Ну ее к черту, такую медитацию.
Рука уже потянулась к плееру, чтобы выключить диск, когда мелодичный перезвон вдруг набатным боем обрушился на черепную коробку. Деревья закружились, увлекая за собою Влада…
* * *
Она очнулась от пряного запаха луговых трав. Ей всегда нравился этот запах, он напоминал ей родину и канувшие в Лету вольные деньки. Воля закончилась с появлением в ее жизни Ненавистного.
Барбаре было семнадцать, когда Ненавистный положил на нее глаз. Он начал с подарков: сначала черепаховый гребень, который больно царапался и рвал волосы. Она выбросила его в реку, а отцу сказала, что потеряла. Потом платье цвета запекшейся крови, оставляющее грудь почти полностью открытой. Платье понравилось отцу намного меньше гребня, но это был подарок Ненавистного, и отец счел его добрым знаком.
Бедный отец, он смел надеяться, что такой человек, как Ненавистный, захочет взять в жены дочку хозяина постоялого двора. Отец в своей слепоте и наивности желал ей лучшей доли и не понимал, что Ненавистный не умеет отдавать, он умеет только брать.
…Ее он тоже взял. Прямо на сырой после недавно прошедшего дождя земле, под аккомпанемент проклятий ее умирающего в жутких мучениях отца. В его черных глазах полыхало адское пламя – отражение ее догорающего дома. Он смеялся и называл ее своей маленькой кошечкой, а она молила господа о смерти. Но господь остался глух к ее мольбам, и тогда она решила вершить правосудие своими силами. Пусть она всего лишь маленькая кошечка, но у кошечек есть когти…
Ненавистный забрал ее с собой в страну дикую и страшную. Она не пыталась бежать. Куда? Да и зачем, когда вот она, ее главная цель – Ненавистный. Когда нибудь, когда ее воля окрепнет, а его бдительность ослабнет, она исполнит клятву, доберется до его горла и насладится вкусом его черной крови. А пока надо ждать, прятать клыки и когти под шкурой ягненка, не отпускать от себя Ненавистного и тешить душу мечтой о мести.
Ее никто не учил быть женщиной, она научилась сама. Кроткий взгляд из под полуопущенных ресниц, кошачий изгиб поясницы, платья, больше обнажающие, чем скрывающие, гибкое тело и сладкие речи женщины, продавшей душу дьяволу. Все для него единственного – Ненавистного…
Это был первый и единственный подарок, который пришелся ей по вкусу. Медальон в форме кошачьей головы, диковинная безделица, подчеркивающая красоту и белизну ее шеи. Ненавистный хотел, чтобы она стала настоящей кошкой. Она старалась, его желание было для нее законом. Она засыпала и просыпалась с мыслями о нем, Ненавистном. Она даже завела котенка, маленького черного приблудыша, чтобы учиться у него быть кошкой.
Она уже почти достигла цели, когда судьба ударила во второй раз. Беременность не входила в ее планы. Беременность лишала ее сил и отдаляла сладкий миг мести. Ребенок от Ненавистного был таким же ненавистным.
Она испробовала все: и тяжелый холопский труд, и снадобье местной знахарки, но все равно в положенный срок родила сына.
Ребенок оказался похож на нее и ничем не напоминал Ненавистного. Она назвала сына Владиславом, в честь своего несчастного отца, и на время отказалась от планов мести. Если бы она знала, что приготовил ей с сыном Ненавистный…
Ненавистный решил построить дворец. Он так и говорил: не дом, а дворец. Он даже нарисовал чертежи. Она не верила, что в этом богом забытом краю дремучих лесов и деревянных изб найдутся люди, способные построить такое. Она недооценила Ненавистного и его стремление добиваться желаемого любой ценой. Он привез мастеров из какого то далекого города, вместе с семьями поселил в деревне, осыпал милостями. Очень скоро они узнали цену его милости: когда один из мастеровых сделал что то не так, Ненавистный велел запороть его до смерти в назидание остальным, а потом еще два дня не разрешал убирать со двора тело.
