Дуглас Престон - Реликт
— Конечно, — согласился д’Агоста, возвращая слепок на место. — Но что оно, черт возьми, представляло собой?
Фрок засмеялся.
— Дорогой мой, из-за недостатка данных мы просто не можем это точно установить. И поскольку оно, судя по всему, было последним представителем вида, вряд ли когда-нибудь установим. Мы недавно получили отчет об обследовании тепуи, откуда это существо явилось сюда. Опустошение там полнейшее. Растение, служившее существу пищей, — кстати, мы его назвали Liliceae mbwunensis, — видимо, совершенно исчезло. Горные разработки отравили все окружающие болота. Да и вся местность была выжжена напалмом, чтобы расчистить место для разработок. Ни единого следа подобных существ, бродящих где-то по лесам, нет. Обычно я ужасаюсь такому уничтожению окружающей среды, но в данном случае оно, кажется, избавило планету от страшной угрозы. — Ученый вздохнул. — В виде меры предосторожности — должен добавить, вопреки моему совету — ФБР уничтожило все упаковочные волокна и образцы растений в музее.
— Откуда мы знаем, что это существо было последним представителем вида? — спросила Марго. — Не может ли оказаться где-то другого?
— Это немыслимо, — ответил Фрок. — Тепуи, был экологическим островом — по общему мнению, уникальным, где растения и животные за миллионы лет создали единственную в своем роде взаимозависимость.
— И в музее подобных существ определенно больше нет, — выступая вперед, заговорил Пендергаст. — По этим давним планам, которые я обнаружил в Историческом обществе, мы разбили нижний подвал на участки и прочесали каждый квадратный дюйм. Нашли много любопытного для городских археологов, но никаких новых следов этого существа.
— Убитое, оно выглядело таким печальным, — произнесла Марго. — Таким одиноким. Мне даже стало его немного жаль.
— Существо было одиноким, — сказал Фрок. — Одиноким и затерянным. Оно ушло за четыре тысячи миль от родных джунглей по следу оставшихся образцов драгоценных растений, которые поддерживали в нем жизнь и избавляли его от страданий. Но оно было и очень злобным, агрессивным. До того как труп увезли, я насчитал на нем по меньшей мере дюжину пулевых ран.
Дверь отворилась, вошел Смитбек, театрально помахивая большим конвертом в одной руке и бутылкой шампанского в другой. Достал из конверта пачку бумаг и высоко поднял их.
— Договор на книгу! — объявил он улыбаясь. Д’Агоста нахмурился, отвернулся и снова взял слепок когтя.
— Я добился всего, чего хотел, и обогатил своего литагента, — радостно продолжал журналист.
— И сам разбогател, — съязвил д’Агоста, глядя на журналиста, словно хотел запустить в него слепком.
Смитбек театрально откашлялся.
— Я решил передать половину гонорара фонду, основанному в память полицейского Джона Бейли. На пенсию его семье.
Д’Агоста глянул на Смитбека.
— Иди отсюда.
— Нет, правда, — сказал журналист. — Половину. Конечно, после отработки аванса, — торопливо добавил он.
Д’Агоста направился было к Смитбеку, потом резко остановился.
— Можешь рассчитывать на мое сотрудничество, — негромко сказал он, и желваки на его челюсти задвигались.
— Спасибо, лейтенант.
— Капитан со вчерашнего дня, — поправил его Пендергаст.
— Капитан д’Агоста? — спросила Марго. — Вас повысили в звании? Тот кивнул.
— Начальник говорит, я больше всех заслуживал этого. — И направил указательный палец на Смитбека. — Я должен прочесть, что ты сочинишь обо мне, до того, как это пойдет в печать.
— Постойте-постойте, — сказал Смитбек, — существуют этические нормы, которых должны придерживаться журналисты...
— Черт возьми! — вспылил д’Агоста. Марго обернулась к Пендергасту.
— У них будет увлекательное сотрудничество, — прошептала девушка. Пендергаст кивнул.
Послышался легкий стук в дверь, из приемной заглянул Кавакита.
— Простите, доктор Фрок, — сказал он, — секретарша не предупредила, что вы заняты. Результаты можно будет обсудить потом.
— Ерунда! — воскликнул ученый. — Входите. Грегори. Мистер Пендергаст, капитан д’Агоста, это Грегори Кавакита. Автор программы, которая помогла нам получить столь точное описание существа.
— Я вам признателен, — сказал Пендергаст. — Без этой программы никого из нас сегодня здесь не было бы.
— Благодарю, но программа, в сущности, является идеей доктора Фрока, — сказал Кавакита, глядя на торт. — Я занимался только техническими деталями. К тому же экстраполятор многого вам не сообщил. Например, о расположении глаз спереди.
— Ну. Грег, успех сделал тебя скромником, — сказал Смитбек. — Как бы там ни было, — продолжал он, обращаясь к Пендергасту, — у меня есть несколько вопросов к вам. — Он не сводил с агента ФБР выжидательного взгляда. — Чьи трупы обнаружили мы в логове?
Пендергаст чуть заметно пожал плечами.
— Мне ничто не мешает ответить вам — однако до публикации нужно будет получить официальное подтверждение. Пять останков из восьми опознаны. Два трупа принадлежали бездомным бродягам, видимо, они залезли в подвал зимней ночью, чтобы погреться. Еще один — иностранному туристу, который числится в интерполовском списке пропавших без вести. Еще один, как вам известно, Джорджу Мориарти, помощнику Иена Катберта.
— Бедняга Джордж, — прошептала Марго. Она уже целый месяц гнала от себя мысли о последних минутах Мориарти, о его борьбе со зверем. Погибнуть таким образом, потом висеть, будто туша...
Пендергаст, чуть помолчав, продолжал:
— Пятый труп предположительно опознан по стоматологической карте как человек gj фамилии Монтегю, сотрудник музея, исчезнувший несколько лет назад.
— Монтегю! — воскликнул Фрок. — Значит, это правда.
— Да, — сказал Пендергаст. — Судя по всему, некоторые представители администрации — Райт, Рикмен, Катберт и, возможно, Ипполито — догадывались, что некое существо рыскало по музею. Когда в подвале обнаружили большую лужу крови, они велели ее смыть, не ставя в известность полицию. И хотя исчезновение Монтегю совпало с этим происшествием, они ничего не предприняли, чтобы расследовать этот факт. У них было также основание предполагать, что существо имеет какое-то отношение к экспедиции Уиттлси. Возможно, этими догадками объясняется переноска ящиков. Теперь ясно, что делать этого не следовало. С этого началась серия убийств.
— Вы, разумеется, правы. — Фрок начал размышлять вслух, подъезжая на коляске обратно к столу. — Как нам известно, существо обладало высокоразвитым разумом. Оно понимало, что окажется в опасности, если о его пребывании в музее станет известно. И думаю, ради самосохранения обуздывало свою природную свирепость. Поначалу, оказавшись в музее, оно было отчаянным, возможно, потому и убило Монтегю, увидев его возле артефактов и растений. Но потом быстро стало осторожным. Оно знало, где находятся ящики, располагало запасом растений — по крайней мере, пока упаковочный материал не кончится. В потреблении их было очень экономным. Конечно, концентрация гормонов в этом растении была очень высокой. И зверь украдкой разнообразил свою “диету”. Крысами, живущими в нижнем подвале, кошками, удравшими из отдела поведения животных... иногда даже несчастными людьми, забредшими слишком далеко в подвалы музея. Однако существо всегда старалось спрятать свою добычу и несколько лет оставалось практически необнаруженным.
Ученый чуть передвинулся на сиденье, скрипнув коляской.
— И вдруг ящики перенесли под запор, в сохранную зону. Зверь сперва оголодал, потом пришел в отчаяние. Возможно, стал кровожадным от злобы на существа, которые лишили его растений — и сами могли служить заменой им, правда, слабой. Бешенство нарастало, и зверь совершал одно убийство за другим.
Ученый достал платок и утер лоб.
— Но существо обезумело не окончательно, — продолжал он. — Помните, как оно спрятало труп полицейского на выставке? Несмотря на вспыхнувшую кровожадность, на неодолимую потребность в растении, у него хватило разума понять, что убийство привлечет к нему нежелательное внимание. Возможно, оно собиралось утащить тело Борегара в свое логово, но не смогло этого сделать — выставка находилась далеко от обычных мест его охоты, — поэтому и спрятало труп. В конце концов, главной целью существа был гипоталамус: остальное представляло собой всего лишь мясо.
Марго содрогнулась.
— Я не раз задумывался, чего ради этот зверь забрел на выставку, — сказал Пендергаст. Фрок поднял указательный палец.
— Я тоже. И кажется, понимаю. Помните, мистер Пендергаст, что еще было на выставке?
Агент ФБР неторопливо кивнул.
— Конечно. Статуэтка Мбвуна.
— Вот именно, — сказал Фрок. — Статуэтка, изображавшая его самого. Единственная связь с родными местами, безвозвратно утраченными.
