Джереми Робинсон - Кронос
— Извращенец, — пробормотал Аттикус.
Практически незаметная глазу вспышка возникла одновременно на всех экранах, и дальше они продолжили работать как ни в чем не бывало. Аттикус сообразил, что это пошел тот самый повтор, о котором говорил О'Ши. Если бы кто-то простоял перед мониторами достаточно долго или просто случайно появился в нужный момент, как Аттикус, он бы догадался, в чем дело, и понял, что система неисправна. Пока Аттикус думал, как будет сподручнее вырубить все мониторы, не подняв тревогу, на ум пришел неожиданный, но логичный вопрос. Почему, если всем на судне уже известно об их побеге, никто не сидит здесь и не наблюдает за происходящим?
Не успел Аттикус додумать эту мысль до конца, как сзади на него напали. Сильный удар швырнул его на пол. «Хеклер» выскочил из рук и закувыркался на гладком полу, остановившись под массивным письменным столом, стоящим напротив стены с мониторами.
Удар лишь на доли секунды вывел Аттикуса из строя. Упав на пол, он сгруппировался, перекатился на бок и немедленно вскочил, готовый при необходимости пригнуться или же атаковать самому. Но не сделал ни того ни другого. Перед ним стояли трое здоровенных парней.
Одетые во все черное, с короткими армейскими стрижками. На рукавах черных футболок красовались нашивки «Охранное агентство „Цербер“».
«Прекрасно, — подумал Аттикус, — профессиональные секьюрити». Однако каким бы хорошими специалистами они ни были, две ошибки парни уже допустили.
У них не было никакого оружия. Руки со стиснутыми кулаками они держали опущенными по швам. Очевидно, охранники уже видели его в действии или, по крайней мере, слышали, что на борту находится «морской котик». Жестокость, хорошо читаемая во взглядах, яснее ясного говорила о намерении забить его до смерти: ошибка номер один. Ошибка номер два заключалась в предположении, что Аттикус решит сразиться с ними врукопашную. Он же не имел ни малейшего намерения совершать такую глупость. Пульсирующая боль в затылке служила хорошим подтверждением тому, что эти ребята способны завалить кого угодно без всякого оружия, голыми руками, поэтому в открытом бою у него нет никаких шансов. Выбора у Аттикуса не было, пусть даже придется использовать не совсем честные приемы, — на кону стояла его (и не только его) жизнь.
Троица секьюрити оставалась неподвижной, ожидая, что Аттикус нападет первым, — это поставило бы их в более выгодное положение. Он решил пока проверить, как они отреагируют на словесное нападение. Такие ребята с перекачанными мышцами обычно не могут похвастаться наличием мозгов.
— Значит, охранное агентство «Цербер»? — криво улыбнулся Аттикус. — Цербер ведь был ужасным псом, трехголовым стражем подземного мира, верно? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Вы, должно быть, позаимствовали у кого-то эти футболки? Потому что я вижу перед собой трех миленьких щеночков.
Сработало. Не стерпев подобного хамства, они не выдержали и, нисколько не сомневаясь в своем превосходстве — трое против одного! — бросились на Аттикуса. Сделав два шага, первый упал. Второй перепрыгнул через упавшего в то самое время, как Аттикус перекатился через широкий письменный стол. Приземлившись на ноги, он резко выбросил руку вперед, и второй нападавший также рухнул на пол, в падении звонко ударившись о стол головой.
Оставшийся в строю секьюрити попытался действовать хитрее своих незадачливых напарников. Он прыгнул вперед, словно линейный защитник в футболе, атакующий квотербека. Хорошо прыгнул, но полет его прервал громкий выстрел, и тело отбросило назад так, словно ноги удерживала веревка. На самом же деле причина была более прозаичной.
Аттикус, тяжело дыша, выпрямился. Он понимал, что, если бы хоть один из троицы не бравировал силой, а просто выстрелил в него, все было бы кончено. Подойдя к лежавшим на полу в лужах крови телам, он мельком глянул на них и убедился, что сработал чисто. Из горла первого торчал ушедший по самую рукоять спецназовский нож. Второго поразил в сердце нож для вскрывания писем в форме кривой турецкой сабли. У третьего в спине зияла дыра размером с кулак — выходное отверстие от пули «магнума».
Не обращая внимания на кровь и лица убитых, Аттикус принялся искать способ вырубить мониторы на стене. Внезапно в комнате загрохотало, и мониторы за спиной взорвались осколками стекла. Жгучая боль пронзила тело Аттикуса, когда в него попала одна из пуль. Он согнулся пополам, и это спасло ему жизнь. Останься он стоять, его бы изрешетило длинной автоматной очередью.
Пока пули выбивали щепки из прочного стола и разносили вдребезги мониторы, Аттикус быстро осмотрел рану. Из левого плеча обильно текла кровь. Боль чуть приутихла, когда заработали эндорфины,[46] но он знал, что она вернется, когда действие естественных болеутоляющих ослабеет. Он мог шевелить рукой, хотя каждое движение вызывало боль; но это, по крайней мере, означало, что пуля не сильно повредила мышцы и не пробила кость. Пусть рана была не смертельной, Аттикус с грустью осознал, как далек он сейчас от прежних кондиций. Когда выстрелы прекратились, стена мониторов являла собой удручающее зрелище: погасшие экраны, разбитые стекла и валящий сквозь них удушливый дым.
«Ну что ж, — подумал Аттикус, — о мониторах позаботились и без меня».
Послышался металлический лязг — человек, стрелявший в него, перезаряжал оружие. По звуку Аттикус сделал вывод, что нападавший явно не был докой в подобных делах и не очень хорошо разбирался в оружии — вероятно, официант или повар, которому вручили автомат. И пусть Аттикус уже не тот супермен, что раньше, будь он проклят, если позволит этому «валенку» воспользоваться вторым шансом.
Схватив свой так и лежащий под столом «хеклер», Аттикус выпрямился и выпустил короткую очередь в направлении двери. Нападавший исчез из поля зрения, оружие его загремело по полу. Аттикус подошел и мельком взглянул на свою жертву. Та лежала на полу, дергаясь в предсмертных конвульсиях. Аттикус направился к двери.
Но то, что он увидел, заставило его отпрянуть назад. Пятеро мужчин, вооруженных неизменными «хеклерами», немедленно открыли шквальный огонь. Пол под ногами Аттикуса буквально взорвался. Автоматчики неистово заливали все вокруг свинцом, превращая стены в решето.
Прекрасно понимая, что у него мало шансов уцелеть в ближнем бою против пятерых, Аттикус направил свой «хеклер» на занимающее всю стену стекло и выпустил длинную очередь. Наконец стекло не выдержало многочисленных попаданий и рассыпалось на куски. И не успели осколки упасть на пол, как Аттикус, рискуя пораниться, бросился в освободившийся проем.
