Клайв Баркер - Имаджика: Пятый Доминион
Интригующий поворот.
— А откуда Оскар взял их? — спросила она.
— Я не спрашивал, — сказал Эстабрук с деланным равнодушием в голосе. — Ты же знаешь, он много путешествует.
— Я хотела бы встретиться с ним.
— Нет, не надо, — бросил он поспешно. — Он тебе совсем не понравится.
— Завзятые путешественники — всегда интересные люди, — произнесла она, стараясь сохранить непринужденность топа.
— Я же тебе говорю, — настаивал он. — Он тебе не понравится.
— Он приходит навестить тебя?
— Нет. И я не стал бы с ним встречаться, если бы он и зашел. Почему ты задаешь мне все эти вопросы? Оскар никогда тебя раньше не интересовал.
— Но ведь он, как-никак, твой брат, — сказала она. — Должна же существовать какая-нибудь родственная ответственность.
— У Оскара? Да ему нет дела ни до кого, кроме себя самого. Он подарил мне эти вещи только для того, чтобы меня задобрить.
— Так это все-таки подарки? А я-то думала, что он дал тебе их только на хранение.
— Разве это имеет значение? — спросил он, слегка повысив голос. — Главное, не трогай их, они опасны. Ты ведь положила их на место, да?
Она солгала, что положила, поняв, что дальнейшее обсуждение этой темы приведет лишь к тому, что он разъярится еще сильнее.
— Тут приличный вид из окна? — спросила она.
— Да, видна пустошь, — сказал он. — В ясные дни это просто замечательно. В понедельник здесь нашли труп женщины; ее задушили. Я наблюдал за тем, как вчера и сегодня они с утра до вечера прочесывали кусты. Наверное, искали улики. В такую-то погоду. Ужасно быть под открытым небом в такую погоду и искать грязное нижнее белье или что-нибудь в этом роде. Можешь себе представить? Я сказал себе: как я счастлив, что нахожусь здесь, в тепле и уюте.
Если и были какие-то указания на изменения в его мыслительных процессах, то они скрывались здесь, в этом странном лирическом отступлении. У прежнего Эстабрука просто не хватило бы терпения на разговор, который не служил простой и ясной цели. Мало что вызывало у него такое презрение, как сплетни и их поставщики, в особенности когда он знал, что это ему перемывают косточки. А что касается наблюдения из окна и мыслей по поводу того, как другие переносят холод, то еще два месяца назад это было в буквальном смысле слова чем-то немыслимым. Эта перемена ей понравилась, наравне с новообретенным благородством его профиля. Увидев, как спрятанный внутри него человек выходит наружу, она почувствовала уверенность в правильности сделанного в прошлом выбора. Возможно, именно этого Эстабрука она и любила когда-то.
Они еще немного поговорили, не возвращаясь больше к личным темам, и расстались друзьями, обнявшись с неподдельной теплотой.
— Когда ты снова придешь? — спросил он ее.
— Через пару дней, — ответила она.
— Я буду ждать.
Итак, подарки, которые она обнаружила в сейфе, раньше принадлежали Оскару Годольфину. Таинственному Оскару, который сохранил родовое имя, в то время как Чарлз отрекся от него. Загадочному Оскару. Оскару-путешественнику. Интересно, как далеко пришлось ему отправиться, чтобы возвратиться с такими сверхъестественными трофеями? Куда-то за пределы этого мира. Возможно, в ту же самую даль, куда на ее глазах скрылись Миляга и Пай-о-па? Она начала подозревать существование какого-то заговора. Если два человека, даже не подозревавших о существовании друг друга, — Оскар Годольфин и Джон Захария, — знали о существований этого другого мира и о том, как переместиться туда, то сколько же еще людей из ее круга обладают этим знанием? Может быть, эта информация доступна только мужчинам? Появляется ли она наравне с пенисом и материнской фиксацией в качестве одного из мужских половых признаков? Знал ли Тэйлор? Знает ли Клем? Или это что-то вроде семейной тайны и единственный кусочек мозаики, которого тут недостает, — это связь между Годольфином и Захарией?
Независимо от того, какая версия была ближе к истине, ей не получить разъяснений от Миляги, а это значит, что надо отправляться на поиски братца Оскара. Вначале она избрала наиболее прямолинейный путь — телефонный справочник. Его в списках не оказалось. Тогда она обратилась к Льюису Лидеру, но он заявил, что не обладает никакими сведениями ни о местонахождении, ни о состоянии дел этого человека, и сказал ей, что братья не поддерживают друг с другом никаких деловых отношений и ему никогда не приходилось сталкиваться с проблемой, в которую был бы вовлечен Оскар Годольфин.
— Насколько мне известно, — сказал он, — он вообще, может быть, уже мертв.
Поставив крест на прямых путях, она обратилась к окольным. Она вернулась в дом Эстабрука и тщательно обыскала его в поисках адреса или телефона Оскара. Ни того, ни другого она не обнаружила, но в руки ей попался фотоальбом, который Чарли никогда не показывал, и там оказались фотографии, на которых, судя по всему, были изображены оба брата. Отличить одного от другого было нетрудно. Даже на этих ранних фотографиях у Чарли был обеспокоенный вид, который неизменно возникал у него во время съемки, в то время как Оскар, хотя и был моложе на шесть лет, выглядел гораздо более уверенно. Он был слегка толстоват, но нес избыточный вес с легкостью, и улыбке его была свойственна та же непринужденность, с которой он обнимал за плечи брата. Она изъяла из альбома наиболее поздние фотографии, на которых Чарлз был изображен уже после наступления половой зрелости или незадолго до этого, и взяла их с собой. Как оказалось, во второй раз воровать легче, чем в первый. Но это была единственная информация об Оскаре, которую она получила в доме Эстабрука. Если она собирается найти путешественника и выяснить, из какого мира он привез сувениры, ей придется убедить Эстабрука помочь ей. Но на это потребуется время, а ее нетерпение растет с каждым коротким дождливым днем. Несмотря на то что она могла купить билет до любой точки земного шара, ею овладело нечто вроде приступа клаустрофобии. Существовал другой мир, в который она хотела получить доступ. И пока ей это не удастся, сама Земля будет для нее тюрьмой.
3
Лидер позвонил Оскару утром семнадцатого января с сообщением о том, что бывшая жена его брата осведомлялась о его местонахождении.
— А она не сказала, зачем ей это нужно?
— Нет, причины она не назвала. Но определенно она что-то вынюхивает. На прошлой неделе, насколько мне известно, она виделась с Эстабруком трижды.
— Спасибо, Льюис. Я ценю твою преданность.
— Оцени ее в наличных, Оскар, — ответил Лидер. — А то я поиздержался на Рождество.
