Ф. Коттэм - Темное эхо
Сузанна заказала себе «Гиннес» и погладила одну из четырнадцати бронзовых русалок, на которые опиралась столешница барной стойки. Четырнадцать фигурок, отлитых в память о погибших моряках. Она передернула плечами, задумавшись о том, какой может быть смерть на море; о легких, заполненных соленой водой; об утопленниках, чьи тела выбрасывало на берег, где прибой облизывал серую, ко всему безразличную плоть. В результате она решила забрать выпивку наружу, чтобы на солнышке посидеть за уличным столиком.
«Палас-отель» открылся в ноябре 1866 года. Построен он был по проекту манчестерской архитектурной фирмы «Каффли, Хортон и Бриджфорд». На пике своей популярности гостиница горделиво располагала 1000 номерами и даже владела собственной станцией на Чеширской железной дороге, которая — во имя удобства постояльцев — вела прямиком к ипподрому в Эйнтри. Впрочем, такого количества гостей здесь никогда и не было. В 1881 году к зданию пристроили водолечебницу, чтобы привлечь клиентуру из числа болезненных жителей северных промышленных графств. К эпохе Сполдинга гостиница завела себе даже собственный аэродром. В последующие годы среди постояльцев можно было найти знаменитые имена типа Кларка Гейбла или Фрэнка Синатры. Однако слухи о паранормальных явлениях преследовали это заведение практически с момента основания. Здесь, по обоюдной договоренности, совершили самоубийство две сестры. Последним и наиболее печальным событием в мрачной истории отеля явилось обнаружение трупа похищенного ребенка под одной из кроватей в 1961 году. Девочку выкрал и изнасиловал кухонный чернорабочий, которого потом повесили за это преступление. Скандал нанес гостинице смертельную рану. В 1969-м здание снесли, причем рабочие жаловались на звук движущихся лифтов, которые упорно продолжали звенеть и поскрипывать, словно перемещались с этажа на этаж — при полностью отключенном электропитании.
Однако Сузанна не могла рассчитывать найти что-либо про Гарри Сполдинга на месте бывшего «Палас-отеля». Она допила пиво и решила перейти на другую сторону Уэлд-роуд, чтобы оттуда, пройдя на север по Роттен-роу, пешком вернуться в центр города. Кстати, покинув отель, Сполдинг арендовал себе дом именно на Роттен-роу. С этого места, впрочем, жилого квартала не было видно. Дома находились на вершине довольно крутого и заросшего холма над каменной подпорной стенкой, что располагалась по ходу движения Сузанны справа, в то время как слева раскинулись цветочные клумбы и высокие живые изгороди Викторианского парка.
«Ну вас всех к черту», — буркнула Сузанна. Да, на Роттен-роу было множество пешеходов, занятых летним променадом. Имелись также садовники, ухаживавшие за парковыми клумбами, не говоря уже про яркие машины, двигавшиеся по улице вереницей. Но ей надо обязательно увидеть все самой. Иначе нельзя. Сузанна вскарабкалась по стенке, а оттуда полезла по насыпи, на которой стояли ограды, защищавшие местные особняки от слишком любопытных глаз. Склон оказался крутым, почва неподатливой для надежного упора, а аккуратно подстриженная травка была сухой и стеклянистой под ногами. Вновь на Сузанне оказалась обувь, непригодная для текущей задачи. Но ведь она не планировала вылазку. Мысль пришла чисто спонтанно. Из-за плохой подготовки уже потеряна одна пара обуви во Франции. Здесь можно потерять заодно и равновесие и чувство собственного достоинства, если кожаные подошвы соскользнут и Сузанна опрокинется на спину, после чего покатится вниз по холму.
Она сразу поняла, какой именно особняк снимал себе Гарри Сполдинг, потому что при первом же взгляде на заросли плюща, которые увивали стены с черными слепыми проемами окон, в ее груди появился ледяной комок, больно стеснивший сердце. На длинной лужайке царила противоестественная неподвижность, акцентированная группками чахлых орнаментальных деревьев, в чьей тени вилась дорожка от парадного крыльца к летнему домику. В тридцати футах выше по склону почву замостили лесенкой из кирпичей, по которым владелец особняка поднимался от ныне запертых ворот. Сузанна оглядела старую кладку и почувствовала, что Гарри Сполдинг поднимался по этим ступеням хищными прыжками, улыбаясь и поигрывая тросточкой. Тут она замерла, не в силах отвести взгляд от дома, потому что ей почудилось — на неуловимый момент — будто в одном из окон на верхнем этаже мелькнул человеческий силуэт. «Уборщица», — подумала она. Даже в Саутпорте вошло в привычку вызывать полячек или филиппинок для наведения чистоты и лоска. Дом, расположенный по столь престижному адресу, не будет оставаться пустым на протяжении восьмидесяти лет, поджидая возвращения призрака. Сполдинг снял его только на одно лето. По какой-то строго определенной причине. Сейчас его здесь нет. И тем не менее… «Боже мой, — подумала Сузанна, поеживаясь от внутреннего холода под жарким июньским солнцем, — до чего зловещие следы ухитрился оставить после себя этот человек».
Поскольку иного занятия придумать не удавалось, она вернулась на Лорд-стрит и вновь зашла в библиотеку. Затем, коль скоро время близилось к вечеру, а перед глазами маячил тупик в поисках, она отправилась на Невилл-стрит, где нашла набережную для гуляний неподалеку от пирса. Невилл-стрит воплощала собой все те особенности, которые превратили Саутпорт в печальный образчик современной туристической достопримечательности в кавычках. В воздухе стоял густой запах жареной рыбы и булочек с рубленым бифштексом. Повсюду торговали пестрыми, полосатыми леденцами в форме крошечных тросточек, глазурованными печеными яблоками и розовой сахарной ватой в целлофановых пакетах, которые шуршали на ветру и елозили по деревянным рамам лотошников. Мужчины в компании со своими многострадальными женами рыскали глазами поверх стаканов, пялясь из окон невеселых, модернизированных баров.
Сузанна прошлась по пристани, что тянулась вдоль берега Марин-лейк. Отсюда начинались плоские пляжи Саутпорта, выходившие на Ирландское море, чьи неглубокие волны накатывали полосой ленивого прибоя. Мимо проехал трамвай, направлявшийся к дальнему концу пирса. Он был полон улыбчивых туристов, вырвавшихся на один воскресный день. Сузанна помахала карапузу, который махал ей у заднего окна. Прищурилась поверх поручней по правую руку. На той стороне, сквозь летнее марево над соленым болотом, проглядывался силуэт башни Блэкпул-тауэр на полуострове, отстоявшем в тридцати милях.
Добравшись до конца пристани, она вошла в современный и — по ее личному мнению — до абсурда неуместный туристический центр из стекла и стали с большой витриной, посвященной диким пернатым обитателям Файлдкоста. Слева от нее располагалась закусочная, откуда открывался панорамный вид на невыразительную пустоту моря и песка. Справа стояла группа антикварных автоматов, которые, надо полагать, были собраны по развлекательным центрам курорта. Чтобы в них поиграть, требовалось разменять банкноты на старомодные медные монетки из расчета десять пенсов за фунт, что является грабежом средь белого дня, а не обменным курсом. Впрочем, не грех попробовать повеселиться или, по крайней мере, отвлечься. Словом Сузанна разменяла пару фунтов.
