Элизабет Хэнд - Рядом с Зеннором
— Нет. Беннингтон хотел, чтобы мы увидели фугу, потому что он его вдохновлял. Он сказал, что фугу похож на портал. Он не был грязным старикашкой, Джеффри! Он вообще был не таким уж и старым, лет сорока всего. Носил длинные, до плеч, волосы и красивую одежду: вышитую рубашку, вельветовые брюки. А еще ярко-голубые ботинки с очень длинными носами. Пожалуй, это была единственная странность. Я тогда подумала: и как в них помещаются его пальцы? Что, если они такие же длинные и узкие, как и носы его туфель? — она рассмеялась. — Он и вправду вел себя очень мило, рассказывал о своих книгах, впрочем, секретов не выдавал. Обещал, что мы обо всем прочитаем в следующей серии, которая так никогда и не вышла. Он подписал нам книги, вернее, только мне, о книге Ант он почему-то забыл. Потом мы ушли.
— А вы рассказывали ему об огнях?
— Да. Он сказал, такие вещи и раньше случались. Эта часть Корнуолла самая древняя, здесь полно кругов, выложенных из камня, менгиров, кромлехов[4] и всякого такого.
— Что такое кромлех?
— Что-то вроде дольмена. — Джеффри нахмурился, тогда Эвелин взяла четыре карточки и сложила на столе простенький домик: три поставила вертикально, а последнюю положила сверху. — Выглядит вот так. Доисторическое захоронение, сложенное из больших плоских камней. Как Стоунхендж — только маленький. Фугу немного похожи на них. Больше всего их у Западного Пенвита, рядом с Зеннором. Там жили Алистер Кроули и Дэвид Лоуренс с женой. Задолго до самого Роберта. Он рассказывал, что слышал много историй о странных вещах, которые тут творятся. Что именно, я не запомнила. К тому времени я заскучала, и мы собрались уходить.
Джеффри усмехнулся:
— Наверное, это он с фонариком вас и заманивал!
— Он даже не знал, что мы там были! — возразила Эвелин так эмоционально, что карточный домик рухнул. — Он очень удивился, когда открыл дверь. Я испугалась, что он наорет на нас и выгонит. Или, не знаю, вызовет полицию. И он сказал, что у этого поля даже есть название. Такое смешное слово, корнуэльское. Оно даже что-то значило, но я уже забыла.
Она замолчала и наклонилась к Джеффри:
— А почему тебя это так волнует? Антея что-то говорила?
— Нет. Просто я нашел письма и… — Он положил руки на колени и, отвернувшись, стал смотреть в окно, чтобы Эвелин не увидела слезы на его глазах. — Мне захотелось узнать. А ее я спросить не могу.
Эвелин вздохнула:
— Да в общем-то больше рассказывать особо нечего. Мы вернулись туда еще раз, уже с фонариками, палками для ходьбы и собакой. Пробыли до трех ночи. И только нагоняй получили от дяди с тетей. Они услышали, как лает собака, зашли в амбар и увидели, что нас нет.
Вот и все. У меня до сих пор хранится книга, которую он подписал. Ант наверняка тоже сохранила свою, хотя ее всегда бесило, что он ее не подписал. Она у вас дома?
— Не знаю. Возможно. Я так и не смог ее найти. А с Мойрой вы не общаетесь?
Эвелин покачала головой:
— Я же говорила: она исчезла, убежала из дома тем летом. Ей несладко жилось, отец пил, мать, наверное, тоже. Мы даже в гости к ней не ходили. Да, там еще была старшая сестра, но я ее не знала. Послушай, если ты думаешь, что Беннингтон убил Мойру, это просто смешно. Я уверена, ее имя всплыло, когда закрутилась эта история с педофилией. Полиция провела расследование, и если бы они что-то нашли, мы бы непременно узнали.
— А ты говорила им о Мойре?
— Конечно, нет. Джеффри, мне кажется, тебе следует забыть об этой истории. Она не имеет к тебе никакого отношения, все произошло много лет назад. Ант об этом почти не вспоминала. Когда я прочитала в «Гардиан» о суде над Беннингтоном и рассказала ей, она даже не особо заинтересовалась. Я не знаю, жив ли он. Если да, то ему уже, наверное, под девяносто.
Она наклонилась к Джеффри и взяла его за руку.
— Я вижу, ты устал. И понимаю, как тебе тяжело. Хочешь, оставайся у нас на несколько дней. Или приезжай после своей встречи в Лондоне.
— Нет. То есть, наверное, не получится. Придется вернуться в Бруклин. Я сильно отстал с несколькими проектами, мне нужно завершить их в течение ближайших недель. Прости, Эв.
Он потер глаза и встал.
— Я не хотел тебя беспокоить. Ты права, я совсем раскис. Все это… — он сложил фотографии стопкой на столе и спросил: — Можно мне взять одну? Неважно какую.
— Конечно, бери.
Он выбрал ту, на которой Мойра с Эвелин хохотали, а Антея смотрела на них со слегка смущенным видом.
— Спасибо. — Он разложил письма Антеи по конвертам, засунул снимок в последний, потом посмотрел на пачку, как будто не понимал, откуда она взялась. — Все это просто… Не знаю, как-то бессмысленно. А я хочу, чтобы смысл был. Чтобы он был хоть в чем-нибудь.
— Антея много для тебя значила, — Эвелин встала и обняла его. — В твоей жизни с ней был смысл. И в твоей жизни сейчас тоже есть смысл.
— Знаю, — он поцеловал ее в макушку. — Я все время себе об этом твержу.
На следующее утро Эвелин подбросила его до станции. Он чувствовал себя виноватым за то, что соврал о встрече в Лондоне, но знал, что хоть она и сожалеет о его скором отъезде, но в то же время испытывает облегчение.
— Прости за прошлую ночь, — сказал он, когда Эвелин заехала на стоянку. — Я чувствую себя Злой колдуньей, которая явилась на крестины. Зря я пристал к тебе с этой историей.
— Нет, было интересно, — Эвелин прищурила глаза на солнце. — Я уже давно об этом не вспоминала. С прошлого марта, когда мне позвонила Ант.
Джеффри задумался, а потом спросил:
— Как ты думаешь, что произошло на самом деле? Глядя с высоты своего инженерного образования?
Эвелин рассмеялась:
— Посмотри, куда оно меня завело! А если серьезно, то понятия не имею. Боюсь, это одно из тех событий, которые никак нельзя объяснить. Может быть, пересеклись два разных измерения, есть же такие теории… о двойственности мира.
Она покачала головой.
— Я понимаю, что это бред. Но в мире много бессмысленного. Почему, например, Буш так долго сидит в Овальном кабинете?
— Это я как раз могу объяснить, — улыбнулся Джеффри. — Но тебе будет скучно. Еще раз спасибо, Эв.
Они вышли из машины и обнялись.
— Ты должен снова к нам приехать, — Эвелин смахнула слезу. — Как глупо, что мы так долго не виделись.
— Знаю. Я приеду, обещаю. И вы с Крисом тоже приезжайте в Нью-Йорк. Как только я обустроюсь на новом месте.
Он посмотрел, как она отъезжает, помахал ей рукой и пошел к билетным кассам:
— Могу я доехать отсюда до Пензанса?
— Когда?
— Прямо сейчас.
Билетер посмотрел на экран компьютера:
— Поезд через полчаса. Пересадка в Плимуте, и в Пензансе вы будете около четырех.
