Шарлин Харрис - Много шума из-за одного покойника
Когда я наконец показалась из кухни, Фридрих уже ушел. Я стояла и выжидала, когда за ним хлопнет дверь парадного.
— До свидания, миссис Хофстеттлер, — сказала я.
Мэри сидела, спокойно сложив руки на коленях, и глядела куда-то перед собой. Она, кажется, удивилась тому, что я все еще тут.
— До свидания, Лили, — устало ответила женщина. — Я так рада, что ты сегодня заглянула. Одной мне было бы трудненько со всем управиться.
— Может быть, вам стоит сегодня позвонить сыну?
— Я не люблю зря тревожить Чака, — запротестовала она.
— Случилось такое ужасное происшествие!
Я вспомнила, насколько жутким оно казалось там — в темноте, среди чащи, в узком луче карманного фонарика, глухой ночью, однако стерла воспоминание психическим усилием, столь же привычным для меня, как и округлости собственных бицепсов. В другое время и в другом месте я извлеку его на поверхность сознания и займусь им в одиночестве.
Вторники у меня очень загружены. Сегодняшний день обещал выдаться особенно напряженным, потому что ночью я мало спала и вдобавок пережила сильнейший стресс.
Я забежала домой и наугад схватила первый попавшийся фрукт, чтобы подкрепиться им в машине по пути на мою следующую работу.
Мусор еще не забирали. Мусоровозка объезжает нашу часть города тоже по вторникам. Свою тележку я выкатила на видное место перед домом. В ней, как и положено, стояли бочком друг к другу два бака. Никто даже не знал и ни за что не догадался бы, что они изнутри дважды выстелены мусорными мешками, одна пара из которых хранит свидетельства нахождения в них покойника. Утром я вынула баки из тележки и наскоро обследовала ее на предмет напоминаний о последнем путешествии Пардона Элби. Однако мой невооруженный глаз не обнаружил на металлическом поддоне никаких следов.
Выйдя из дому через дверь кухни и уже открыв припаркованную под навесом машину, я услышала грохот приближавшегося мусоровоза. Стоя одной ногой в машине и опираясь рукой об автомобильную дверцу, я не трогалась с места, выжидая неизвестно чего. Пожилой негр в синем комбинезоне с вышитой на спине надписью «Городская служба Шекспира» поочередно вынул баки из тележки, закинул мешки в чрево грузовика, затем вернул баки на прежнее место.
Мусоровозка поехала дальше по улице, направляясь к соседнему зданию, а я, прикрыв глаза, с облегчением перевела дух. Неуклюжая колымага осторожно свернула на загогулину подъездной аллеи многоквартирного дома, но почему-то не задержалась за ним, а подозрительно скоро снова показалась в поле моего зрения. Я пожалела, что не обладаю даром видения сквозь непрозрачный частный забор, и готова была поклясться, что по ту его сторону полицейские в резиновых перчатках усердно перерывают содержимое мусорных баков, расположенных неподалеку.
Передовые методы, практикуемые полицейским подразделением Шекспира, произвели на меня сильное впечатление. Я не имела возможности удостовериться в собственной догадке, но не сомневалась, что претворением в жизнь они обязаны начальнику, Клоду Фридриху.
Я стояла на пороге комнаты Бобо Уинтропа и безрадостно обозревала ее. Бобо — семнадцатилетний детинушка, напичканный сверхактивными гормонами. Этот факт открылся мне еще прошлым летом. Сегодня Бобо был в школе, но по облику его комнаты я заключила, что за последнюю неделю он неоднократно заходил домой, чтобы поспать и переодеться. В комнате под кучами хлама угадывалась мебель. Я знала, что она очень неплохая. Да и Бобо, как подсказывало мне внутреннее чутье, был, в сущности, нормальным парнишкой, если счистить с него внешний мусор. Другими словами, он оставляет свою комнату в таком разоре вовсе не потому, что хочет досадить мне. Однажды этот недоросль положил руку мне пониже спины, а я за это двинула ему под дых. Просто Бобо привык к тому, что за ним всю жизнь кто-то прибирает. В такие дни мне кажется, что я сопровождаю слона на параде, вооружившись лишь детским совочком.
«Но Бини Уинтроп так щедро оплачивает уборку дома, что мне не пристало ворчать», — сурово одернула я себя. Однако, глядя на комнату Бобо, я насилу смогла вспомнить, почему решила зарабатывать на жизнь именно уборкой помещений.
«А ведь когда-то ты была национальной стипендиаткой,[6] — напомнила я себе, таща через захламленную комнату пластиковую корзину для белья и швыряя в нее грязные шмотки. — Лучшей ученицей в выпускном классе. Ты закончила колледж со средним баллом[7] три и девять».
Впрочем, вторник давно стал для меня чем-то вроде мантры.
Я обнаружила, что как-то вечером, когда родителей не было дома, Бобо заказал пиццу с доставкой. Судя по количеству слоев одежды, набросанной на картонную коробку, это случилось дня три назад.
— Эгей! — донесся из кухни нежный голосок.
Следом тяжко грохнула гаражная дверь.
— Лили! Я только на минутку заехала по пути на теннис!
— Добрый день, — буркнула я в ответ, понимая, что мой тон может показаться хозяйке как минимум мрачноватым.
Моя воля, я предпочла бы вообще не встречаться ни с кем из Уинтропов — ни с Бини, ни с ее мужем Хоувеллом-младшим, ни с их взрослым сыном Бобо, ни с меньшими отпрысками — Эмбер-Джин и Хоувеллом-третьим.
Девичья фамилия Бини была, как это ни невероятно, Бобо — Беатрис, она же Бини, Бобо. Эта династия арканзасских аристократов насчитывала шесть поколений. По моему подозрению, где-то в ДНК Бини до сих пор прячется особый рабовладельческий ген.
— А вот и я! — преувеличенно радостно объявила Бини, словно я сидела как на иголках, только и поджидая ее появления.
Бини не в состоянии просто войти в комнату — она любит эффектные появления. Вот и сейчас она внезапно возникла в дверях, словно актриса в английской комедии. Очаровательная леди Беатрис по пути на теннисный корт задерживается, чтобы поговорить с горничной.
Бини, бесспорно, очаровательная женщина. Ей около сорока пяти, но ее тело знать этого не хочет. По сути, красавицей ее не назовешь, но Бини — настоящая искусница использовать свою внешность на все сто. Свои густые длинные волосы она подкрашивает в приятный каштановый тон, придает карим глазам глубину с помощью цветных линз, зимой подправляет легкий загар посещением солярия раз или два в неделю.
— Послушай, Лили, какой ужас случился с Пардоном, правда? — Бини была расположена поболтать. — Мы с его младшей сестрой вместе учились в школе! Конечно, с Пардоном уже тогда было непросто общаться, но все же… вот так взять и убить! Не ужасно ли это?
— Да.
— Э-э… знаешь, Лили, если тебе попадется на глаза чековая книжка Бобо, будь добра, положи ее мне на стол. Он за полгода ни разу не сверил счета, и я пообещала ему, что сама все сделаю. Он надеется на меня, а я не представляю, когда мне найти на это время!
