Роберт Стайн - Школьный кошмар Арти Ховарда
«Молодец, парень, так держать».
Я развернулся и пошел в другую сторону. Почему в коридоре так воняет потом? Сегодня же только первый учебный день…
Лестница была в конце коридора. Я провел рукой по гладким металлическим перилам и поспешил на первый этаж.
В воздухе витал запах еды. Видимо, где-то поблизости была столовая.
Я услышал высокий и резкий женский голос, выводящий: «Фа, соль, ля, си, до…» Наверное, учительница музыки распевается перед уроком.
Узкая стрелка, указывавшая вниз, гласила «Второй уровень».
Я спустился еще на один пролет, в подвал. Свет здесь был тусклым, а плитка на стенах выцвела и покрылась пылью.
По потолку тянулись канализационные трубы. С некоторых из них свисали нити паутины. Бетонный пол был испещрен трещинами, кое-где зияли дырки.
Я поежился. Тут было градусов на десять холоднее. Я подумал, что в таком холоде изо рта должен бы идти пар, но не разглядел его.
— Есть тут кто-нибудь? — позвал я. Эхо от низкого потолка и стен сделало мой голос тонким и сдавленным.
Ответа не последовало.
Щурясь от слабого света, я пошел по коридору и вошел в комнату с отопительным котлом. Там было пусто и тихо; лишь вентиляционные трубы шипели, словно змеи.
На одной из сторон отопительного котла было огромное черное пятно. Я остановился, рассматривая его: очертания пятна напоминали человека, раскинувшего руки и ноги по стенке котла.
Я прошел еще несколько закрытых дверей. Опустив глаза, я заметил, что мои кроссовки покрылись толстым слоем пыли. Тут что, никогда никто не убирался?
— Эй, кто-нибудь! — позвал я снова.
Тишина.
Я пригнулся, чтобы не задеть толстый слой паутины, и схватился рукой за трубу, стараясь сохранить равновесие.
И тут же заорал от боли.
— Айяйяй!
Это была паровая труба, и она была раскаленной. Я затряс рукой, пытаясь унять боль.
Раскрыв ладонь, я уставился на ожог. В мою руку впечаталась ярко-красная линия.
«Прямо как в фильме ужасов, — подумал я. — Сначала этот жуткий подвал, а теперь еще и ожог».
И тут я услышал странный звук, как будто кто-то плакал.
— Уооооааааа…
Похоже на голос женщины. И видимо, ей больно.
Мое сердце замерло.
— Кто здесь? — выдавил я.
— Уооооааааа…
Я увидел приоткрытую дверь и осторожно заглянул внутрь. Там было темно, хоть глаз выколи.
— Здесь кто-то есть?
Тишина.
Вдруг за моей спиной раздался мужской голос, точнее, низкий стон. Он был так близко, что я резко обернулся.
Никого.
Но как же так? Я ведь отчетливо слышал!
Стон послышался снова, на этот раз дальше по коридору. А за ним опять женский плач.
Я почувствовал, как по спине побежал холодок, и ахнул.
— Ой…
Жуткие стоны и плач теперь раздавались повсюду. Звуки окружили меня, но я не мог разглядеть никого.
«Не останавливайся, Арти», — мысленно приказал я себе.
Я опустил голову, как футбольный защитник перед решающим рывком, и помчался по коридору. Мои кроссовки вздымали облака пыли. Я повернул за угол и побежал по другому такому же бесконечному и полутемному коридору.
— Мистер Блистер! Вы здесь?
Мой голос звучал слабо и глухо. Я крикнул еще раз, рупором приложив руки ко рту:
— Мистер Блистер?
Может, его вообще не так зовут? И где же эта библиотека?!
Одна из дверей была приоткрыта, оттуда лился серовато-желтый свет. Я остановился и заглянул внутрь.
Через несколько секунд, когда глаза привыкли, я увидел стол. Длинный металлический стол. А на нем — человека…
Эээ?
Человек лежал на столе, накрытый простыней. Как на операционном столе, я такое видел в сериалах про больницу.
Мужчина лежал на спине. Его руки безвольно свисали по бокам. Он не шевелился.
Труп?
Мертвое тело в школьном подвале?
— Нет! Не может быть! — громко вскрикнул я.
И тут чья-то рука крепко схватила меня за плечо.
Я издал вопль ужаса.
11
Рука сжимала мое плечо все сильнее. Шею щекотало чье-то горячее дыхание.
Я резко развернулся — и увидел огромного мужчину, высокого и очень толстого, прямо за своей спиной. Его необъятный волосатый живот свисал до колен, а свитер прикрывал лишь его крохотную часть.
Мужчина был таким толстым, что едва вмещался в коридор. Я не преувеличиваю. И таким высоким, что ему пришлось вжать голову в плечи, чтобы не удариться о трубы.
Он был лыс и розовощек, с заостренными ушами, как у героев «Звездного пути». Один глаз мужчины был коричневым, второй — голубым. А подбородков у него было столько, что казалось, на воротнике его рубашки таяла гигантская свеча.
— Извини, если напугал тебя. Ты меня ищешь? — Голос здоровяка был тонким и звучал как будто издалека. Откуда-то из глубин его громадного брюха.
Живот мужчины заколыхался, как океанский прилив.
Он был как будто живой. Не человеческий живот, а какое-то огромное существо, живущее своей отдельной жизнью. Глядя на него, я вспомнил чучело гигантского моржа из Музея национальной истории.
— Вы… Вы мистер Блистер? — пролепетал я.
Мужчина кивнул. Все его подбородки колыхнулись.
Он сжал и разжал огромные кулаки. Его руки были красными и мясистыми, а пальцы напоминали батоны колбасы.
— Тебе нужны книжки? — спросил он.
Я кивнул.
Под рубашкой мистера Блистера брюхо ходило ходуном, словно гигантский надувной мяч.
— Иди за мной. Как тебя зовут?
— Арти Ховард, — ответил я.
— Новенький, — пробормотал мистер Блистер и покатился вперед, вздымая себя над полом.
Это единственное слово, которое пришло мне на ум. Он не ходил. Он был слишком толстым, чтобы просто ходить. Он вздымал себя.
Мужчина двигался вперед, как огромный паровой каток, который подминает под себя всю улицу. Только Блистер еще не раскачивался из стороны в сторону, катясь вперед.
Его необъятное тело подскакивало и врезалось в стены с каждым движением по коридору, а живот не переставал колыхаться со звуком океанских волн, бьющихся о берег.
«Что этот человек ест на обед?!»
Я старался не думать об этом, молча следуя за ним по коридору. Мистер Блистер ввел меня в большую комнату, по всем четырем стенам которой стояли книжные шкафы. Полки были забиты книгами снизу доверху.
— Это моя библиотека, — объявил мистер Блистер, взмахнув своими ручищами.
Из какого-то большого приспособления на потолке лился яркий свет. Середина комнаты тоже была завалена книгами.
Мистер Блистер подвел меня к стене, на которой висели мониторы. Он осторожно опустился в низкое кресло перед одним из экранов.
