Анна Устинова - Проклятие старых могил
– Как говорится, кто хорошо смеется, тот плачет последним.
– Не знаю, не знаю, – мрачно проговорила Жанна. Кажется, запас ее терпения и впрямь уже иссякал.
– Чего ты не знаешь? – переспросил Волобуй.
– Ничего, – отрезала Жанна. – Но вся эта история мне почему-то очень не нравится.
Толян не нашелся, что на это ответить. А мы с Котом заставили его прибавить шаг. Кстати, волочь его на себе было совсем не легко. И если Жанна устала морально, то мы – физически.
Однако все испытания в этой жизни когда-нибудь да кончаются. Вскоре мы расстались с Волобуем у дверей его квартиры.
– Ты, Федька, все-таки до завтра подумай, – сказал на прощание он. – Может, все же махнем монету на зубы?
И, не дожидаясь моего ответа, он захлопнул дверь.
– Вот это нервная система! – от души восхитился Макси-Кот. – Человека чуть живьем не засыпало, а ему хоть бы хны.
– В джунглях, Максик, свои законы, – входя в лифт, отозвалась Жанна.
Когда мы вновь очутились на залитой ярким солнечным светом улице, Жанна и Пирс критически оглядели нас с Максом. При этом Пирс ничего не сказал, а хозяйка его заявила:
– Ну-ка, мальчики, живо стряхните с себя пыль Волобуя! Иначе я с вами дальше не пойду.
Только тут мы обнаружили, что порядком испачкались о Толяна. Впрочем, отряхивание мало изменило наш вид к лучшему. Ведь справедливости ради стоит заметить: измазались мы, не только пока волокли под руки Волобуя. Ведь, когда Толян заорал про клад, мы с Котом опустились на колени, а глина вокруг была сырая.
– Слушай, Жанна, может, нам лучше в темпе дойти до дома, а там уж одежду как следует щеточкой обработать? – вкрадчиво предложил Макси-Кот. – Чего здесь наспех чиститься.
– Если уж до дома, – ухмыльнулась Жанна, – то вам просто нужно переодеться, а вот это все, – окинула она брезгливым взглядом наши куртки и брюки, – срочно отдать в химчистку.
– Ну ты экстремалка, – покачал головой Макси-Кот.
– Я, Максик, реалистка, – возразила Жанна.
Мы поспешили к нашему дому. Во дворе по случаю солнечного теплого дня гуляло множество бабушек с маленькими детьми. Как раз, когда мы проходили мимо них, одна из бабушек с громкими причитаниями вытаскивала внука из лужи. Внук бурно сопротивлялся. Потом, заметив нас, басом завыл:
– Почему нельзя грязным? Вон дяденьки посмотри какие! Им можно, а мне нельзя?
Не дожидаясь объяснений бабушки, мы завернули за угол дома.
– Эх, – ехидно усмехнулась Жанна. – Какой пример молодежи подаете!
– Ужасный! – радостным хором ответили мы.
Уже в лифте Жанна сказала:
– Ко мне не пойдем.
– Ясное дело, – кивнул я.
Квартира у Тарасевичей однокомнатная. Раз Юлия Павловна не только дома, но и больна, нам делать там нечего. Естественно, мы пошли ко мне. Все, включая Пирса. Жанна сочла за лучшее домой его пока не вести. Во-первых, чтобы он не тревожил понапрасну мать, а во-вторых, чтобы она считала, будто мы пока где-то гуляем. Потому что, если Юлия Павловна увидит, что Жанна свободна, то, вполне возможно, загрузит ее какими-нибудь поручениями по хозяйству, а у нас были на ближайшее время совсем другие планы. Мы ведь сегодня еще толком без Волобуя не пообщались. Кроме того, Жанне очень хотелось отмыть и почистить венок.
Я запер за нами дверь, и она тут же потребовала:
– Федор, гони мне старую зубную щетку, зубную пасту и мыло. Пока вы будете переодеваться, я этим займусь.
И она потрясла пластиковым пакетом, в котором лежал венок.
– Слушай, а может, потом? – подвигал кончиком острого носа Макси-Кот. – Как-то есть очень хочется. Давайте сперва пожуем.
Но Жанна была неумолима. Бросив нам: «Не маленькие, потерпите», – она скрылась в ванной и заперлась там на задвижку.
Мы с Котом быстренько почистились и поспешили на кухню.
– Жанна пускай как хочет, а я лично есть хочу. – И мой старый друг с решительным видом потянул на себя дверь холодильника.
У меня никаких возражений против его действий не было. Даже наоборот. Мне тоже отчаянно хотелось жрать. И пить, кстати, тоже. У меня аж песок на зубах хрустел.
Макси-Кот, отхватив зубами огромный кусок хлеба с колбасой, прошамкал:
– А Жанка пусть после присоединяется.
– Вольному – воля, – тоже с набитым ртом отозвался я.
– Ай! – раздался вдруг крик из ванной.
Дверь распахнулась.
– Что такое? – толкаясь, кинулись мы к девочке.
– Он укусил меня, – она испуганно смотрела на собственный палец.
– Кто? – округлились глаза у Макса. – Пирс?
– Дурак, – вмешался я. – Пирс вместе с нами жрал. Как он мог Жанну укусить?
– Нет, мальчики, это не Пирс! Меня укусил венок! – воскликнула она.
– А температуры у тебя случайно нету? – скорбно покачал головой Макси-Кот. – Может, от мамы заразилась?
– К чему это ты? – пожала плечами Жанна.
– Да, говорят, при температуре выше сорока иногда даже стулья начинают кусаться, – хмыкнул Кот.
– Я не шучу, – мрачно произнесла Жанна. – Разве не видишь? У меня кровь идет.
– А чего удивительного, – сказал Макс. – На этом венке полно шипов. Надо было поаккуратней.
– Сама догадалась, – свела брови к переносице Жанна. – Но говорю же вам: я не укололась. Венок меня как будто укусил.
– Укуси-ил, укуси-ил, – таким тоном проговорил мой друг, словно обращался к малому ребенку. – Ну, неприятно, конечно, больно. Лучше скорее йодом ранку прижги. А то эта штука столько времени в земле провалялась, да еще на бывшем кладбище.
– Ща принесу, – кинулся я на кухню, где у нас висела аптечка.
Жанна занялась собственным пальцем, а я глянул в раковину. Там лежал венок.
– Ого! – вырвалось у меня.
Его было просто не узнать. Хорошо, мы успели расстаться с Волобуем. Толян бы просто с ума сошел. Венок сиял, как чистое золото.
– Ну, Жанка, ты даешь! – уже разглядывал венок Макси-Кот.
– Правда, красиво? – смазывая йодом ранку, спросила она.
Макси-Кот, вытащив венок из раковины, продолжал любоваться.
Я тоже уставился на венок и почти тут же заметил: на одном из сияющих лепестков алела капелька крови. Правда, видел я это всего лишь мгновение, потому что капелька вдруг исчезла. Золотистый листок, будто вобрав ее в себя, казалось, засиял еще ярче. Я крепко зажмурил глаза, затем снова взглянул на венок. От капельки крови не осталось даже следа.
– Ребята, вы видели? – спросил я.
– Что именно? – повернулся ко мне Макси-Кот. – Если ты про венок, то я до сих пор его вижу. А ты разве нет?
– Да нет, – отмахнулся я. – Я про кровь говорю.
– Какую кровь? – обомлел Макс. – Теперь у тебя, что ли, глюки?
– Это Федька мой палец имеет в виду, – вмешалась Жанна, – но теперь крови уже не видно.
И она продемонстрировала мне желтую от йода подушечку пальца.
