Владислав Выставной - Z – значит Зомби (сборник)
Подойдя к бытовке, Трошин выяснил позывные, а затем всех отогнал в сторону и закрыл за собой дверь. Но Андреич с Петрухой, не сговариваясь, снова подступили и прислушались. Петруха машинально высунул из кармана пачку «Стюардессы», но так и не воспользовался, сразу обратившись в слух.
– «Волга», я «Тройка», как слышите… – слабо доносилось из-за двери. – Как слышите… Необходимо передать телефонограмму в Москву… пишите номер… Текст «Вода зацвела». Да, «Вода зацвела». Да, это все… какие шуточки? Какие, к черту… послушайте, женщина, я вам тут не… повторите, не слышу вас… «Волга»… не слышу вас…
Через минуту Трошин появился, и вид у него был сумрачный.
– Слушайте, у них там что-то стряслось, – он присел на перевернутое ведро, жестом попросил у Петрухи сигарету.
– Передал, что хотел-то? – спросил Андреич.
– Да черт его знает… То ли не услышали, то ли не поняли… Там, похоже, что-то не то… Слушайте, а вы машину-то сегодня почините?
– А кто ж ее разберет… – уныло вздохнул Петруха. – Это ж такая техника, что…
– А с кем еще связь по радио есть?
– С четвертым постом есть, они выше по течению километров на семь…
И тут со стороны поваленных ворот вдруг требовательно прозвучал автомобильный сигнал. Трошин приподнялся и увидел УАЗ-«буханку» с санитарными крестами на боках.
– Это еще что? Кто-то скорую вызвал?
– Не, это врачиха из поселка, – оживился Петруха. – Она тут какие-то бруски забирает, доски – а нам чо? Нам не жалко…
Он свистнул в два пальца своим:
– Пацаны! Докторша приехала!
«Пацаны» как-то очень бодро отозвались на сигнал, бросили собственную злосчастную машину и весело выдвинулись навстречу «санитарке». Трошин заключил, что бруски и доски забираются не просто так, а все-таки за некоторое вознаграждение. А чем медики чаще всего вознаграждают – это не есть великий секрет…
– Слышь, проверяющий, – негромко произнес вдруг Андреич. – На воду-то погляди.
– Что там еще?
– Вода-то опять уходит!
Трошин сделал несколько шагов к берегу. В самом деле, вдоль кромки чернела грязная блестящая полоса, а течение на стремнине заметно усилилось – это было видно даже отсюда.
– Слышь, чего говорю-то, – Андреич смотрел на Трошина как-то затравленно. – Тут не шуточки. Тут выходит – плотину в городе размыло, а? Помнишь, как дрогнуло-то?
– Да ты что!.. – Трошин осекся.
Он снова сел на бочку, потер виски пальцами.
– Так, – он снова вскочил. – Одно к одному. Как ни крути – одно к одному, понимаешь?
Андреич ничего не понимал.
Трошин развернулся и решительно направился к санитарной машине, куда мужики уже таскали связки пиломатериала. Андреич старался не отставать.
– Отставить погрузку! – скомандовал Трошин.
Поселковый врач – статная и суровая на вид женщина лет тридцати пяти, одетая в болоньевый плащ и простые рабочие брюки, – вышла из кабины со стороны водителя. Трошин остановился напротив и проговорил, вкладывая в голос максимум официального железа:
– Товарищ врач, ваша машина временно конфискуется для выполнения важного мероприятия государственного значения.
– Что?! – усмехнулась женщина.
Трошин украдкой обернулся, а затем так же тайком показал удостоверение.
Врач тут же как-то обмякла.
– У меня, между прочим, муж тоже старший лейтенант, – сообщила она с крохотной ноткой высокомерия.
– Так что с досками-то делать? – озадаченно спросил Петруха.
– Разгружай, – с досадой махнула рукой женщина. – Завтра заберу. Только машину я вам, товарищ Трошин, не доверю. Делайте что хотите, а я тоже поеду. А куда вам ехать-то надо?
– Куда угодно. Мне нужен телефон, межгород, срочно.
– Ближе всего прямо в город… Ну, чего встали, разгружай!
И оторопевшие мужики бросились освобождать машину.
5
Познакомились уже в дороге. Женщину звали Галиной, и рулила она лихо – на зависть любому мужику. На лесопилку приезжала не впервой – собирала по всей округе материалы для ремонта фельдшерского пункта в подшефном селе. За поллитру спирта мужики с радостью грузили ей остатки, брошенные прежними владельцами.
Услышав про возможный прорыв дамбы в городе, призадумалась. А главное – перестала ворчать по поводу самоуправства Трошина.
Правда, то и дело спорила с Андреичем, какой дорогой лучше ехать. Оба были местными, и у каждого имелось по пять точек зрения на лучший маршрут.
Сейчас машина шла по просеке, дороги тут не было, а была хорошо утоптанная колея, по которой «санитарка» катилась как по рельсам.
– Вдоль балки не пройдем, – сердито твердил Андреич.
– Ничего, вчера проходила и сегодня пройду.
– Сегодня вода поднималась. Там и так было по самое горлышко, а теперь дорогу точно залило. Встрянем в грязюку по самые уши, помянешь мое слово.
– Что за балка? – не выдержал Трошин.
– Да овраг там был простой, а потом по нему отводное русло проложили. Как какой дождик – все на дорогу льется через край. А сейчас и подавно.
Вскоре Трошин и сам увидел. Отводное русло сейчас выглядело как грязная канава, забитая мусором. В такую же канаву превратилась и дорога, идущая слева от него.
– Подумаешь, – хмыкнула Галина и решительно переключила раздатку на два моста.
Правда, с дороги съехать все-таки пришлось – там было совершенное болото. Колесам легче было катиться по скошенному полю. Грязевые потоки вылезали на это поле длинными блестящими языками, и Галине то и дело приходилось брать левее, дальше от расплескавшегося русла.
Темнело. Дождик, которым, казалось, был пропитан воздух, так и не начинался, но небо оставалось тяжелым и набрякшим. Колеса чавкали по размокшей почве, комья грязи летели от машины во все стороны.
Наконец случилось то, о чем так настойчиво пророчил Андреич. УАЗ, что называется, сел, погрузившись в грязь по самые оси. Пятиминутной серии попыток выкарабкаться хватило, чтобы окончательно утопить его в трясине и понять – езда кончилась.
– Далеко до города? – спросил Трошин, стараясь сохранять спокойствие.
– До города еще прилично, – хмуро ответила Галина. – Но тут до большака километра два всего, там машины часто ходят. Может даже, если повезет, тракториста какого-нибудь уговорим на подмогу…
Идти по размокшей почве оказалось тяжелей, чем представлялось сначала. Постоянные перепрыгивания и поиск мест посуше вытягивали силы, которых и так сохранилось немного.
– Это что такое, не пойму… – пробормотал Андреич, нагибаясь к земле.
