Ли Майерс - BRONZA
Шествуя впереди, с сознанием исполняемого долга, дворецкий медленно поднимался по лестнице. Марк понуро плелся следом. Никто не держал его, и он был волен распоряжаться собой. «Сейчас, когда эта похотливая скотина занята всякими гадостями, а чопорный старикан медлителен, как улитка… я мог бы сбежать отсюда…» – подумал он с мстительным злорадством. Но тело пребывало в состоянии дремотной приятной расслабленности, и сил на побег просто не нашлось.
С очередными извинениями за приказ хозяина, дворецкий привязал его руки к кровати. Укрыл одеялом и, пожелав доброй ночи, собрался покинуть спальню.
– Ивама… Ну, это… Оли, давно ты служишь ему? – вдруг заинтересовался Марк.
Неожиданный вопрос заставил Оливера задержаться в дверях.
– Я начал служить господину еще при его матушке. Удивительной силы духа была женщина. У эрцгерцогини было сердце настоящего воина… Господин обожал ее! – ударился в воспоминания старый слуга.
– Что?! У этого чудовища была мать? – не удержался от восклицания Марк, не заметив, как посуровело лицо дворецкого.
Нехитрые расчеты – и Марк понял, почему все время казалось, будто он уже встречал где-то Оливера. Ну, конечно же… в Лондоне! В своей прошлой жизни. В доме Оуэна, пока тот изображал из себя «добрейшего дядюшку». Тут же вспомнилась Эльза. Ее темные, наполненные негой, а затем ужасом, глаза. И сердце ошпарила захлестнувшая его ненависть.
– Ивама! Ублюдок! Сволочь! Ненавижу! – сжал он кулаки.
Лицо дворецкого приобрело холодную надменность мрамора.
– Полагаю, у вас есть право звать моего господина этим странным именем, но прошу впредь, юноша… воздерживаться от грубых и недостойных эпитетов в адрес хозяина! – отчитал он Марка. – Господин очень хороший человек, достойный уважения, и вашего – особенно! Я знаю, как сильно он любит вас. Заботится и оберегает…
– Хе-е! – нетерпеливо перебил его Марк. – Если бы ты знал, кто он на самом деле… бежал бы отсюда без оглядки! – заверил он слугу.
Оливер только пожал плечами и взялся за ручку двери.
– Старый дурак! – рассердился на него Марк, поворачиваясь к слуге спиной. – Вот подожди… поставишь не туда чашку… Ивама разозлится и загрызет тебя! Тогда узнаешь, какой у тебя господин «хороший», только поздно будет… – ворчал он, засыпая.
«Глупый, невоспитанный мальчишка…» – резюмировал дворецкий, аккуратно закрывая за собой дверь. Спустившись в холл, направился в библиотеку. Поправив огонь в камине, сел в кресло, укрылся пледом, положил на колени книгу в потертом кожаном переплете, щелкнул медной застежкой, открыл на месте закладки. Поглаживая сухими пальцами шероховатые страницы, углубился в чтение.
Оливер уже давно знал, кто его хозяин на самом деле, но почему-то это его нисколько не беспокоило. И душу свою бессмертную продавать за злато и серебро он тоже не собирался, да и бессмертие ему было ни к чему. Он любил демона, живущего в этом доме, и служил ему искренне и бескорыстно.22 глава
– Марк, вставай! Иди умывайся, я принес тебе завтрак! – разбудил его бодрый голос человека, у которого ничего не болит. «Ну, что ему неймется в такую рань? Шел бы лучше облизывать своего распрекрасного Герберта или как его там…» – Марк спрятал голову под подушку. Ноющая боль, продолжая стягивать лоб железным обручем, настойчиво тюкала его по затылку.
Оуэн отобрал у него подушку, потянул одеяло на себя.
– Вставай!
– А где Оли? – цепляясь за одеяло, сразу же встревожился Марк.
– Он сейчас занят, – ответил Оуэн, развязывая веревки.
– Ничего, я подожду…
– У меня нет на это времени…
Не собираясь спорить, Оуэн просто вытряхнул брата из постели, и Марк, по-глупому приоткрыв рот, уставился на него во все глаза. Вчера он уже видел эту форму на молодом немце, но Оуэн в ней был просто бесподобен. Его посетила мысль, что если бы этой красивой черной формы не было, ее стоило бы придумать, чтобы Ивама мог выглядеть в ней вот так – небожителем. Недосягаемо! Из мира избранных, куда ему дорога была заказана. Марку сразу же взгрустнулось. «Черт, каким образом Ивама умудряется всегда быть выше всех?! Я чувствую себя ничтожной букашкой…»
– Хватит ловить ворон. Пошевеливайся… – поторопил его Оуэн. Втолкнул в ванную, вошел следом и закрыл дверь.
– Подожди! Подожди, что ты… – отшатнулся от него Марк.
Просторная комната сделалась сразу тесной и совсем неуютной. Сердце испуганно застучало.
– Не волнуйся, я ничего тебе не сделаю. У меня на это тоже нет времени, – лукаво улыбнувшись, Оуэн, прислонился спиной к дверному косяку, засунул руки в карманы галифе.
– Тогда… тогда, почему бы тебе не подождать снаружи? – предложил Марк, почувствовав некоторое облегчение.
– С какой это стати?
– А тебе не приходило в голову… – эпитет «тупую» Марк предусмотрительно опустил, – что, может быть, я стесняюсь?
– Глупости. Разве я женщина, чтобы меня стесняться? – пожал плечами Оуэн, не двигаясь с места.
И утренний туалет в его присутствии превратился для Марка в настоящую пытку.
– Ты мог бы принять душ, – с легкой усмешкой заметил наблюдавший за ним Оуэн.
– Потом, – сразу заторопившись на выход, буркнул в ответ Марк.
Естественно, просить, что «поест сам» в тот момент, когда его руки деловито привязывались Оуэном к спинке кровати, уже не имело смысла. «Это чтобы я в полной мере ощутил свою участь пленника! Скотина… такая скотина…» – прикусив задрожавшую от обиды губу, Марк сердито зыркнул на него.
– Я не голоден!
– Голоден! – отрезал Оуэн.
Позвякивая ложечкой о фарфор, размешал мед в теплом молоке и поднес чашку к его губам. Странно, но кормить с ложки у него получалось намного лучше, чем у дворецкого. Скоро Марк уже охотно открывал рот навстречу еде. Пока не заметил, как тот смотрит на него. Показалось, что вместе с ложкой Оуэн засовывает ему в рот что-то еще. Такой у него был взгляд. И еда сразу утратила вкус. Ел, будто землю, и песок хрустел у него на зубах.
Как и обещал, Оуэн не дотрагивался до него руками, но его откровенные взгляды, не скрывающие, чтó они хотят, – от этих взглядов некуда было деться. Это тоже была форма насилия, и даже более изощренная. Марк не сомневался, что Ивама прекрасно понимает, что делает, и делает это нарочно.
– Что случилось? Тебе не понравилось какао? Мало сахара? У тебя такой кислый вид, – спросил Оуэн, забирая поднос.
«Теперь-то твоя душенька довольна?» – хотел съерничать Марк, но промолчал. Отвернулся, как только Оуэн встал с кровати. Мысленно прогоняя, прислушивался к поскрипыванию портупеи, удаляющимся шагам, стуку захлопнувшейся двери.
Оуэн вернулся уже собранный в дорогу. В руках перчатки. Откинув полы плаща, присел на кровать. Марк догадался, что тот зашел попрощаться.
