Дж. Уорд - Вечный любовник
Открыв глаза, он повернул голову. Он была рядом с ним, спала, лежа на животе.
Боже, она снова позаботилась о нем в тот самый момент, когда он так нуждался в этом. Она была решительной. Сильной. Готова была сражаться за него с братьями.
Сердце наполнилось любовью, такой сильной, что у него перехватило дыхание.
Он положил руку на грудь, и почувствовал бинты, наложенные ею. С большой осторожностью он снял их один за другим. Раны выглядели вполне пристойно. Они закрылись и больше не болели. К завтрашнему дню от них останутся лишь розовые полоски, а послезавтра исчезнут и те.
Он подумал о том стрессе, который недавно пришлось пережить его организму. Изменение. Влечение к Мэри. Солнечный ожог. Три-хлыст. Вскоре ему потребуется особое питание, и он хотел бы утолить эту жажду раньше, чем она возьмет над ним верх.
Он всегда очень внимательно относился к питанию. Большинство братьев оттягивали этот момент так долго, как это было возможно, потому что не хотели интимности, связанной с процессом потребления крови. Но с ним было сложнее. Он не хотел превратиться в чудовище, одержимое к тому же еще и жаждой крови.
Подождите секундочку.
Рейдж глубоко вздохнул. Внутри него была потрясающе приятная… пустота. Никакого жужжания на заднем плане. Никакого зуда. Никакого жара. И все это несмотря на то, что он лежал в постели рядом с Мэри.
Это были… только он и его тело. Только он сам. Проклятье исчезло.
Ну конечно, подумал он. Она временно сняла его, чтобы он смог пройти через Рит, не изменившись. И, видимо, она дала ему еще и передышку для полного выздоровления. Ему стало интересно, как долго она продлится.
Рейдж медленно выдохнул, воздух вышел через нос. Ощущая свое тело как никогда, он чувствовал мирное спокойствие. Священную тишину. Великое отсутствие звуков.
Целый век.
Святой Боже, ему хотелось плакать.
Чтобы не разбудить Мэри, на всякий случай он закрыл глаза руками.
Другие люди понимали, как им повезло? Как хороши такие моменты оглушающей тишины?
Он не ценил этого до проклятья. Даже не замечал. Боже, с таким благословлением ему следовало бы просто перевернуться на спину и заснуть.
– Как ты себя чувствуешь? Принести тебе чего-нибудь?
Услышав голос Мэри, он приготовился к обычному взрыву энергии внутри своего тела. Но ничего подобного не произошло. Он чувствовал лишь, как тепло разливается по груди. Любовь заменила привычный хаос проклятья.
Он потер лицо и посмотрел на нее. Он так сильно любил ее в темноте своей спальни, что ему становилось страшно.
– Мне нужно быть с тобой, Мэри. Прямо сейчас. Мне нужно быть внутри тебя.
– Тогда поцелуй меня.
Он притянул ее к себе. На ней была лишь футболка, и он забрался под нее, лаская ее пониже спины. Он был совершенно твердым, готовым взять ее, но без необходимости бороться за контроль над телом, он хотел в полной мере насладиться изысканностью ласк.
– Я должен любить тебя, – сказал он, сбрасывая с постели все простыни и одеяла. Он хотел видеть ее всю, касаться каждого дюйма ее тела, и ничто не должно было мешать ему.
Он стянул через голову ее футболку, мысленно приказав свечам в комнате зажечься. Она была великолепна в их золотистом сиянии: голова повернута чуть в сторону, серые глаза обращены к нему. Грудь была кремово-былой, розовые соски напряжены. Живот был плоским, даже слишком плоским, подумал он, волнуясь за нее. Но бедра были идеальными, как и стройные ноги.
И сладчайшее местечко в вершине бедер…
– Моя Мэри, – прошептал он.
Он развел шире ее ноги, его плоть вздымалась вверх, тяжелая, гордая, вопрошающая. Но прежде, чем он смог наклониться к ней, ее рука отыскала твердую длину. Он дернулся, пот выступил по всему телу. Наблюдая за тем, как она прикасается к нему, он позволил себе насладиться моментом чистейшего удовольствия.
Он не понял, что она собирается делать, когда она неожиданно села.
– Мэри?
Ее губы раскрылись, и она взяла его в рот.
Рейдж задохнулся, и откинулся назад, облокотившись на руки.
– О мой… Бог.
После наложения проклятья, он не позволял женщинам дотрагиваться до него внизу. Он не хотел этого. Ему не нравились даже прикосновения выше талии, что уж говорить о подобных ласках.
Но это была Мэри.
Движения и теплота ее рта, но, прежде всего, именно осознание того, что это была Мэри, лишали его последних сил, и он сдался на ее милость. Она не сводила с него глаз, наблюдая, как он тонет в наслаждении, которое она дарила ему. Обессиленный он упал на матрас, и она, приближаясь, последовала за ним, не отрываясь от бедер. Рукой он направлял движения ее головы, выгибаясь ей навстречу, чтобы она легче нашла нужный ритм.
Почти на грани взрыва, он отодвинулся от нее, не желая заканчивать пытку наслаждением.
– Или сюда, – сказал он, потягивая ее наверх по своему животу и груди, переворачивая ее на спину. – Я хочу быть в тебе.
Целуя ее, он обхватил ладонями шею, потом двинулся ниже, остановившись около бешено бившегося сердца. Наклонившись, он прижался губами к этому месту, затем двинулся к груди. Посасывая ее, он обхватил Мэри за плечи, притягивая ближе к своему рту.
В глубине ее горла родился удивительный звук, который заставил его резко поднять голову, чтобы взглянуть на нее. Ее глаза были закрыты, зубы стиснуты. Он проложил дорожку поцелуев вниз к ее пупку, который подразнил немного прежде, чем двинутся дальше. Перевернув ее на живот, он развел ее бедра и обхватил ладонью влажную расщелину. Ощущение шелковой плоти сводило его с ума: руки дрожали, когда он целовал ее бедра.
Погрузив в нее один палец, он обнажил клыки и провел ими по ее позвоночнику.
Мэри застонала, ее тело выгнулось навстречу его зубам.
Он остановился около ее плеча. Откинул с него мешавшие волосы. И зарычал, глядя на ее шею.
Почувствовав, как она напряглась, он прошептал:
– Не бойся, Мэри. Я не причиню тебе зла.
– Я не боюсь.
Она двинула бедрами, и влажная теснота сильнее сжала его руку.
Рейдж зашипел, чувствуя, как желание все сильнее разгорается внутри него. Он начал задыхаться, но, несмотря на это, чувствовал себя отлично. Не было никакой жуткой дрожи. Никакого внутреннего гула. Только он и она. Занимаются любовью.
Хотя, у него обнаружился голод несколько другого свойства.
– Мэри, прости меня.
– За что?
– Я хочу… пить из тебя, – прошептал он в ее ухо.
Она вздрогнула, и он почувствовал, как она увлажнилась в том месте, где он проникал внутрь ее тела. Это была дрожь удовольствия.
