Елена Усачева - Большая книга ужасов – 43
Васька фыркнула и ушла в квартиру. Надо было как-то осторожно попросить ее вернуть перчатки. А то еще Васькина мама что-нибудь неправильное подумает.
Муранов разулся, снял куртку, как культурный чел, сходил в ванную комнату – сполоснуть руки. При этом промывавшая в ведре тряпку Васька чуть не обдала его грязной водой.
– Песню какую-нибудь, кроме гимна, знаешь? – нервно спросил Влад. Что-то он волнуется в ее присутствии. Неужели предсказание сбудется и он влюбится в Вербицкую?
Вода в ведре выплеснулась через край, и Влад предпочел ретироваться к стеночке.
– Что же вы за люди-то такие, – принялась за знакомую проповедь Васькина мама. – Все у вас через голову, кувырком. Ничего по-человечески сделать не можете!
В упавшей на пол дверце стенного шкафа был сломан ролик. Чтобы прикрутить новый, кто-то должен был держать саму дверь, чтобы ее не перекашивало. Это и делал Влад. Тяжелое полотно то и дело норовило накрениться и придавить собой неловкого помощника.
– Девочка к вам новая пришла, так вы ее за хромоногость забили уже! Василиса с ней дружит – теперь и ей досталось. Что из вас только вырастет?
Влад молчал. Он уже отвечал своей матери на этот вопрос – объяснять что-либо было бесполезно. Что бы он ни говорил, его начинали уверять, что ничего, кроме колонии строгого режима и судьбы уголовника, ему не светит. Гимн еще этот…
Васькина мама и не ждала его ответов: ей и без активных собеседников было хорошо.
Подлезть с отверткой к нужному пазику оказалось делом сложным, поэтому мама возилась с этим сама, при этом не забывая говорить:
– Вы же мальчики, вы должны быть защитниками! Помощниками, в конце концов. Вам же в армию идти, страну защищать!
Влад закрыл глаза. Про страну и отечество он уже слышать больше не мог.
– Я понимаю! Все хулиганят, не без этого. И мы бегали с уроков, и нас мальчишки за косички дергали. Но при этом мы оставались людьми: учились, дружили, после школы нашли себя, закончили институты, создали семьи. Вы же как оторванные шарики – вас ветром носит, вы и летаете. А куда, зачем? Никто не знает. Восьмой класс, уже вроде взрослые, а совершаете детские поступки, хулиганите и абсолютно не думаете о последствиях. И вроде бы одни книжки читаете, одни фильмы смотрите, но ничего вокруг себя не видите и не слышите. Мы хотя бы взрослых боялись, вы же – вообще без тормозов.
Сквозь звучавшие в голове слова бесконечного гимна и назидания Васькиной мамы Влад вдруг услышал чье-то бормотание. Рядом с ним что-то пели. Слова поначалу он не разобрал.
– Оправдывать все это тяжелым временем нельзя, – на одной ноте бубнила Васькина мама, скрывшись в шкафу. – Любое время тяжелое! Другого вам не предоставят. Надо учиться жить здесь и сейчас.
Придерживая дверь рукой, Митька потянулся и выглянул в коридор.
Пела Васька. Пела по-английски. Что-то очень знакомое, но слова не совсем понятные.
– «We will, we will rock you», – протянула она вдруг, и Муранов вспомнил. Это была группа «Queen». Его отец любил Фредди Меркури и часто ставил его диски. А эта песня… Подождите, подождите… Как же там?
«Buddy, you’re a boy make a big noise
Playin’ in the street gonna be a big man some day…»[1]
«Сейчас ты играешь, но однажды ты вырастешь…»
Как приговор! Или наоборот? Подсказка? Все твои проблемы до тех пор, пока ты не вырастешь и не станешь самостоятельным?
Он и сам не заметил, как отпустил дверь и вышел в коридор – послушать, как поет Вербицкая. Она что-то драила в ванной и, перекрывая звуки льющейся воды, горланила:
– Buddy you’re a young man hard man
Shoutin’ in the street gonna take on the world some day…[2]
В комнате что-то со знакомым шумом грохнуло.
– Нет, ну ты подумай! – в бессильной злобе выругалась Васькина мама – дверь закрепить она так и не успела. Подошла к ванной комнате с отверткой в руке и обреченно посмотрела на Влада.
– Ты зачем пришел? – утомленным голосом спросила она.
– За перчатками. – Все и так слишком запуталось, чтобы еще и врать. – У меня их Василиса взяла.
– Тебе-то зачем перчатки понадобились, Василиса? – Мама сдалась. Она поняла, что с этими детьми уже ничего не сделаешь. – Руки, что ли, замерзли?
– Замерзли, – буркнула снова покрасневшая Васька.
– Ну, вы меня доведете! – Мама швырнула отвертку на пол и ушла в комнату.
– Чего у вас там? – Васька поправила сползший ободок. – Все? Двери каюк?
– А ты хорошо поешь, – смутился Влад.
– Дальше! – Вербицкая посмотрела на него со злостью. Но вот лицо у нее дернулось – кажется, она решила немного смягчиться. – Твои перчатки в моем портфеле. Пойди и возьми. Я спрашиваю – что происходит?
– Пулейкин со вчерашнего дня лежит в кровати и не встает. Мать его нас с Митей к нему не пускает. Андалузия со своей мамашей поссорилась, нагадала нам с Митькой смерть и сбежала. Песню посоветовала какую-нибудь прилипчивую спеть. Я вот никак не мог от гимна избавиться.
– Ну и дурак, – хмыкнула Васька.
– Чего теперь делать – непонятно. Мамашка Андалузии хочет всех со света сжить, чтобы потом до Аньки добраться! У нее какое-то там пророчество – будто бы Анька заткнет ее за пояс. Короче, мамашке не жить, пока Анька Леонова по земле ходит. А так как Анька ей в руки не дается, мамашка дочку через нас доставать примется. Но Андалузии, кажется, плевать, что у нас проблемы появились. Мы хотели заставить ее Пулейкина спасти, а она отказалась: говорит, что все это – фигня. Что Черные Девочки – это гипноз, и с помощью прилипчивой песни от него избавиться можно…
– Рассказала бы лучше, как от родителей хоть иногда избавляться! – Васька потянула с руки резиновую перчатку.
– Тоже, наверное, песней.
«We will, we will rock you», – закрутилось у него в голове. Нет, все-таки гимн он бы дальше уже не выдержал.
– Мы раскачаем этот мир! – тоненьким голосом протянул Муранов.
– Пел бы ты лучше «Голубой вагон», – скривилась Вербицкая, весьма низко оценив певческие таланты одноклассника.
– Да я и про «Killer Queen» могу. – В музыке Влад разбирался неплохо. На этом Бородинском поле он чувствовал себя Наполеоном. – А еще можно из Дорз. «Light My Fire»…
– Ой, прошлый век! – встрепенулась Васька. – Ты бы еще Тимберлейка вспомнил. Или Бритни Спирс! Это не модно.
«Королева» все-таки вытеснила из его головы гимн, и теперь Влад спешно вспоминал слова – в английском он был не силен.
– И вот что я вам скажу напоследок. – Васькина мама не выдержала и вернулась в коридор. – Людьми надо быть! Думать, что делаете. Родители жизнь прожили, многое повидали. Может быть, вам кажется, что мы старые, ничего не понимаем? Но есть какие-то общие законы жизни. Если их не соблюдать – ничего не добьешься. Никто вам не хочет плохого, только хорошее. Вы же, как железобетонные, пытаетесь проверить свой лоб на прочность. Зачем? Взрослые вам и так скажут – ничего хорошего из этого не выйдет. Ну, это как совать пальцы в розетку. Током ударит! Вы же все равно их туда суете, как будто вам наших слов мало. Больше того – вас раз тряхнет током, два тряхнет током – нет, вы снова в розетку лезете. Словно с третий раз что-то изменится! Ничего не изменится! Ток из розетки исчезнет, если электричество вырубить! Все же очевидно! Будете плохо учиться, потом сами пожалеете – в институт не поступите, в жизни не добьетесь того, чего вам хотелось бы…
