Владимир Васильев - Гений подземки (сборник)
Вилька неторопливо выбрался на сушу. Девушка уже не плыла – шла по пояс в воде. Потом стала пошатываться, а у самого берега оступилась и упала. Вилька испуганно поднял ее и вынес на песок, раскаленный полуденным солнцем, и подумал, что если для него семь километров пустяк, то для других, видимо, нет.
Девчонка разбито обняла колени и мелко дрожала на ветру. Вилька принес огромное махровое полотенце и набросил ей на плечи. Она закуталась и закрыла глаза.
– Устала? – спросил Вилька, чтобы больше не молчать. Он и так видел, что она не то что устала, а совершенно опустошена.
Девушка кивнула, по-прежнему дрожа, мелко, как работающий холодильник. Вилька нахмурился и положил руку ей на плечо. «Как лед, – подумал он. – Так и есть, переохладилась. Эх, Вилька, она же не дельфин и не ты, хотя и любит море. Загнется еще, чего доброго…»
– Ну-ка пошли, – вслух скомандовал он и увел девушку в шалаш. Она еле передвигала ноги, и пришлось поддерживать ее все дорогу. В шалаше, который больше напоминал добротный и уютный домик, Вилька дал ей свой теплый спортивный костюм:
– На, надень. А я пока чай соображу.
Он набрал воды и развел у входа костер. Девушка уже переоделась и, устало улыбаясь, сидела у стены шалаша. Вилька поднял голову и поинтересовался:
– Есть будешь?
На ее месте он бы не стал. Девчонка тоже не стала.
Потом Вилька долго отпаивал ее горячим сладким чаем и видел, как девчонка постепенно отогревается. Примерно через час Вилька поднялся:
– Пойду крабов наловлю…
Девушка посмотрела ему в глаза – первый раз за все время.
– Ты не замерз?
Вилька пожал плечами:
– А почему я должен замерзнуть?
Она виновато улыбнулась:
– Я же замерзла…
– Ну и что? Дельфины тоже не мерзнут. Ну, а ты ведь не дельфин.
– А ты?
Вилька замер. Он не знал, что ответить, и мучительно искал нужные слова.
– Кто ты? Почему ты не мерзнешь в воде, хотя проводишь в воде по двенадцать часов? Почему тебе не нужен воздух, чтобы дышать? Почему ты всегда один?
Вилька медленно обернулся.
– Кто я? Я и сам не знаю, кто я. Я просто слишком люблю море, чтобы любить еще кого-нибудь. И люди не захотели мне этого простить.
Он помолчал и добавил:
– Я пошел за крабами.
Крабов ловить Вилька не стал, просто поплавал вдоль берега, срывая злость на мускулах. Плавал до тех пор, пока не заметил девушку, стоящую на песчаном холме у самой воды. Смотрела она прямо на него. Вилька смутился и без настроения выбрался на сушу. Девушка встретила его улыбкой.
– Где же крабы?
Вилька хмуро отмахнулся:
– Да ну их… Пусть живут.
– А где твои дельфины?
– Не знаю, – пожал Вилька плечами, – наверное, охотятся в море. Только они не мои, – он подозрительно покосился на девушку. – А ты откуда знаешь про дельфинов?
Она мягко взяла его за руку.
– Ты прости меня… я давно за тобой наблюдаю. С тех пор, как пыталась спасти тебя на пляже. Помнишь?
Вилька ощерился:
– А ты что, питаешь слабость к нелюдям? – он вырвал руку и отвернулся. Да, он может обходиться под водой без дыхания по нескольку часов. Да, он не такой, как все. Наверное, он и не человек вовсе. Но какое дело до этого ей?
Но вслух Вилька ничего не сказал.
А девчонка взяла его за плечи и властно сказала:
– Загляни мне в глаза! Видишь? – голос ее вдруг сорвался. И Вилька увидел.
Глаза сияли изумрудно-зеленым светом, и зрачок был не круглый, а вертикально-щелевидный, как у кошки.
– Ты этого хотел? Смотри дальше!
Девушка держала в руке нож – обычно Вилька чистил им рыбу.
– Смотри! – и безжалостно полоснула себя по пальцу. Порез сразу окрасился в нежно-голубой цвет, и выступившая жидкость тоже была голубой. – Думаешь, я принцесса? У меня кровь на медной основе, а не на железной, как у тебя, как у всех! Я больше нелюдь, чем ты, понял?
И тут Вилька испугался – впервые и по-настоящему. А девчонка вдруг уткнулась ему в плечо и заревела, как обиженная первоклассница, и на руку Вильке закапали ее слезинки – самые обычные, как у людей.
Когда она успокоилась хоть немного, Вилька во второй раз отвел девушку к шалашу. Костер еще горел, и язычки пламени тихонько плясали в такт со слабым ветром.
– Как тебя зовут?
– Женя… А тебя?
– Вилька.
– Как? – удивилась девушку.
– Вообще-то меня зовут Вилен, – неохотно пояснил Вилька, – тебя ведь редко называют Евгенией, верно? Вот и меня называют проще – Вилька. А в школе еще дразнили Вилкой, Ложкой и Тюленем.
Он помолчал. Первый раз в жизни захотелось высказаться – и он решился.
– Я не знаю, почему стал таким. Врачи говорят, что у меня какой-то необычный капиллярный обмен. И в крови что-то не так. Правда, кровь на вид обыкновенная, красная, – усмехнулся Вилька, и вышло это совсем по-детски, мягко и застенчиво, – короче, под водой мой организм либо вовсе обходится без кислорода, либо добывает его прямо из воды. И вижу я под водой лучше, чем на воздухе. Водяной, словом…
Женя слушала затаив дыхание. Вилька покосился на ее пострадавший палец – обычный порез, только почему-то синий… Надо же, кровь на медной основе…
– Моя мать однажды чуть не утонула, – продолжил он, – ее вытащили, привели в чувство, но воды она все же нахлебалась. Через четыре месяца родился я. И в возрасте двух недель свалился с мостика в море. Вернее, не свалился, а скатился. Под водой пробыл, говорят, минуты три, пока хватились. И не захлебнулся. Так, полежал на дне и все. У матери после этого ресницы седыми стали. И она никому об этом не рассказывала. А я и рос возле воды – нырял, плавал, плескался, – Вилька горько усмехнулся, – и вырос. То ли вилка, то ли ложка, то ли тюлень.
– Дельфин, – тихо поправила Женя.
Вилька промолчал, только зябко передернул плечами, хотя совсем не замерз. Женя подняла голову.
– А я не знаю, кто я и что со мной. Росла как все, играла с детьми, пошла в школу. Пока не задумалась, что у Homo sapiens не бывает кошачьих зрачков и медной крови.
Женя смотрела куда-то вдаль, сквозь Вильку, словно и не было его рядом.
– Родители не скрывали, что я не их дочь. Как это ни банально, но меня им подбросили. В поезде. Попутчики вышли ночью, а ребенок остался. Не бросать же его? Мать с отцом не бросили. Сначала думали, что меня искать будут, в милицию заявили. Но никто не искал. А когда начали интересоваться органы опеки, они удочерили меня официально.
Она сняла и подала Вильке маленькую треугольную пластину на изящной витой цепочке – Вилька думал сначала, что это медальон.
– Вот, смотри. Это все, что на мне было тогда, если не считать вполне обычных земных пеленок.
Вилька вздрогнул. Земных?
На пластине рельефно проступали три значка – + Л U. Серовато-сиреневый металл тускло отблескивал и, казалось, почти ничего не весил. Вилька повертел цепочку в руках – ничего необычного, только металл все тот же.
