Сергей Тармашев - Отель «Оюнсу»
Глава третья
Хэсуда с воинами вернулся через шесть дней и сразу же бросился искать налетчиков. К тому времени выяснилось, что на стойбище напали остатки отряда Синзяо, скрывающиеся от многочисленных врагов, жаждущих мести. Белые Великаны оказались хитры. Они не просто воздали Синзяо за содеянное, но и, уходя, сообщили всем окрестным племенам, что многочисленное и кровожадное племя, долгие годы державшее в страхе десятки стойбищ, превратилось в горстку разгромленных беглецов. Жаждущие крови Синзяо соседи мгновенно бросились на его поиски и дележку освободившихся земель. Никто не желал позволить ему собраться с силами и восстановить былое влияние. Остатки племени Синзяо преследовали повсюду и быстро вытеснили к самой границе. Заходить на территорию Белых Великанов Синзяо не решился, справедливо полагая, что те только этого и ждут, и его многократно поредевшее племя было вынуждено прятаться в самых глухих таежных углах, скрываясь от всех.
Богатые земли, ранее принадлежавшие Синзяо, успели захватить отряды сразу четырех племен, и воины Хэсуды были одним из них. Дележка территории и расстановка порубежных тотемов несколько раз оборачивалась кровавыми схватками, но воинское мастерство Хэсуды было хорошо известно всем, и в поединок с ним никто лезть не хотел. В конце концов, ему удалось застолбить за собой хоть и не самые большие, но зато богатые угодья, примыкающие к берегу реки, известной изобилием рыбы. И теперь вождь раздумывал о том, не бросить ли старые земли и переселиться всем племенем на новое место. Терять давно насиженные места не хотелось, но племя Винпань было слишком мало для того, чтобы долго удерживать обе территории, границы которых отстоят друг от друга на три дня пути. Рано или поздно кто-нибудь из соседей пожелает отобрать у него часть земель, и произойдет это в первый раз, скорее всего, ближайшей же весной, через три-четыре луны. Так что не лучше ли удержать пусть и не родовые, но богатые территории, нежели скудные, хоть и привычные? Пока вождь с приближенными раздумывал о будущем племени, пришла пора празднества, о чем за четверть луны до заветного дня торжественно возвестил шаман.
К этому вожделенному событию Лицуро готовился трое суток, добывая дичь и расшивая свои одежды звериными клыками, когтями и нарядными меховыми накладками из благородной пушнины. Конечно, его праздничное облачение не сравнится с одеяниями состоятельных воинов, но хороший охотник должен уметь продемонстрировать плоды своего искусства. Не каждый способен в одиночку добыть сохатого или вепря стрелой и копьем с костяным наконечником! Медное оружие ценится дорого и доступно не всем. Да и кого обрадует перспектива потерять столь ценную стрелу, застрявшую в толстой шкуре матерого зверя, который без труда ушел от погони, потому что рана его оказалась пустяковой? Нет, Лицуро, конечно, не воин, охота дается ему много лучше поединка, но ему есть чем похвастать перед племенем, всё стойбище знает о его способности выслеживать даже самую пугливую и чуткую дичь.
Празднество началось ровно в полдень, к тому моменту количество чумов в стойбище увеличилось более чем вдвое. Желающие посетить торжество собрались со всех окрестных земель, едва ли не от каждого племени пришли представители. С самого утра, когда Лицуро увидел обилие гостей, его сердце наполнилось грустью. Племя Винпань, пожалуй, самое маленькое из всех детей Великого Дракона, проживающих по эту сторону Могучей Реки, и их празднества никогда не были никому интересны, пока в стойбище не выросли два знаменитых на всю округу человека: красавица Чиука и великий воин Хэсуда. С недавних пор торжества, проводимые престарелым шаманом для трех сотен человек, стали собирать множество пришлых гостей: одни желали померяться силами с Хэсудой, другие претендовали на Чиуку, третьи приходили посмотреть на успехи тех и других, попутно принося товары для обмена.
Вот и сегодня вокруг ещё не зажженного ритуального костра в ожидании начала голосила разношерстная толпа количеством не менее шести-семи сотен человек. Сколькие из них преподнесут прекрасной Чиуке свадебные дары, можно только догадываться. Поговаривают, что её отец дважды пытался втайне договориться с вождем о женитьбе Чиуки и Хэсудо, тем более что вождь обещал осыпать его дарами, но сама Чиука неожиданно проявила упорство и отказалась выполнять волю отца. Её непослушание было поддержано женщинами семьи, коих только взрослых имелось полтора десятка, которые настаивали на том, чтобы ритуал соединения в брачный союз мужа и жены был соблюден строжайше, как того требует Великий Дракон. Впрочем, каждый понимал, что от этого всем будет только лучше: Чиука будто бы имеет возможность выбрать, семья сможет получить множество богатых даров, вождь тоже внакладе не останется, ему с этих даров достанется немалая часть в виде обязательных поборов. И даже Лицуро доволен, ведь у него есть хотя бы призрачный шанс попытать счастья.
Едва солнце установилось в зените, шаман явился к костру и громкими возгласами известил всех о начале торжества. Он исполнил вокруг сложенного кострища танец с бубном, призывая к будущему костру и ко всем, кто собрался вокруг него, милость Великого Небесного Желтого Дракона, после чего зажег костер и пал перед ним ниц. Все, как один, не сводили с него напряженных взоров, ожидая вестей от величайшего божества. Шаман лежал неподвижно довольно долго, и повисшая над стойбищем тишина стала звенящей от возросшего напряжения. Наконец Великий Дракон ответил своему служителю. Шаман вскочил и возопил, сообщая о том, что верховное божество благоволит празднеству и желает получить щедрые дары. Собравшиеся разразились криками счастья, и подле священного костра начались ритуальные танцы. Гости торжества и семьи племени, разбившись на группы, возносили хвалу Великому Дракону, изображая в танце свою жизнь в быту, на охоте и в сражении, и бросали в вознесшееся высоко в небо пламя жертвоприношения.
Одиночке Лицуро не было места в лоне других семей, и он издали тихо наблюдал за грациозно изгибающейся в танце Чиукой. Стоя в толпе стариков и малых детей, не принимающих участия в ритуале, охотник видел многие десятки взглядов, направленных на танцующую красавицу, и грустил всё сильнее. Но, что бы ни произошло, сегодня он исполнит свою дерзкую мечту, и заколка юной ворожеи Белых Великанов, горячим угольком пылающая у самого сердца, придавала ему решимости. Наконец время танцев истекло, и шаман объявил о начале пиршества. Каждый достал свою пищу и опустился на ритуальные шкуры, принимаясь за еду. Время от времени то один, то другой пирующий выкрикивал хвалу Великому Дракону, и остальные многоголосым воплем подхватывали его почин. Лицуро сидел на самом краю собрания празднующих и разглядывал людское море. Хэсуда и ещё не меньше трех десятков воинов, в основном пришлых, не притронулись к пище. Значит, они собираются принять участие в поединках во славу верховного дракона и не желают обременять себя переполненным желудком.
