Гули (ЛП) - Ли Эдвард

Затем Курт нанес сильный удар локтем себе за спину и почувствовал, как под ударом прогнулись кости. Он рывком высвободился, повернулся и ударил Фитцуотера кулаком по перекошенной голове. Что-то хрустнуло, как яблоки, на которые наступают. Один глаз Фитцуотера лопнул, как нарыв.

- Я надеру тебе задницу, ты, мертвый кусок дерьма, - сказал Курт.

Он повалил существо на пол кулаками, а затем яростно пинал, пока раздувшееся от газов тело не раскололось и на ковер не выплеснулось множество личинок и гнилостных помоев.

Курт в изнеможении откинулся на стену. Он наблюдал, как тело Фитцуотера оседает там, где оно лежало. Голова его болталась, руки и ноги были расплющены. Вскоре оно полностью погрузилось в себя, как проколотая надувная кукла.

С перекошенным от отвращения лицом Курт спустился по лестнице. Он задержал дыхание, переступая через груду останков Сваггерта. Он прямо-таки видел, как от груды поднимается вонь, словно волны жара от раскаленного асфальта.

"Это всего лишь сон", - подумал он во сне.

Он рассмеялся и пошел в кабинет. Рубашка у него была вся в крови, в ушах звенело от боли, и он все еще чувствовал склепный запах. Но он победил, он победил тварей. По крайней мере, до следующего кошмара.

Мягкий свет в кабинете успокаивал его, заставляя чувствовать себя как дома. Он открыл окно и высунулся наружу. Наконец-то свежий воздух - он вдохнул его полной грудью, с благодарностью. Зловещий туман, конечно, рассеялся, как и глициния. Тишина и здравомыслие вернулись в дом. Он выглянул в спокойную, просторную черноту, которая казалась неправильной после всего, что ему пришлось пережить. Бестолковость снов всегда приводила его в замешательство. Он улыбнулся и подумал о приятных вещах.

В этот момент окно обрушилось на него, как гильотина.

Его плечи и голова оказались в ловушке снаружи; он был прижат к подоконнику. В считанные секунды поднялся туман - стекло сильнее прижалось к его спине. Он не мог пошевелиться. Он не мог освободиться.

И он не мог отвести взгляда от покрытого пятнами плоти скелета Донны Фитцуотер, который, прихрамывая, торопливо приближался к нему из тумана.

Ее костлявая рука метнулась вперед. Костяные пальцы вцепились ему в глаза, и его крик унесся прочь, в густую, безветренную ночь.

* * *

Курт проснулся от сильного головокружения. Диван показался ему тесным, как гроб. Неужели у него сдали нервы? Сон вымотал его до предела, и ему казалось, что из его головы вынули лопату.

Ему нужен был свет. Он включил лампу, ту самую лампу в логове своей мечты, и комната погрузилась в пугающие тени. Его импровизированная кровать была в беспорядке, подушка смятая, простыни смяты; без сомнения, во время кошмара он метался и ворочался, как слепой, которого секут.

Он закурил сигарету и прошелся по комнате с взъерошенными волосами. Он натянул трусы, как будто кто-то мог за ним подглядывать, затем накинул халат. Когда он заметил, что окно открыто, он бросился к нему и захлопнул его.

Означал ли этот сон что-нибудь? Возможно, его подсознание пыталось донести до него что-то, внушить ему какую-то идею. Это было нетрудно понять. Некоторые считали, что сны функционируют тематически - люди, предметы и события на самом деле являются символами, которые служат для передачи чего-то абстрактного и психологического. В таком случае, какая-то скрытая часть его самого чувствовала ответственность за Сваггерта и Фитцуотеров.

Другие верили в сны как в средство предзнаменования, каждое из которых представляло собой цепочку образов, предупреждающих сновидца о надвигающейся опасности.

"Чушь".

Сигарета имела прогорклый привкус, усугублявший для него слишком знакомую остроту сна курильщика. Он затушил ее и через несколько мгновений закурил новую, сам того не замечая.

Поскольку обещание еще немного поспать становилось все более и более ложным, он вспомнил, что произошло в "Сквидде МакГаффи" этим вечером. Поведение Глена там было явно странным, но Курт вынужден был признать, что в последнее время он стал замечать за Гленом некоторые странности. Нэнси Уиллард, конечно же, была той девушкой, которую Глен имел в виду - и отказался назвать ее имя - в их разговоре в "МакГаффи". И, конечно, он не рассказал Курту, что сказала Нэнси, просто сказал, что это было "что-то безумное", "что-то невозможное". После этого Глен с отсутствующим видом погрузился в раздумья. Возможно, это было из-за алкоголя - Глен выпил немало, - но Курт почувствовал более сложную подоплеку. Все, что он знал, это то, что что-то взволновало Глена почти до паники, и что ему вдруг захотелось не говорить об этом. Вместо этого Глен допил свое пиво и ушел, пробормотав, что собирается пойти домой, вырубиться и начать все сначала завтра.

Курт прождал в "МакГаффи" еще час. Нэнси Уиллард так и не появилась.

Он сел и тут же вскочил, услышав стук в дверь. Было около 04:00 утра. Дверь со скрипом приоткрылась на несколько дюймов; Вики с опаской заглянула внутрь.

- Я увидела, что твоя дверь приоткрыта, - сказала она, - и горит свет.

Курт с облегчением откинулся на спинку стула.

- Заходи. Мне нужна компания.

- Я не могла уснуть, - сказала она, входя. На ней был блестящий халат лавандового оттенка с карманом в цветочек на бедре. - Знаешь, мне все время снились по-настоящему страшные сны. Из-за которых боишься снова заснуть.

- Ну, не расстраивайся, - сказал Курт. - Кошмары, похоже, в наши дни стали заразными. Тот, который только что приснился мне, мог бы стать отличным сценарием для "Баек из склепа".

Она опустила глаза в пол, словно сожалея о чем-то.

- Мне приснилось, что с Ленни случилось что-то плохое, - сказала она, теребя бахрому своего кармана. - По крайней мере, я думаю, что это был Ленни, потому что Джоанна тоже была во сне, и...

- Забудь об этом, - оборвал его Курт. Ему не нравилось видеть ее расстроенной; в ее жизни и без того было много всего. - Это полная чушь - все эти разговоры о том, что сны отражают нашу внутреннюю сущность. Господи, если бы это было правдой, я бы уже был в психушке.

- Наверное, я просто переживаю из-за того, что случилось с моей жизнью с ним. Иногда я думаю, что это моя вина, я не та женщина, которая ему подходит. Не нужно было вообще нам быть вместе.

- Чушь собачья, - сказал Курт. - Ты в тысячу раз та самая женщина, самая лучшая, но которую он никогда не заслуживал, черт возьми... - он оборвал себя.

Он снова вмешивался.

- О, Курт, - сказала она легкомысленным, певучим голосом, - ты всегда так поддерживаешь меня. Может быть, мне следовало выйти замуж за тебя.

- Ну, я точно не выкручивал тебе руки, чтобы ты вышла за Ленни.

Резкость его ответа, казалось, позабавила ее. Она играла с ним? Знала ли она, как сильно он к ней относится? Возможно, и нет, женщины часто бывают такими глупыми. Или, возможно, ей просто было все равно.

Она подошла к окну, растрепанная, в ночной рубашке, сонная и выбитая из колеи сновидениями, как и он сам. Он чувствовал, что она притягивает его; так было всегда. Ее красота растекалась по нему, как жидкость. Ее волосы были растрепаны, ночная рубашка измята, но она была хорошенькой даже в таком виде. Он улыбнулся про себя, жалея, что не может поцеловать ее, и гадая, что бы она сделала, если бы он это сделал.

Совершенно неожиданно она открыла окно и высунула голову наружу. Курт вжался в сиденье, все еще охваченный воспоминаниями о своем сне - ему хотелось оттолкнуть ее. Она что-то видела?

"Заткнись, - прикрикнул он на себя. - Не будь ослом".

Но он не удержался и спросил:

- А на улице, случайно, не туман?

- Нет, там прекрасно. Кристально ясно и так тихо. Ты можешь разглядеть каждую звездочку.

Ее голос затихающим эхом унесся прочь. Внезапно размеры, казалось, расширились, комната вытянулась на сотню футов в длину, и в конце ее она казалась крошечной. Он представил, как проходит через всю комнату, повинуясь незнакомому, но на удивление понятному импульсу. Она поворачивалась, чувствуя его приближение, с мягкой и понимающей улыбкой на губах. Их взгляды встречались, и они обнимались в порыве отчаянного счастья. Его пальцы скользили по ее волосам и плечам, соединяя их прикосновениями. Они пройдут через промежуток вневременного признания, где чувства превосходят слова, а любовь превращает все недостатки мира в песчинки.