Кэрри Гринберг - Лунные капли во флаконе
Тогда Амелия достает из кармана припасенный кусок свежего мяса, и с торжествующей улыбкой швыряет его пантере. Та хватает угощение на лету, но в следующий миг в негодовании отшвыривает его прочь, с горящими глазами устремляясь вперед, к более лакомой добыче. Но ее точный бросок не достигает цели - девушка уворачивается, и устрашающие белоснежные клыки щелкают, ухватывая лишь клок яркого шлейфа, который завивается вокруг фигуры Амелии сверкающим ярким вихрем.
Пантера снова бросается на преследуемую ей укротительницу, но следующий удар кнута приходится ей прямо между янтарных глаз, она взвизгивает, как раненая кошка, и отпрыгивает назад. Амелия, глядя ей прямо в глаза, медленно наступает, угрожающе подняв кнут так, чтобы у той не оставалось ни малейших сомнений в серьезности намерений девушки. Пантера пятится, и, наконец, садится, вся сжимаясь, как пружина, для очередного прыжка. Амелия готовится в очередной раз укротить хищницу, но та вдруг прыгает высоко вверх. Ее гибкое тело перетекает, как ртуть, прямо в воздухе превращаясь обратно в женскую фигуру в алой амазонке. Элинор выбрасывает вверх обе руки, хватаясь за тонкую, почти невидимую перекладину, которая в мгновение ока уносит ее вверх, в темноту. Она исчезает, растворяясь под самым куполом, откуда напоследок доносится только легкий смешок.
Амелия остается на арене одна, и на нее обрушивается шквал аплодисментов. Она поднимает руки, торжествующе смеясь от радости, и кланяется, кланяется, благодарная своим невидимым зрителям. Она победила! Ее победа безоговорочна, и никто никогда не посмеет оспаривать ее! От исчезновения этой женщины ее охватывает блаженство, и она испытывает столь необычайный прилив сил, что, кажется, способна в этот миг сделать все, что угодно. Она, Амелия Черрингтон, одержала верх!
***
Ричард поставил на место "Экономическую теорию" Рикардо и перешел к следующей полке в поисках чего-нибудь более развлекательного. Мистер Черрингтон разрешил ему неограниченно пользоваться собственной библиотекой, вот только труды по экономике и философии, которые занимали несколько полок (еще на нескольких размещались книги по банковскому делу и бухгалтерии), навевали невыносимую скуку.
Дверь позади него скрипнула, и молодой человек обернулся.
- Мистер Харви! - тихо позвала его Амелия с порога, пугливо оглядываясь по сторонам.
- Моя дорогая Амелия, - улыбнулся он и сделал шаг ей навстречу. Девушка все также стояла в дверях, вцепившись в дверную ручку и с мольбой в глазах глядя на него. - Проходите же, я давно жду вас!
- Я не могу, отец запрещает мне заходить в его кабинет, но мне надо срочно поговорить с вами. Это очень важно!
Несложно было поверить, что это действительно важно: девушка выглядела весьма встревоженной, какой Ричард никогда не видел ее, ведь в последние дни она постоянно пребывала в хорошем настроении и казалась вполне умиротворенной. Нынешняя же Амелия то и дело кусала губы и сжимала дверную ручку так сильно, что та грозила сломаться.
- Но мистера Черрингтона здесь нет, и не будет еще долго, - успокоил ее Ричард. - Он в Лондоне, так что кабинет в полном нашем распоряжении. В эти кресла я, признаться, влюбился!
Амелия нерешительно смотрела на него, одновременно желая что-то сказать и сохранить молчание. Наконец Ричард подошел к ней, аккуратно взял под руку и провел в комнату, хотя она и продолжала лепетать что-то о том, что отец строго накажет ее, если узнает.
- О чем же вы хотели со мной поговорить? - спросил Ричард и притянул к себе девушку, проводя рукой по ее волосам и шее.
Амелия дернулась в сторону и посмотрела на него в таком неописуемом ужасе, что ему ничего не оставалось, как сделать шаг назад и шутливо поднять руки в знак капитуляции.
- Мистер Харви, простите, но я... - она в смущении отступила. - Я не ожидала...
- Вот как? Я же полагал иное.
Ее испуганные глаза, из которых вот-вот готовы были политься слезы, заставил Ричарда раскаяться в холодном тоне и, возможно, не слишком галантном поведении.
- Как пожелаете, мисс Черрингтон.
- Я потом все объясню вам, обещаю! - поспешила ответить девушка, нервно комкая край платья.
Амелия вновь огляделась, как если бы мистер Черрингтон незаметно нагрянул и теперь готовился выскочить из-за угла, и зашептала:
- Ради Бога, пообещайте меня выслушать! Это вопрос жизни и смерти - я уверена, что всем нам: и вам, и в первую очередь мне, угрожает страшная опасность. Вы имеете полное право мне не верить, но я говорю правду. И, боюсь, у меня мало времени...
Она вдруг покачнулась и приложила руку ко лбу, словно в приступе головокружения, и Ричард поспешил усадить ее в кресло, сам же остался стоять.
- Вы уверены, что с вами все в порядке? Вы сегодня сама не своя!
- Нет-нет, со мной все в порядке - наконец-то! Все прошлые дни я была как будто в тумане, но теперь я могу говорить с вами со всей откровенностью.
- Мне не терпится узнать, что вы хотите сказать, - закивал Ричард.
Амелия вновь замолчала, затравленно глядя куда-то в сторону. Она собиралась с мыслями целую вечность, и молодой человек в нетерпении сделал несколько шагов перед ее креслом.
- Все повторяется, - прошептала она. - Все это уже случалось прежде. Я рассказала ему правду, и он умер.
- Что вы имеете в виду? Кто умер?
- Сэмьюэл! - вдруг выкрикнула она и тут же закрыла себе рот рукой. - Он... Он узнал обо всем, что творится в этом доме, и в этом только моя вина.
- Вы говорите о вашем соседе, Сэмьюэле Адамсе? Насколько я знаю, он упал с лошади.
- Нет!
Амелия вскочила с кресла и схватила его за руки - и тут же, испугавшись своего порыва, разжала ладони. Только сейчас Ричард заметил глубокие борозды ногтей на внутренней стороне ладоней: девушка сжимала их так сильно, что на них проступила кровь, но она не обращала на это внимания.
- Его убила Элинор Вудворт, - проговорила она внезапно спокойным голосом. - Вернее, ее призрак. Я заклинаю вас, уезжайте отсюда, если не хотите пасть следующей ее жертвой! Однажды я уже победила ее, но кто знает, когда она вернется, и насколько сильной будет тогда. Но... вы мне не верите?
Не то, чтобы Ричард ей не верил - у него не было ни малейших оснований не доверять своей будущей невесте, однако было бы верным сказать, что он едва ли что-то понял из ее путаной речи. Больше всего ему хотелось обнять девушку, уткнуться носом в ее волосы и успокоить, как маленького ребенка, которому приснился кошмарный сон. И поцеловать - уже, конечно, не как ребенка, а как тогда, у ручья, и получить такой же страстный поцелуй в ответ.
