Виктор Гламаздин - Одна против зомби
— Подонки! — взорвался зал. — Еще какие подонки! Вешать таких надо на Останкинской башне! На колбасный фарш пустить уродов!
— И что?! — крикнул Леонтович. — Неужели мы такие слизняки, что дадим этим козлам выбросить на помойку наше процветание, здоровье, уверенность в завтрашнем дне и уважение окружающих?
— Нет! — дружно выдохнул зал.
И Леонтович понял — публика у него в кармане.
Но на всякий случай Леонтович говорил еще час. Не просто озвучивал мысли, а еще и махал руками, изображал сумоиста, удавленника и поднимающегося по эвкалипту мишку-коалу, взвивался в двойном тулупе и бился головой об пол.
Наконец Леонтович стал уставать и перешел к завершающей части выступления. Слегка охрипшим от воплей голосом он сказал:
— Слава «ИNФЕRNО»!
— Героям слава! — откликнулся беснующийся зал. — Смерть врагам!
— Мы лучше умрем от трудового энтузиазма на рабочем месте, чем позволим врагу топтать святые для каждого из нас коридоры корпорации! — изрек Леонтович. — Вставайте на смертный бой, коллеги! Пусть подлые конкуренты несутся на нас всей толпой! Но им не напугать нас!
3Раздухарившись, Леонтович сорвал с себя галстук и, размахивая им, начал танцевать гопак, распевая гимн «ИNФЕRNО»:
— Однажды в студеную зимнюю пору
Иван Адыгеич «ИNФЕRNО» создал.
На труд и на подвиг во имя народа
Он нас отовсюду созвал.
«Созванный отовсюду» люд вскочил на ноги и дружно с воодушевлением подтянул припев:
— Бо-о-же, «ИNФЕRNО» храни! Сильный и славный,
Мудрость коллег сохранивший вполне
Вла-а-а-ствуй на рынках, коллектив популярный!
Властвуй на рынках на славу стране!
Леонтович, поаплодировал публике и продолжил пение:
— Смотри, поднимается медленно в гору
«ИNФЕRNО», тянущая нас на Олимп.
«ИNФЕRNО» — надежда родного народа.
Ее он на-ве-е-е-ки бла-го-сло-вил!
И снова народ дружно откликнулся припевом на куплет Леонтовича:
— Бо-о-же, «ИNФЕRNО» храни! Сильный и славный,
Мудрость коллег сохранивший вполне
Вла-а-а-ствуй на рынках, коллектив популярный!
Властвуй на рынках на славу стране!
Чувствуя, что эмоциональная волна достигла предельной высоты, Леонтович заорал:
— Победа будет за нами! Ибо мы лидеры мирового масштаба, а не какая-то там лузерная гопота из сетевого маркетинга! Мы не пидиры — мы лидеры!
— Мы не пидиры! Мы лидеры! — подхватил зал. — Мы лидеры! Мы не пидиры!
4Публика сорвались со своих мест и шумливой ватагой двинулась к сцене. Подбежав к ней, люди воздели к Леонтовичу руки, и продолжили скандировать:
— Мы лидеры! Мы не пидиры! Мы лидеры! Мы не пидиры!
И лишь один визгливый голос выделялся из общей массы:
— Порвем всех, как Тузик грелку! — вопила Старикова. — Под шконку загоним! Опустим ниже плинтуса!
Разгоряченный танцем и проповедью Леонтович бросил в зрительный зал галстук и немедля рыбкой сиганул вслед за ним.
Сотрудники поймали Леонтовича и стали качать его на руках, ликуя от… пока что еще непонятно чего.
Качаемый Леонтович изловчился и достал из кармана несколько упаковок «Новой мере». И заорал, размахивая ими:
— Мы ждали его всю жизнь! Мы мечтали найти средство, чтобы трудится, не уставая и не отдыхая!
— Порвем всех, как Тузик грелку! — откликнулась Старикова.
— Мы искали-искали, искали-искали и наконец-то нашли! — продолжил Леонтович. — Мы-ы-ы его нашли! Мы его-о-о нашли! Мы его нашли-и-и-и-и!
— Порвем всех, как Тузик грелку! — не унималась Старикова.
Леонтович бросил на нее осуждающий взгляд и закричал:
— С «Новой эры» начинается новая эра для нашей корпорации! Господин профессор, Ваш выход!
Глава 5. Пятое правило академика Гельмгольца
На сцену тут же выскочил врач — старичок в медицинском халате и с указкой в руке. Он гоголем прошелся перед сидящими в зале людьми. Сбацал чечетку. Подтянул к груди сползшие после танца брюки. И, не поздоровавшись и не представившись публике, тут же начал ее окучивать:
— Господа, пациенты! Рушатся империи, меняется мода, чудовищные эпидемии выкашивают страны и народы, человечество уходит все дальше в космос, наука прогрессирует и разрушает все, что еще вчера казалось нам незыблемым и истинным.
Врач подпрыгнул и сел на шпагат.
Разинув от избытка чувств рты, сотрудники, не моргая, смотрели на врача широко раскрытыми глазами. Уж очень поразили их воображение пантомима медика и масштабность упоминаемых им исторических процессов.
Врач вскочил на ноги. Оглядел зал. И, оставшись довольным произведенным на публику впечатлением, продолжил «жечь глаголом» сердца работников похоронной отрасли:
— И только одно пребывает вовеки! Это — процедура введения анальной свечи! Дабы не навредить организму, следует соблюдать пять правил академика Гельмгольца. Вы их знаете?
Врач обвел вопросительным взглядом обитателей первого ряда, где сидели руководители департаментов, Хорькофф, секретутка, вахтер и Мымра.
Все они дружно замотали головами и пожали плечами: мол, отстань, папаша, не ведаем мы ни о каких гельмгольцах, да и на фиг он вообще нам сдался?
— Ни фига не знаете! — укорил публику врач. — Невежды!
Публика стыдливо потупилась. Спорить с научным светилом никто не рискнул.
И лишь Старикова не стала молчать, крикнула:
— Порвем, как Тузик грелку!
Врач вздрогнул и бросил опасливый взгляд в ту сторону, откуда раздался сей дикий вопль.
— Правило первое: перед введением свечи ее конец нужно смазать вазелином. Правило второе: надо… — врач сделал паузу, во время которой наклонился и легонько похлопал себя указкой по заднице указкой, — …надо немного наклониться и расслабить ягодицы.
Сотрудники начали смущенно переглядываться и хихикать.
— Правило третье: медленно… подчеркиваю, медленно ввести свечу, — зловещим голосом провинциального трагика произнес врач.
Сотрудники перестали хихикать и стали взволнованно перешептываться.
И лишь Старикова не потеряла присутствие духа:
— Порвем, как Тузик грелку!
Медицинское светило поежилось от этого крика, но на провокацию не поддалось. Врач махнул указкой в сторону стоящих на сцене стендов кратко и поинтересовался:
— Надеюсь, все уже успели досконально изучить сие наглядное пособие?
