Роберт МакКаммон - Жизнь мальчишки. Том 2.
— Обожди минутку.
Сказав это, мисс Френч повернулась к окошку, прорезанному в стене между кафе и кухней. Я увидел, как живот мистера Моултри перевалил через стойку, когда он до предела перевесился вперед, чтобы взглянуть на ноги мисс Френч.
— Юджин! — позвала она. — Тут кое-кто хочет поговорить с тобой! — Кто? — услышал я ответный крик.
— Кто? — спросила меня мисс Френч, повернувшись обратно. Мисс Френч не вращалась в одних со мной кругах, да и я был в “Яркой звезде” слишком редким гостем, чтобы меня тут узнавали в лицо.
— Кори Мэкинсон.
— А, так ты паренек Тома? — весело удивилась она, и я утвердительно кивнул в ответ. — Это сын Тома Мэкинсона! — крикнула она мистеру Осборну.
Мой отец, как и “Бич Бойз”, в свое время успел потусоваться. Я почувствовал на себе пристальный взгляд мистера Моултри. С шумом отхлебнув кофе, он чмокнул, стараясь привлечь мое внимание, но я даже и ухом не повел.
Из вращавшейся двери в кухню появился мистер Осборн. На нем были белая майка, белый фартук и поварской колпак. Он шел, на ходу вытирая руки полотенцем.
— Здорово, приятель, — приветствовал он меня. — Что привело тебя в наши края?
Мистер Моултри весь подался вперед: и уши, и пузо.
— Может быть, мы присядем за столик? — спросил я мистера Осборна. — Вот туда, как вы считаете?
Я кивнул головой в сторону одного из самых дальних от стойки столиков.
— Можно и присесть. Давай веди, герой. Когда мы наконец уселись, я, подчеркнуто повернувшись спиной к мистеру Моултри, сказал:
— Я был в доме мисс Гласс в тот вечер, когда вы привели свою дочь Винифред на урок.
— Да, я тебя там видел.
— Тогда, наверное, вы запомнили и попугая. Помните, вы говорили, что он ругается по-немецки?
— Да, то, что он болтал, звучало как немецкая речь — насколько я понимаю по-немецки. А я понимаю вполне прилично.
— А вы не помните, что именно говорил попугай? Меня интересует, что он говорил, кроме ругательств.
Мистер Осборн откинулся на спинку своего стула.
Склонив голову, он задумчиво посмотрел в окно, при этом его рука с вытатуированными буквами “В”, “О”, “Й”, “Н”, “А” на пальцах вертела вилку из столового набора.
— А для чего тебе нужно все это знать, могу я спросить? — осведомился у меня он наконец.
— Ни для чего особенного, — легкомысленно пожал я плечами. — Мне просто стало любопытно, и все.
— Значит, тебе просто стало любопытно? Мистер Осборн быстро улыбнулся.
— И ты решил взять и прийти сюда для того, чтобы спросить, что там такое наболтал попугай?
— Именно так, сэр.
— Но это случилось почти три недели назад. Почему ты не заглянул ко мне и не спросил раньше?
— Дело в том.., дело в том, что у меня не было времени. Все это было чистой правдой, я хотел зайти к мистеру Осборну и расспросить его, но последние события — сбежавший динозавр из Затерянного Мира и то, что мой отец потерял работу, — действительно отняли у меня время, у меня просто руки не доходили. Были дела поважнее.
— Сейчас я уже не могу в точности вспомнить, что именно говорил попугай, за исключением, конечно, соленых словечек, которые я тебе, само собой, без разрешения Тома не скажу.
— Так мой отец заходит к вам? Я и не знал.
— Иногда бывает. Последний раз он заходил, чтобы написать заявление для приема на работу.
— Вот как? — удивился я. — Я и не знал, что мой отец умеет готовить.
— Мыть посуду, — поправил мистер Осборн, внимательно меня разглядывая. Я не был уверен, но, кажется, я вздрогнул. — У нас в кафе приемом на работу заведует миссис Хакаби. Она тут установила просто казарменные порядки.
Я кивнул в ответ, стараясь не встречаться с внимательным взглядом мистера Осборна.
— Так вот, попугай, — заговорил он снова, и глаза его заулыбались. — Попугай цвета морской волны сестрички Гласс Голубой. Ругается похлеще любого моряка. Но чему тут удивляться, верно? Послушав сестричек, всякое может взбрести в голову?
— Не думаю, по это она научила его ругательствам. Я и не знал, что взрослые тоже кличут сестер Гласс Голубая и Зеленая.
— Так для чего тебе понадобилась болтовня этого несчастного попугая, Кори? Могу я наконец узнать?
— Просто дело в том, что я хочу стать писателем, — объяснил я, сам удивляясь своей находчивости. — И меня интересуют всякие любопытные вещи.
— Писателем? Собираешься писать романы и все такое?
— В точности так, сэр.
— Сдается мне, что трудновато тебе будет заработать этим кусок хлеба.
Мистер Осборн поставил локти на стол.
— Так о чем же ты решил написать? Это будет детектив, верно я понимаю?
— Да, сэр, — кивнул я, видя свет в конце тоннеля. — Да, сэр, конечно, я собираюсь написать детектив!
— А мисс Гласс Голубая? — поинтересовался повар. — Надеюсь, не о ней ты собираешься писать?
— Нет, — честно кивнул я. — Но в моей истории будет попугай. Который говорит по-немецки.
— Вот как? Что ж, это меняет дело. В твои годы я тоже мечтал о том, что, повзрослев, стану либо солдатом, либо полицейским-детективом. В одном моя мечта, можно сказать, сбылась. — С этими словами мистер Осборн взглянул на свои татуированные пальцы. — А детектив из меня вышел бы неплохой. Да и заработки у них получше, — проговорил он и тихо вздохнул. В его вздохе послышалась целая жизнь и, в частности, — уверенность в том, что судьба настоящего солдата в миллион тысяч раз отлична от того, что пытались изображать мы, разыгрывая в лесу сценки из “Главных сражений”.
— Вы помните, что говорил попугай, мистер Осборн? Что он говорил еще, кроме ругательств?
Мистер Осборн хмыкнул, но его улыбка посветлела, став еще дружелюбнее.
— У тебя упрямство и настойчивость терьера, приятель, так что в писательском ремесле, я думаю, ты преуспеешь. Это действительно для тебя так важно?
— Да, сэр. Мне необходимо это узнать. Мистер Осборн помолчал, о чем-то размышляя или вспоминая что-то.
— Болтовню этого попугая было тяжело разобрать, — наконец снова заговорил он. — В общем, нельзя было услышать почти ничего связного.
— Но я все-таки хотел бы узнать.
— Хорошо, писатель, тогда давай по порядку. Моя голова уже не с такой живостью возвращается в дням прожитым, как когда-то.
Мистер Осборн подался немного вперед.
— С миссис Хакаби столько наслушаешься ругани, что хватит на всю пенсию.
Оглянувшись, мистер Осборн убедился, что старшая официантка куда-то вышла, на кухню или в кладовку.
— Помнится, попугай болтал что-то о… — Мистер Осборн закрыл глаза, вспоминая. — “Кто еще знает? ” — вот что он говорил.
