KnigaRead.com/

Ричард Матесон - Я - Легенда

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ричард Матесон, "Я - Легенда" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Скотт облизал непослушным языком пересохшие губы и вспомнил о луже на полу. Пошарил вокруг себя — рука легла на кусочек сырого печенья. «Хочется пить, где уж тут есть всухомятку», — решил он и убрал руку от печенья.

По непонятной причине зловещее скрябанье паука мало его беспокоило. Скотт чувствовал, что нервный кризис миновал, дурные эмоции оставили его, уступив место ощущению покоя. Даже воспоминание не могло причинить боль, даже воспоминание о том месяце, когда антитоксин наконец был найден и трижды введен ему, но безрезультатно. Все прошлые страдания как бы ушли в тень перед тем мучением, которое причиняли ему невероятная болезнь и связанные с ней унижения.

«Я подожду, — говорил он себе, — когда паук уйдет, и прогуляюсь по темной прохладе, заберусь на скалу, а затем… Да, я сделаю это. Дождусь, когда паук уйдет, поднимусь на скалу, подойду к самому краю и… И тогда наконец все закончится».

Скотт тяжело, не шевелясь, спал. Ему снилось, как он и Лу идут под сентябрьским дождем и он говорит ей:

— Мне приснился страшный сон, мне снилось, что я стал крошечным, с булавку.

А она улыбается, целует его в щеку и отвечает:

— Вечно тебе снятся всякие глупости.

Глава 11

Грохот разбудил Скотта. Его пальцы судорожно сжались, а глаза мгновенно распахнулись. В душе что-то екнуло и зависло. Взгляд был бессмысленным, лицо — бледным, с едва заметной напряженностью, рот в зарослях бороды превратился в одну линию. Внезапно Скотт все вспомнил, и трагические морщины осознанного напряжения побежали от бровей к уголкам глаз и вокруг рта. Упавшие веки погасили взгляд, руки безвольно вытянулись. И только клокочущее горло свидетельствовало о той боли, которая была вызвана этим грохотом. Через пять минут обогреватель, щелкнув, затих, и по погребу разлилась давящая тишина. Что-то проворчав, Скотт медленно сел. Боль в голове почти угасла и только изредка вспыхивала то тут, то там — тогда лицо его искажала гримаса. Горло еще саднило, тело было разбито и горело, но голова, слава Богу, уже почти не беспокоила. Потрогав лоб, он почувствовал, что жар спал. «Целительная сила сна», — подумал Скотт. Облизывая сухие губы, он сидел, слабо покачиваясь.

«Как я уснул? Что за сила заставила меня уснуть, когда я готов был умереть?»

Ползком Скотт добрался до края губки и свалился на пол. Боль пронзила ноги и утихла.

«О, если бы я мог поверить в то, что мой беспомощный сон имеет какую-то цель, что, возможно, меня остановила рука благого провидения». Но поверить в это он не мог. На самом деле это малодушие не пустило его к краю пропасти, наслав на него сон. И даже желая того, Скотт не мог назвать свое малодушие жаждой жизни. Ему не хотелось жить, он просто не хотел умирать.

Ему не удалось сразу поднять крышку коробки, которая, став слишком тяжелой, сообщила ему о том, что он только еще собирался выяснить с помощью линейки: за ночь он еще уменьшился и рост его стал две седьмые дюйма. Выползая наружу, Скотт ободрал бок об острый картонный край коробки. Крышка придавила колено — пришлось изогнуться и приподнять ее руками.

Выбравшись наконец, Скотт сидел на холодном цементе, ожидая, когда прекратится головокружение. В желудке было пусто, как в опорожненной бутылке. Он не стал измерять рост: не было смысла. Скотт медленно, не оглядываясь по сторонам, на подгибающихся ногах двигался к шлангу. Почему же он спал?

— Нипочему! — произнесли его потрескавшиеся от жара губы.

Было холодно. Тусклый, неприятный свет сочился сквозь стекла. Четырнадцатое марта. Еще один день. Пройдя полмили, Скотт залез на металлический край шланга и побрел по его темному тоннелю, прислушиваясь к эху собственных шаркающих шагов. Ноги путались в нитках арматуры, а края халата волочились и цепляясь за каждую неровность. Через десять минут петляющий темный лабиринт вывел его к воде, Скотт начал пить, наслаждаясь ее прохладой. Глотать было все еще больно, но он был благодарен воде за то, что она есть. Перед его мысленным взором вдруг промелькнуло видение: он выносит в сад такой же вот шланг, присоединяет его к крану и играет блестящей, искрящейся струей над газоном.

А сейчас он внутри такого же шланга — маленький, в пятую часть его диаметра — склоняется над водой и прихлебывает ее капельки из ладошек величиной с крупинку соли.

Видение ушло.

Скотт привык к своим размерам, они стали реальностью и больше не поражали его. Напившись, он двинулся по шлангу обратно, на ходу вытряхивая попавшую в сандалии воду.

«Марш вперед, — думал Скотт, — марш в… ничто. Март, четырнадцатое. Через неделю на остров придет весна. Я не увижу ее».

Выйдя из шланга, он подошел к коробке и остановился, опершись на нее, медленно обводя взглядом погреб.

«Ну, — размышлял он, — что дальше? Забраться под крышку, снова лечь и забыться в бессильном сне?» Покусывая нижнюю губу, Скотт посмотрел на скалу, которая уходила вверх, к пауку.

«Остерегается!» — злорадно подумал он.

Скотт стал ходить вокруг цементной приступки, выискивая кусочки печенья. Нашел один, грязный. И, отряхнув его, принялся задумчиво жевать на ходу. «Ну, что делать дальше? Идти спать или?..»

Скотт остановился и замер. В глазах его блеснул огонек, губы надулись.

«Что ж, у меня есть разум, и я его использую. Разве это не моя вселенная? Разве не я определил ее ценность? Разве не я осмыслил закономерности подвальной жизни — я, единственное здесь разумное существо?»

Здорово! Он запланировал самоубийство, но что-то остановило его!

«Называй это как хочешь — страхом, инстинктивным желанием выжить или припиши это высшей силе, охраняющей тебя».

Что бы там ни было, но так получилось, и он жил, его существование продолжалось. Он мог еще действовать, и последнее слово оставалось за ним.

«Браво, — пробормотал Скотт. — Ты можешь разыграть роль главного героя».

Туман в голове рассеялся, словно прохладный ветер прошел по иссушенной пустыне понятий. Эта абсурдная, нелогичная мысль расправила ему плечи, сделала его движения более уверенными. Он не замечал боли. И как будто в награду сразу за цементной приступкой нашелся большой обломок печенья. Скотт почистил его и съел. Вкус был ужасен, но это не имело значения, потому что это была пища.

Так что же он решил? Он знал, но боялся даже думать об этом. Не по своей воле, а под влиянием иной силы шел он к громадной картонной коробке, под топливный бак. Он знал, что это должно быть сделано, и знал, что сделает это или погибнет. Скотт остановился перед высящейся перед ним громадой коробки. Однажды, вспомнил он, ему удалось пробить в ней дырку ногой. Это случилось, когда разочарование и раздражение, овладевшие им, переросли в приступ злобной ярости. Странно, но такие приступы облегчали его существование и не раз спасали от смерти. Ведь разве не из картонки ему удалось перетащить два наперстка, один из которых он поставил под бак с водой, а второй под протекающий водогрей? Разве не в ней он нашел материал для халата? И нитку, с помощью которой залез на плетеный стол и добрался до печенья. Разве не в ней он сражался с пауком и с удивлением вдруг обнаружил в себе достаточно сил, чтобы дать отпор черной семиногой гадине. Да, и все это благодаря тому, что однажды, уже очень давно, воспламененный страшным, диким желанием, он пробил ногой дыру в картонке. Какой-то миг Скотт простоял в нерешительности, думая, что следует поискать булавку, которую он нашел в картонке, но потом потерял. Однако решил отказаться от этой затеи: бесплодные поиски обернулись бы потерей не только времени, но и бесценных, столь необходимых ему сил. Подпрыгнув, Скотт ухватился за край, подтянулся и через дырку влез в коробку. Это далось ему с трудом, и он понял, что еще труднее будет забираться на скалу, не говоря уже о борьбе… Нет. Он не позволит себе думать об этом. Если его что-то и остановит, то только страх перед пауком. И Скотт выбросил эти мысли из головы — теперь они копошились только глубоко в подсознании.

Скотт съехал с кучи тряпья к краю швейной коробки и упал внутрь. На миг его охватил панический ужас: а вдруг он не сможет выбраться оттуда? Скотт вспомнил о резиновой пробке с воткнутыми в нее иголками и булавками. Он подвинет ее к краю и непременно выберется. Найдя холодную иголку, он поднял ее. «Боже, — пробормотал Скотт. — Она же как гарпун, да еще из свинца». Иголка выскользнула из рук и со звоном упала. Скотт на минуту застыл, погруженный в печальные мысли: неужели опять неудача и он не сможет затащить иголку по гладкой скале?

«Все просто: возьми булавку», — подсказал рассудок. Скотт довольно зажмурился. «Конечно», — мысленно согласился он и принялся в темноте искать булавку. Но невоткнутой не было. Придется выдергивать какую-нибудь из резиновой пробки.

Но для начала необходимо опрокинуть эту пробку, а та в четыре раза выше его. Стиснув зубы, он напрягся и, к счастью, добился успеха. Затем, развернув пробку, выдернул булавку: «Да, получше, чем игла. Тяжеловата, но сойдет».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*