Юрий Козловский - Дети Ангелов
— Пап, а как мне быть с институтом? — неожиданно сменила тему Настя.
— Что значит — как быть?
— Вот смотри, — объяснила ему дочь. — Изучаем мы, к примеру, историю. Нам говорят — было так-то и так-то. Мы поверили. А тут мне объясняют, что было совсем иначе, и я верю этим людям, потому что они лично видели, как было. Мне надо спорить с преподавателем, доказывать, что он не прав? Или еще…
Но тут их философский диспут прервал приход Веры. Она вернулась с прогулки по предновогодней вечерней Москве румяная и довольная собой и покупками. Вера не сомневалась, что они с Настей прилетели сюда по вызову Сергея, чтобы вместе встретить в столице новый, двухтысячный год.
Уже улегшись в постель, Жуковский подумал, что насчет Фотиева Настя была права. Действительно, когда ему приходилось заглянуть в глаза Фотиева, его охватывало какое-то жутковатое чувство. Ни с Захаром, ни со старцем Даниилом подобного он не испытывал. В их глазах прочитывались бездонные глубины мудрости столетий, что вызывало невольное уважение, но в глазах главы ордена было нечто иное, недоступное пониманию, и это было не совсем приятно. И еще Сергей в очередной раз помечтал — как хорошо было бы остаться обычным человеком, но только без груза прошлых проблем. Как, впрочем, и нынешних.
Половину следующего дня Сергей вместе со Степаном посвятил уточнению плана атаки на олигарха, с учетом сделанных Настей поправок. О пробуждении дочери он решил пока никому не говорить, и ее саму предупредил, чтобы молчала. А разглядеть ее в ментальном плане было невозможно, потому что Настя могла укрываться не хуже отца. Сергей, нимало не мучаясь угрызениями совести, выдал Настины поправки за свои, и теперь они со Степаном, как два полководца, планировали, комбинировали, меняли дислокацию сил в предстоящей схватке. И чем дальше они заходили, тем отчетливее Сергей видел, что Настя была права. Как ни пытайся, а без ее помощи не обойтись.
Жуковский не знал, что ему делать. До решающей схватки оставалось всего несколько дней, было уже определено место, где на всякий случай укроется орден — станция метро «Новокузнецкая». И что теперь — отменить атаку? Позволить выродку разделаться с людьми, которые уже стали близки Сергею? Или все-таки принять помощь дочери, постаравшись максимально обеспечить ее безопасность?
Его сомнения разрешила сама Настя, причем самым радикальным способом. Она вихрем влетела в кабинет, где Сергей со Степаном ломали головы, пытаясь найти выход из положения, отстранила Бойцова от монитора компьютера, на котором схематически был изображен дом Роберта Сидорина со всеми огневыми точками и рубежами обороны, и, водя по нему курсором, стала излагать свои соображения. У Бойцова от удивления отвисла челюсть, и Сергею пришлось рассказать ему правду. Вторую половину дня они обсуждали меры по обеспечению Настиной безопасности. Жуковский поставил условие — или безопасность будет стопроцентной, или операция не состоится совсем. Тут уже пришлось поломать голову и самой девушке. В конце концов они сошлись на том, что Настю будут прикрывать собой пять человек из команды Бойцова, самых тренированных и сильных в ментальном и физическом плане. Степан тоже будет находиться рядом, уже не говоря о Жуковском.
К вечеру Бойцов доложил Фотиеву о переменах в плане и о пробуждении Насти. Иван Матвеевич выслушал его спокойно, не изменившись в лице, хотя внутри у него все кипело. В игре появился совершенно не учитываемый ранее фактор, и теперь нужно было вводить в свой замысел поправки. Фотиев понимал, что без Жуковского не обойтись, но эта семейка начинала действовать ему на нервы. Успокаивало лишь то, что скоро все это не будет иметь никакого значения.
15
С мэрией и управлением московского метрополитена все вопросы удалось решить на удивление быстро. Не пришлось даже давать взятки, что очень удивило Роберта, привыкшего к тому, что в этих кругах приходится оплачивать каждый шаг. Скорее всего, подумал он, чиновники в предчувствии предстоящих перемен стараются любым способом подчеркнуть свою незаменимость в глазах власти. А предложение, с которым вышел Сидорин, пришлось очень кстати. Если учесть еще, что нововведения не будут стоить городу ни копейки, то московские власти должны были носить Роберта на руках.
Предложение было такое — установить в метро аппаратуру сотовой связи, чтобы москвичи могли, даже находясь глубоко под землей, пользоваться благами цивилизации. До Нового года Роберт предполагал обеспечить связью несколько наиболее глубоких станций, а в январе покрыть сетью антенн весь метрополитен. Единственное условие, которое он ставил, беседуя с каждым из чиновников, — сохранение секретности. Москвичи должны были получить праздничный сюрприз, поэтому до завершения работ журналистам не должно было перепасть ни капли информации. Роберт даже пообещал чиновникам негласную, но весомую премию, которая будет выплачена при соблюдении этого условия.
Работы шли в авральном темпе, не прекращаясь ни днем, ни ночью. О том, что его противники что-то пронюхали и решили использовать метро в качестве убежища, Сидорин узнал только на днях от Карла Вайсмана. Где тот раздобыл такую информацию, Роберт не знал, да его это и не очень интересовало. А то, что эти придурки решили собраться всем скопом в одном месте, только облегчало задачу и позволяло гарантированно уничтожить их до последнего человека.
Двадцать восьмого декабря оборудование было установлено и готово к использованию, как по первому, так и по второму назначению, которое было для Роберта, конечно, основным. Но ввод его в эксплуатацию под предлогом окончательной наладки был отложен на тридцатое.
Чтобы дезориентировать и сбить с толку противника, Роберт вызвал к себе Скворцова и сообщил ему, что улетает встречать Новый год на альпийском курорте. Инструктируя помощника по текущим делам, Сидорин приказал подготовить на двадцать девятое его самолет. Он не сомневался, что уже сегодня про его отъезд из России будут знать все, до кого он хотел это донести.
Отправив Скворцова, Роберт подошел к окну. За ним начинало темнеть, но и без того видимость ограничивалась несколькими метрами из-за густого тумана и падающего снега. На западе Европы уже три дня бушевали шторма, заливая побережье, снося дороги и мосты и унося человеческие жизни. Сидорин видел в этом предзнаменование, весть о тяжелой поступи скорых изменений, последнюю преграду на пути которых он уберет уже через два дня.
Роберт вызвал начальника охраны и приказал, когда вернется Скворцов, задержать его и водворить в подвальную камеру. Порученное предателю дело было последним, больше он был не нужен.
