Готика плоти (ЛП) - Ли Эдвард

- Ну, считается, что они сексуально домогаются женщин и мужчин в бестелесном или субтелесном состоянии. Например, изнасилования Кэтлин, Адрианны и Карен. Что имело бы смысл.

- Не для меня. Кто они? Демоны?

- На самом деле, нет. Они значительно меньше демонов. Это скорее сущности, если следовать более старым источникам, которые могут быть надежными, а могут и нет. Адипозианцы - одни из многих таких сущностей. Они бездушны, но не бездуховны, если это не слишком сбивает с толку. Согласно Компендиумам Моракиса 1500-х годов, адипозианцы создаются в Аду из топленого жира, а затем оживляются заклинаниями. Предположительно. Они, так сказать, стражи, хранители.

- Чего?

- Адипозианцы конкретно? Они хранители определенных доменов или префектур в Аду. Домены, предположительно, предоставленные иерархическим сексуальным демонам.

- Как Беларий, - скорее сказал, чем спросил Уэстмор.

- Точно. Представьте себе мешки с застывшим жиром от бекона, приданные им человеческую форму. У них нет лиц, кроме ртов. У них есть языки. И у них есть гениталии. Они могут быть созданы как мужчины, так и женщины. Предположительно. Поскольку они бездушны, они могут легко переходить из физических границ Ада в наш мир как бестелесные существа. В Индексе демонографий Деньера от 1618 года утверждается, что секс с бестелесным адипозианцем - это опиумоподобный опыт. И любой, кого изнасилует физический адипозианец в Аду, испытает вечный оргазм. Предположительно.

- Предположительно, - сказал Уэстмор.

- Конечно. Кто может знать наверняка?

"Не я, это уж точно".

Но Уэстмор вспомнил еще одну странную ссылку из психиатрического отделения, хотя и здесь он ее тоже слышал.

- Что такое Рив? Я слышал, как вы использовали этот термин. Дверь или что-то в этом роде? Дверь в ад?

Казалось, Нивыск был задет этим вопросом.

- В каком-то смысле. В каждой религии и контррелигии есть что-то подобное. Христиане верят, что однажды Рив откроется в небе и через него пройдут все, чьи имена есть в Книге Жизни, - другими словами, те, кто достоин Рая. Древние египтяне верили, что сама смерть - это Рив, через который они попадут в загробную жизнь.

- А сатанисты?

- Некоторые верят, что порог в Ад можно открыть с помощью определенных обрядов, заклинаний и жертвенных жестов. Вероятно, именно это Хилдрет и думал, что он делает в ночь на третье апреля. Пытается открыть этот порог.

Уэстмор посмотрел на него.

- Вы...

- Верю ли я, что такие Ривы действительно существуют? - он посмотрел прямо в ответ. - Нет, конечно, нет... И да, конечно.

- Отлично.

Нивыск улыбнулся.

- Это основано на мифах и легендах, которые восходят к временам пещерного человека. Позже, когда человечество научилось оставлять записи о себе, эти мифы были записаны. Гримуары, компендиумы и больше оккультных томов, чем вы можете себе представить, - сразу после смерти Христа, в Средние века и даже в начале двадцатого века - эти источники являются ссылками на Ривы, порталы, двери в подземный мир и мистические секреты, необходимые для их открытия. По-моему? Вы хотите знать правду?

- Да, - сказал Уэстмор.

- Это в основном чушь собачья, мистер Уэстмор, - еще одна тонкая улыбка, пока Нивыск настраивал сенсорную панель. - В конечном счете вера - это Рив. Я верю во все, во что мне нужно верить. Я верю в Рай и Ад. А вы?

- Я не знаю.

Улыбка Нивыска исчезла.

- Я подозреваю, что вы будете, когда мы все здесь закончим.

Уэстмор работал в офисе бóльшую часть оставшегося дня, забыв даже спуститься поесть. Он едва ли видел кого-то еще из группы дольше нескольких минут. Когда он прошел мимо Карен в холле, она просто улыбнулась и кивнула, продолжая идти в каком-то скрытом расстройстве. Было очевидно, что она забыла - вероятно, потому что была слишком пьяна - об их поцелуе в предрассветный час и совместном сне прошлой ночью. Это было строго платонически, но возбуждающе в каком-то экзотическом смысле. Она встала с его кровати до того, как он проснулся, оставив на нем только запах своих волос.

В какой-то момент, глядя в окно, он заметил Кэтлин, идущую босиком к проему в деревьях, ведущему к кладбищу. На ней было только белое бикини и саронг. Она постояла у проема мгновение, волосы развевались на ветру, саронг разлетался во все стороны - затем внезапно повернулась и зашагала прочь почти рысью.

"Плохие воспоминания", - подумал Уэстмор.

Но это только напомнило ему, что он войдет в то же кладбище - сегодня ночью - с Клементсом.

Если он придет.

После нескольких часов ввода заметок он повозился с некоторыми поисками в интернете по числам и информации на полоске безопасной бумаги. Только слово "апогей" дало много результатов, но все они были бесконечными и бесполезно базовыми. Зная, что он не в своей лиге, он снова позвонил своему другу Тому, который неохотно согласился попробовать несколько более квалифицированных поисков.

Не находя себе покоя, он решил побродить. Сегодня вечером до полуночи ему придется найти потайную дверь, о которой упомянула странная спутница Клементса. Она рассказала ему, как туда попасть, в область, которую он уже видел.

"Вот как туда попасть", - подумал он, глядя на узкую занавеску цвета красного вина в углу кабинета, освещенную крошечными вмонтированными лампами.

Он прошел, войдя в сеть проходов шириной по плечи, освещенных крошечными вмонтированными лампами. Проходы, казалось, вели вокруг внешних стен особняка, зигзагом спускаясь через несколько таких же узких лестничных пролетов. В конце концов он оказался в роскошной, но тесной библиотеке.

"Вот она, по словам девушки..."

Дубовые книжные полки выстроились вдоль стены; он начал толкать и тянуть их. По пути он заметил самые странные названия на корешках книг, многие из которых казались необычайно старыми: "Поклонение гулям", "Земля безумств", "Предсказания" и многие другие.

- Странное место, - пробормотал Уэстмор.

В воздухе витало что-то приторное, но он не мог понять, что именно. Он чувствовал, что за ним наблюдают, но знал, что это просто атмосфера и паранойя. Затем в дальнем углу он заметил бледную занавеску, заглянул за нее и увидел тяжелую дверь с металлическими скобами.

"Вот и все", - знал он.

Достаточно просто. Каретные часы показывали ему, что было восемь вечера; у него было еще четыре часа. Он мог вернуться в офис, но его внезапно охватила усталость.

"Думаю, мне придется поспать", - понял он, чувствуя себя старым.

Но где? Не в его кабинке, не когда все вокруг ходят.

Прямо здесь.

Длинная скамья с плюшевой обивкой и латунными заклепками стояла под обрамленным холстом, который был совершенно черным. Этого должно было хватить. Уэстмор лег и тут же заснул.

Ему приснилось, что он не спит, но парализован, на той же мягкой скамье, на которой он лежал сейчас, в той же библиотеке. Вокруг него стояли фигуры, но он не мог повернуть голову, чтобы взглянуть. Ужас широко раскрыл его глаза; фигура перешагнула через скамейку - обнаженная фигура, он мог сказать - и...

"О, черт!"

...и села прямо ему на лицо. Жир свисал, его лицо сжималось им. Он знал, кто это, еще до того, как рука схватила его за волосы и скрутила их, и голос произнес очень тихо:

- Тебе не разрешено произносить его имя.

Поверх вала жира он мог видеть лицо Фэй Маллинз, опущенное вниз, с невозмутимым выражением.

- Теперь отдай ему дань уважения, помогая мне ртом. И сделай это правильно, или...

Щелк!

...ты встретишься с ним раньше, чем думаешь.

Она приставила пистолет к его голове и взвела курок. Уэстмор, беспомощный, сделал то, что ему пришлось, его язык скользнул вверх по изодранной плоти...

- Это хорошо, - похвалила она.

Ее широкие бедра ерзали в поисках лучшей опоры. Руки или что-то вроде рук стянули его штаны на скамейке, но он не мог видеть, кто или что это делал. Затем рот, который казался нечеловеческим. Что-то гораздо гуще и теплее слюны работало с этим действием.