Готика плоти (ЛП) - Ли Эдвард

Уэстмор задумался.

Он проскользнул обратно в свою кабинку и снова лег спать. Сначала он думал, что идея Нивыска с кабинками глупа, особенно в таком великолепном доме. Теперь, когда эта необъяснимая плотность давила на него, он должен был признать, что ему гораздо комфортнее спать в одной комнате с остальными.

Он продолжал дрейфовать сквозь завесы ярких, неприятных осколков сна, затем продолжал резко просыпаться. Беларий, ионные сигнатуры и инфракрасные силуэты. Голые женщины с черными перевернутыми крестами, пронзенными на сосках...

Когда он снова проснулся, он уставился, его сердце замедлилось.

Кто-то стоял в его кабинке, человеческий силуэт застыл.

Уэстмор смотрел еще несколько секунд в безмолвии, в страхе.

- Я не могу спать, - сказала Карен.

Весь этот страх вырвался из него со вздохом.

- Иди сюда, - сказал он.

Он скользнул на кровать, и она скользнула рядом с ним. Он даже не мог видеть, во что она была одета, но это не имело значения. Он наклонился к ней на несколько мгновений, обхватил ее щеку рукой, затем поцеловал ее. Их языки соприкоснулись, и они разделили дыхание...

Затем они уснули в объятиях друг друга.

Уэстмор спал без сновидений.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

- Уэстмор, верно?

Уэстмор стоял в растерянности у проема в стене с табличкой, на которой было написано:

ПОСЕТИТЕЛИ, ДЕРЖИТЕ ПОДАЛЬШЕ ВСЕ ОСТРЫЕ ПРЕДМЕТЫ. ЭТО ПСИХИАТРИЧЕСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ МАКСИМАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ.

- Да, я Уэстмор, - сказал он. - У меня нет записи, но мне сказали...

- Тихо.

Ему передали корзину, в которую он положил ключи, ручку и так далее.

- Кошелек тоже.

- Мой кошелек - это не то, что я бы назвал острым предметом.

- Здесь есть психи, которые с удовольствием завладеют вашим кошельком.

- Зачем?

- Кредитные карты.

Уэстмор не понял.

- Как кто-то в запертом психиатрическом отделении собирается использовать украденную кредитную карту?

- Они постоянно режут ими глотки.

"Вот это поворот!"

Уэстмор бросил свой бумажник, затем прошел через металлоискатель. Выйдя из яркого света, он наконец-то увидел человека, который с ним говорил, парня лет тридцати с бритой головой и деловым лицом, сложенного как пожарный кран. На бирке на его кармане было написано УЭЛЛС - НАЧАЛЬНИК СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ.

Уэстмора провели по тихому, вымощенному блестящей плиткой коридору.

- Так ты тот парень, который знает...

- Тихо.

Каблуки Уэллса застучали по коридору.

- Что ты знаешь о Фэй Маллинз? Ты знаешь, что с ней не так?

- На самом деле, нет. Что с ней не так?

- Как говорят нормальные парни? У нее голова вся обдолбана от наркотиков.

- Как насчет чего-нибудь более конкретного?

- Монополярная шизоаффективная шизофрения с обострением ЦДС и символизированный бредовый психоз с оккультными и сексуальными идеями.

Уэстмор чуть не ахнул.

- Вот это диагноз.

- Мы ее довольно хорошо усыпили, обычно она послушная, - сообщил Уэллс. - Она обычно неразборчива, в основном просто болтает словесный коктейль. Но если повезет, то из нее что-нибудь выудят.

- Она когда-нибудь говорила о чем-нибудь, касающемся астрономии? Лунных апогеев, о луне или солнце?

- В основном только ерунда о наркотиках и групповых минетах. И крови.

- Думаю, это имеет смысл, - сказал Уэстмор. - Ссылки на кровь.

- Черт, да, имеет. Она единственная выжившая в том психошоу, которое Хилдрет там проводил.

Они прошли несколько постов медсестер и медпунктов, все надежно запертые. Может ли быть здесь много пациентов? Уэстмор нигде не слышал ни звука. Он одолжил машину Карен, чтобы поехать туда. Снаружи место выглядело достаточно безобидно: длинный комплекс чистых кирпичных зданий, каждое из которых было одноэтажным, и простая вывеска на входе с надписью КЛИНИКА ДАННЕЛТОНА. Место больше походило на мануального терапевта.

У Уэстмора скрутило живот, когда в одном из маленьких окошек, мимо которых они проходили, внезапно появилось лицо: мужчина, который, по-видимому, съел собственную нижнюю губу. Затем он закричал, от чего кровь стыла в жилах.

- Дай я съем тебя, приятель! Дай я съем тебя! Люди на вкус как конина, если их неправильно приготовить. Но я хороший повар!

Уэстмор стиснул зубы и пошел дальше, сгорбившись.

- Не обращай на него внимания, - сказал Уэллс. - Он был шеф-поваром в большом ресторане в центре города.

Уэстмор не хотел знать, в каком именно. Несколько медсестер прошли мимо, не взглянув на них, затем Уэллс громко отпер дверь.

- Ты хочешь, чтобы я связал ее?

Уэстмор посмотрел на него.

- Это необходимо?

- Наверное, нет.

"Это придает мне ТА-А-АКУЮ уверенность".

- Нет, не делай этого. Она будет больше говорить, если будет чувствовать себя непринужденно.

- Круто. Но мне придется запереть дверь за собой. Нажми кнопку, если она взбесится.

- Сделаю.

Уэстмор онемел, когда вошел в абсолютно белую комнату. Лицо, которое смотрело на него, он видел раньше, на DVD, но теперь оно выглядело еще более бледным, более пухлым - выражение безнадежной печали. Фэй Маллинз была в белом льняном платье, из которого выглядывали бледные, тяжелые ноги, лодыжки опухли от отеков, связанных с приемом лекарств, и общей бездеятельности. Тусклые глаза моргали над обвислыми щеками. Тусклые каштановые волосы выглядели немытыми несколько дней, с перхотью.

- Однажды я видела тебя во сне, - сказала она секунду спустя, широко раскрыв глаза. - Ты выходил из автобуса под дождем, зашел в бар и пил до тех пор, пока тебе не стало плохо.

- Пару лет назад это определенно был я, - сказал Уэстмор.

- Нет, нет, - поспешила она исправиться. Ее руки взметнулись в оживленном жесте. - Это был сон о будущем.

- А, ну тогда это звучит очень интересно, Фэй.

"Мне она кажется вполне связной", - подумал он.

Он ожидал увидеть лепечущую стационарную пациентку, пускающую слюни, уставившуюся вдаль. Комната была простой. Белые стены, белый пол, белый потолок. Белая кровать.

- Я бы хотел поговорить с вами, если вы не возражаете.

- Здесь есть еще одна женщина, которая умеет управлять летающими щенками, - ответила она. - У нее есть специальная лицензия на это. Она управляет щенками, как самолетами.

Лоб Уэстмора серьезно нахмурился.

- А, интересно.

- Мы должны смотреть футбольные матчи, потому что от них зависит будущее мира, и от шоколадных батончиков и колокольчиков ветра, колокольчиков со звездами, которые моя мать делала для выставок поделок. О, и от туалетной бумаги. Не забывай! Я говорю о будущем мира.

Уэстмор кивнул, вспомнив, что Уэллс рассказывал ему о словесном салате и бессвязности.

- О, конечно, я знаю. Особенно шоколадные батончики. Дебби Роденбо любит шоколадные батончики.

- Нет, не любит, лжец, - Фэй Маллинз лениво ухмыльнулась ему в ответ. - А еще она никогда не ест свинину или говядину!

- О, верно. Но ей нравятся колокольчики ветра. Она мне говорила.

Голос Фэй понизился до тенора.

- Ей нравятся только те, что со звездами.

- Звезды, да. Мне они тоже нравятся.

Затем Уэстмор подумал:

"Звезды. Астрономия..."

- Ей нравились лунные апогеи?

Лицо Фэй качнулось вперед на толстой, трубчатой ​​шее.

- А?

- Луна, солнце, все такое? Определенные точки орбиты? Вы когда-нибудь изучали астрономию в школе?

Бледный взгляд. Некоторое молчание.

- Мне кажется, ты пытаешься меня обмануть.

- Я не буду вас обманывать. Я честный человек, Фэй. Я не такой, как люди в особняке.

Ее взгляд сфокусировался.

- Какие люди? Адипозианцы? Они не люди.

Уэстмор был сбит с толку.

"Заставь ее говорить!"

- Нет, я имею в виду людей, которые делали с вами плохие вещи. Мужчин, которые насиловали вас.

- Они на самом деле не насиловали меня, - сказала она. Ее связность обострилась. - Они заставляли меня часто использовать свой рот на них, - она моргнула. - Это изнасилование?