Юрий Моренис - Охота на вампиров
Маша в отличие от Зои оказалась девушкой восточного типа. Брови вразлет, карие глаза, прямой с горбинкой нос, чуть пухлые губы. Даже странно, что такая женщина занимала скромную должность дежурной по этажу. Ведь в ее обязанности входило не только ключи выдавать, но, в случае срочного отъезда клиента и отсутствия горничной, постель менять и проводить уборку. Ал сразу отметил, что у Маши тонкие пальцы, и почти каждый из них украшен золотым колечком. Не хило!
Ему, как храброму лазутчику, хотелось бы и с ней поболтать, но дама Маша зябко куталась в темно-вишневую шаль, хотя в отеле было тепло, и смотрела на него тоскливым взглядом. АЛ тут же вспомнил о двух бессонных ночах, и его глаза сразу начали слипаться.
Трехкомнатный люкс, как и вся гостиница, был отделан «под старину». Прямо мания какая-то! Видимо, не нравится местным людям жить в современном мире.
В номере царил ампир: будь то посудный шкаф, банкетка или венское кресло. Поэтому телевизор, возвышавшийся на изящном одноногом столике, казался здесь инородным телом.
Больше всего постояльцев поражала спальня. Там, над кроватью — полный атас! — нависал балдахин! При этом само ложе напоминало походную палатку полководца. Ясное дело, простой человек на таких перинах не дрых.
Однако весь этот антиквариат пах свежим деревом и лаком — новье! Подобную мебель нынче легко стругают в мастерских Питера, выдавая за испанскую или новозеландскую. И только висевшее в зале громадное, овальной формы зеркало казалось подлинным.
Ал подошел к зеркалу… Даже понюхал его. Ни фига себе, лет триста, не менее! Итальянское барокко. Как оно оказалось здесь, среди всего этого псевдоампира!? Крошечные резные фигурки сказочных зверей и веселых амурчиков украшали оправу зеркала. Как оно вообще оказалось в Сибири и сохранилось по сей день?! Хорошая загадка, но она больше предназначена музейным работникам, чем Алу. Как известно, вампиры зеркал не любят, поскольку в них не отражаются…
Но в этом зеркале отражение было. Из безумно дорогого, черт знает сколько стоящего зеркала на Ала смотрело смертельно утомленное лицо. Почти незнакомое. Ему даже померещилось, что там — не он, кто-то другой, а сам Ал сейчас грохнется от усталости прямо на пол и сразу же уснет.
Но в голове упрямо стучала одна мысль: «Я должен позвонить Ольге. Должен! Должен! Лишь бы сил хватило».
Отступив назад, Ал неожиданно для себя, руководствуясь скорее каким-то инстинктом, сорвал со стола скатерть и швырнул ее на зеркало. Зацепившись за амурчиков, она мягкими складками задрапировала зеркальную гладь.
Обессиленный постоялец продолжал стоять, тяжело опершись кулака ми о столешницу. «Оля, Олечка», — шептал он. И странное дело, слабость стала куда-то исчезать. В сон по-прежнему тянуло, но пелена, застилающая все вокруг, спала. Алу показалось, что он вынырнул из вязкого болота на свежий воздух.
Уф-ф-ф… Что это было? Тишина что ли так действует? Нет, не заупокойная тишина, другая. Видимо, это из-за того, что на окна поставили современные пластиковые рамы, не пропускающие ни холод, ни звук, ни шорох.
Ал полез в карман, достал мобильник и набрал номер жены. Ольга ответила сразу.
— С тобой все в порядке? — резко спросила она.
— Да, а что случилось?
— У меня вдруг стало тревожно на душе. Я уже сама собиралась тебе позвонить.
— Мы же договорились — связь односторонняя.
— Я знаю. Но ты мне веришь, Ал?
— Верю. Ты, главное, не волнуйся. Я устроился в гостинице, номер роскошный, люкс. Сейчас ложусь спать. Устал…
— Гостиница та самая?
— Да. Но здесь все тихо и благородно.
— Ты дверь непременно закрой!
— Закрою. Как там Юрочка?
— Он в монтажной. Сидит, картинки склеивает. Операторам советы дает, что с чем стыковывать.
— Молодец. Я целую тебя. Спокойной ночи.
— Я тоже целую. Береги себя…
Ал отключил телефон, спрятал его в карман. Внезапно он скорее почувствовал, нежели услышал чьи-то тихие шаги по коридору. Кто-то остановился у двери его номера! Ал постарался как можно тише подкрасться, и рывком распахнул дверь. За дверью никого не было!
Ал выглянул в коридор, но там тоже было пусто. Даже дежурная в темно-вишневой шали куда-то исчезла. Но нет, вот она! Вышла из подсобного помещения, грустно посмотрела на постояльца и вежливо спросила:
— Да?
— Спокойной ночи. Маша.
— Спокойной ночи, — равнодушно ответила она и ушла к себе.
«Корова!» — мысленно обозвал ее постоялец, хотя никаких говяжьих наслоений на ее стройной фигуре не было. — «Ходит, как в рапиде, — пояснил он сам себе, — только что не мычит».
Почему-то «кровать полководца» вызывала у Ала неприязнь. Но поскольку апартаменты состояли из трех комнат, он решил обосноваться на ночь в кабинете — пришлось постелить на идиотской и страшно неудобной софе. Перед сном Ал вспомнил совет жены и припер дверь письменным столом, мол, если кто захочет к нему вломиться, не так просто это будет сделать. И только после этих действий погрузился в глубокий сон.
Утром Ала разбудил звонок стоявшего рядом телефона.
— Алло!
— С добрым утром, Алексей Юрьевич, — раздался в трубке голос Зои.
— С добрым утром, Зоя.
— Узнали? К вам посетитель.
— Пусть зайдет.
— Он уже к вам стучал. Но вы, наверное, с дороги крепко спали.
— Уже проснулся.
Черт! У него же утром назначена встреча с местным специалистом! Продолжая чертыхаться, Ал отодвинул стол, поставил его на место и ринулся в ванную. Времени, чтобы принять душ, уже не оставалось, поэтому он подставил голову под струю чуть теплой воды и затем облачился в гостиничный махровый халат. Мда… Все-таки местный сервис соответствовал категории гостиницы! В этот момент постучали. На пороге стоял молодой человек, лет двадцати двух.
— Здравствуйте. Я Федор Будников.
— Проходите, Федор Будников. Извините, проспал. Двое суток за рулем.
Он проводил гостя в гостиную и заметил, что в номере кто-то побывал. Скатерть с зеркала сняли, и она аккуратно покрывала столешницу.
«Горничная, наверное, — подумал он. — Ничего не слышал».
— Вы располагайтесь, Федор, а я с вашего разрешения умоюсь.
— Пожалуйста, пожалуйста, Алексей Юрьевич. Мне не к спеху…
Глава 6
В романах Вальтера Скотта последовательность событий железная, как в старом советском кино. Так, из пункта А в пункт Б поезд идет четко по расписанию. Правда, иной раз герой сходит на заброшенном полустанке, и выясняется, что это его родные места, его пенаты. Тут глаза героя застилает поволока, а сам он, презрев жесткие законы социалистического реализма, вдруг, как привидение, растворяется в дымке… Это называется «наплыв».
